Охотничий билет без права охоты - Мария Мусина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Эти, почти философские, раздумья Вениамина Вениаминовича прервал вышедший из лифта мужичонка. Мужичонка выпростался из лифта в совершенной задумчивости, но глаза скользнули по натюрморту в виде банки пива и воблинской чешуи на узком грязном подоконнике, сознание тут же отреагировало на эти образы, начав свою изнурительно-напряженную борьбу за существование. Местный пропойца Федя, а это был именно он, сглотнул слюну и поднял свой полный мольбы взор на автора столь замечательно прекрасной картины.
Вениамин Вениаминович, будучи мужиком-то по сути не вредным, протянул Феде хвост от воблы и выудил из пакета банку пива. Оба, молча глядя вдаль, отхлебнули по паре-тройке глотков, затем принялись за подобающие случаю светские беседы.
– Морозно, – сказал Федя.
– Обещали потепление на следующей неделе, – со знанием дела кивнул Вениамин Вениаминович.
– Пиво хорошее, – одобрил Федор.
– Наши вообще умеют делать, если захотят, – поддержал отечественную промышленность Усов.
Они сделали еще несколько глотков.
– А меня жена из дома выгнала, – конспиративно соврал Вениамин.
– С бабами плохо, но и без них тоже плохо, как же без них-то? – встал Федя на защиту семьи как главной человеческой ценности.
– А у вас в доме много дружных семей-то? – Вениамин Вениаминович неизменно пребывал на боевом посту.
– Имеются, как же не быть-то?
– И все они, конечно, похожи друг на друга, – обнаружил Вениамин Вениаминович уникальный багаж литературных знаний.
– Отнюдь, – самоотверженно возразил Федор, – уверяю вас.
– Похожи, похожи, – настаивал Вениамин Вениаминович.
– Да нет же. Люди потому и бывают счастливы вместе, что встречают именно свою, только им предназначенную судьбой половинку, – не удержался и Федор от демонстрации своих обширных познаний в накопленном человечеством опыте философской мысли.
– Подробнее, – сурово предложил Вениамин.
– Хо! Это надо ж целый роман рассказать. Это ж филигранная вещь – отношения. Это ж чувства!
– А, можно подумать, ты все про всех знаешь, – подначивал Вениамин Вениаминович.
– Все не все, а знаю и чувствую, и ощущаю. Потому что душу имею нежную и возвышенную, – распахнул Федор доху на груди так, что пуговицы затрещали, – и жизнь загубленную. Но это еще ничего не значит! – поднял решительно палец вверх. – Будет еще и на моей улице праздник! Потому что… Потому что…
Тут Федор замялся, поскольку для доказательства такого внезапного поворота в судьбе резоны требовались обстоятельные, а черепушка уже и не варила почти.
Но собеседник его принял заявление Федора на веру и одобрительно крякнул:
– По такому поводу, может, еще добавить?
– Я сегодня не при деньгах, – смущенно признался Федор.
– Я угощаю! – отсчитал Вениамин Вениаминович несколько купюр, – Сбегаешь? А то я замерз что-то…
– Схожу, конечно, – покладисто согласился Федор, – при этом я вас могу к себе в гости пригласить, в квартиру мою, которая находится на данном этаже. Что же вам, такому солидному человеку в подъезде стынуть? Милости просим.
– Да нет, что вы, что вы…
– Да уверяю вас, вы никого не побеспокоите, живу я один…
– Нет, благодарю.
– Ну что ж, – прекратил настаивать деликатный Федор, – тогда ждите меня здесь. Я быстро.
Обернулся он и вправду скоро.
– А собачников у вас много в доме? – Встретил гонца вопросом Вениамин Вениаминович. – Собачников? Небось, всю округу загадили, гуманисты?
– Человечество скучает по преданности, – обобщил проблему Федор, – а что до экологии, то она давно и безнадежно испорчена, при этом, прошу заметить, вовсе не собаками.
* * *
Пришел Антон – очень недовольный тем, что я не приехала посмотреть его работу. Весь вечер я изображала головную боль, кашель и насморк. Вроде успешно изображала. Антон даже проникся ко мне нежностью и сочувствием. На самом деле – кашля, может быть, и не было, но состояние мое было далеко от здорового. Спала я плохо. Снились кошмары. В виде бандитов, разумеется. Бандитов было много, и все они от меня хотели денег. Или флешку.
Надо ли говорить, что на следующий день все мои мысли были заняты одной навязчивой идеей – найти Василия!? Нет, ну, а как? Как иначе? Похвалила – называется – собачку. И вот результат: бандиты наехали. Ясно, что тот, что угрожал мне, – мелкая сошка. А действует он в составе организованной группы. Преступной, судя по грубому со мной обращению. И еще неизвестно, что у этой группы на уме! То есть известно: 3 миллиона и флешка с какой-то информацией.
Но, если бандиты дали мне неделю – значит, они не знают доподлинно – у меня ли флешка. Но при этом почему-то уверены, что у меня есть 3 миллиона! Бред какой-то. Потому что флешка-то как раз у меня есть, а вот миллионов-то и нет. То есть бандиты сильно ошибаются. В принципе, людям свойственно ошибаться. А бандиты что, не люди? Ничто, что называется, человеческое им не чуждо. Так что в этой их ошибке нет ничего особенного – дело житейское. Но!
Как я теперь буду выпутываться из этой их ошибки? Вот в чем вопрос!
Так. С меня стали требовать флешку после моего посещения казино и убийства другана Цинка. Но «после» – не значит «вследствие», – это всем известно. Но глобальное «после» наступило в моей жизни после встречи с Василием. Это – факт. То есть после того, как Василий пропал. А значит… значит, надо его найти! И поскорее!
Цинк просил передать своему другану, что побывал в «Дольче вита». Я не сообщила этого другану. Просто не успела. На встрече-то я, конечно, передала эту информацию. Но встреча – не состоялась. Причем при трагических обстоятельствах! Могли ли эти обстоятельства быть вызваны отсутствием информации у другана Цинка о посещении Цинком «Дольче вита»? Вот если бы я сразу сказала про «Дольче», что могло бы измениться? Друган не поехал бы на встречу со мной? Хм, вполне возможно. Но вполне возможно, что и поехал. О-о-о! Опять эта проклятая неизвестность! Я брожу в трех соснах, ничего не понимая. И неудивительно! Где бандиты и где я? Мы так далеки друг от друга…
Так. Да, далеки. Я, например, никогда не бывала в «Дольче вита». Кстати, а что это такое? Казино? Ресторан? Притон? Массажный салон? Я полезла в интернет.
Магазин мебели, модельная школа (но это в Питере, что, впрочем, не исключает того, что эта и есть та самая вита), вот, есть
