Клодиус Бомбарнак - Жюль Верн

— Иногда очень далеко.

— И русские служащие будут там заменены китайскими?

— Да, за исключением нашего начальника поезда Попова, который будет сопровождать нас до конца пути.

— Итак, значит, машинисты, кочегары и вся поездная прислуга будут китайцы?.. Это как раз, майор, меня и беспокоит, ведь безопасность пассажиров…

— Можете не беспокоиться, господин Бомбарнак. Китайские железнодорожники не менее опытны, чем русские, и притом они превосходные механики. Есть среди них и инженеры, которые ловко проложили путь через всю Поднебесную Империю. Китайцы, несомненно, принадлежат к очень умной расе, весьма склонной к промышленному прогрессу.

— Я охотно верю, майор Нольтиц, и не сомневаюсь, что в один прекрасный день она станет во главе цивилизованного мира… конечно, вслед за славянской!

— Трудно сказать, что нам готовит будущее, — улыбаясь, отвечает майор.

— Что же касается китайцев, то я могу подтвердить, что они весьма сообразительны и обладают удивительной легкостью восприятия. Я лично в этом убедился, когда видел их за работой.

— Отлично! С этой стороны, стало быть, нет никакой опасности. А что вы скажете о разбойниках? Разве не бродят они по бескрайним пустыням Монголии и Северного Китая?

— И вы думаете, что бандиты осмелятся напасть на поезд?

— Вот именно, майор, и это меня немного успокаивает.

— Успокаивает?!

— Да, я это и хотел сказать. Но боюсь только одного — как бы наше путешествие вообще не обошлось без приключений.

— Поистине, господин репортер, вы меня восхищаете! Значит, вы ищете приключений…

— Как врач ищет больных… Я только о них и мечтаю.

— В таком случае, господин Бомбарнак, я боюсь, что вы будете разочарованы. Говорят, не знаю, правда это или нет, будто Компания вошла в соглашение с несколькими предводителями банд.

— Подобно тому, как греческие власти с разбойником Хаджи-Ставросом в романе Абу?..[39]

— Именно так, господин Бомбарнак, и как знать, не успела ли железнодорожная компания войти в сделку и с остальными.

— Трудно этому поверить.

— Почему же? — отвечает майор Нольтиц. — Это было бы вполне в духе времени — откупиться от разбойников, чтобы обеспечить таким образом безопасность движения поездов. Впрочем, говорят, что один из этих тружеников большой дороги, некто Ки Цзан, пожелал сохранить свою независимость и свободу действий.

— Что вы о нем знаете?

— Это один из самых дерзких разбойников. Он полукитаец, полумонгол. После того, как он долго бесчинствовал в Юньнане, где его в конце концов выследили, он перенес свою деятельность в северные провинции. Его видели и в той части Монголии, по которой проходит Великий Трансазиатский путь…

— Вот и отлично! Такой поставщик хроники мне нужен до зарезу!

— Однако, господин Бомбарнак, встреча с Ки Цзаном может вам дорого обойтись…

— Что вы, майор! Разве «XX век» не достаточно богат, чтобы заплатить за свою славу!

— Заплатить деньгами, — да. Но вы забываете, что мы можем поплатиться не только кошельком, но и жизнью. Хорошо еще, что наши попутчики не слышали ваших рассуждений, а то бы они потребовали, чтобы вас высадили на первой же станции. Будьте осторожны и не выдавайте ваших желаний — желаний репортера, который ищет приключений. А главное — забудем про этого Ки Цзана. Так будет лучше для путешественников…

— Но не для путешествия, майор, — замечаю я.

И мы возвращаемся на вокзал. Поезд простоит здесь еще не меньше получаса. Я прогуливаюсь по платформе и наблюдаю, как маневрирует локомотив, прицепляющий к нашему составу еще один багажный вагон. Он прибыл из Тегерана по Мешхедской ветке, той самой, что соединяет столицу Персии с Закаспийской магистралью.

Вагон заперт и запечатан, его сопровождает конвой из шести монголов, ни на минуту не спускающих с него глаз.

Не знаю, может быть, это зависит от направленности моего ума, но мне начинает казаться, будто в вагоне этом есть что-то особенное, таинственное, и так как с майором мы расстались, я обращаюсь к Попову, наблюдавшему за маневрами паровоза:

— Куда направляется этот вагон?

— В Пекин, господин Бомбарнак.

— А что в нем везут?

— Что везут? Важную персону.

— Важную персону?

— Это вас удивляет?

— Еще бы… В багажном вагоне…

— Но так она пожелала.

— Прошу вас, господин Попов, предупредите меня, когда эта важная персона покинет вагон.

— Она его не покинет.

— Почему?..

— Потому, что она мертва. Это покойник.

— Покойник?

— Да, тело везут в Пекин, где оно будет похоронено со всеми подобающими почестями.

Наконец-то в нашем поезде появилась значительная личность! Правда, это труп, но не все ли равно! Я обращаюсь к Попову с просьбой узнать имя покойника. Должно быть, это какой-нибудь мандарин высшего ранга. Как только я это выясню — немедленно пошлю телеграмму «XX веку».

Пока я хожу вокруг да около, к вагону подходит какой-то пассажир и начинает его разглядывать с не меньшим любопытством, чем я.

Это молодцеватый мужчина, лет сорока, высокого роста, смуглый, с несколько мрачным взглядом, лихо закрученными мушкетерскими усами и немигающими веками. На нем изящный костюм, какие носят обычно богатые монголы.

«Вот великолепный тип, — подумал я. — Не знаю, суждено ли ему стать главным действующим лицом, которого мне недостает, но на всякий случай отведу для него номер 12 в реестре моей странствующей труппы».

Вскоре я узнаю от Попова, что новое действующее лицо носит имя Фарускиар. Его сопровождает другой монгол того же возраста, но низшего ранга, — некто Гангир.

Теперь уже они оба вертятся возле вагона, который прицепляют в хвосте поезда перед багажным, и обмениваются несколькими словами. Когда маневрирование закончилось, монголы заняли места в вагоне второго класса, рядом с траурным, чтобы драгоценное тело всегда было под их наблюдением.

Вдруг на платформе раздаются вопли:

— Ловите!.. Держите!..

Я сразу узнаю крикуна. Так орать может только барон Вейсшнитцердерфер.

На сей раз нужно остановить не поезд, а улетающую шапку, голубую шапку-каску, которую сильный порыв ветра сорвал с головы барона. Она катится по платформе, по рельсам, вдоль стен и заборов, а ее владелец, задыхаясь, бежит за ней и никак не может поймать.

Должен вам сказать, что при этом уморительном зрелище супруги Катерна держатся за бока от хохота, молодой китаец Пан Шао надрывается от смеха и один лишь доктор Тио Кин остается невозмутимо-серьезным.

Немец, багровый, запыхавшийся, совсем уже выбился из сил. Дважды ему удалось коснуться рукой своего головного убора, но тот снова ускользал. Кончилось тем, что барон растянулся во всю длину, запутавшись головою в складках широкого плаща, и это происшествие послужило для господина Катерна поводом, чтобы пропеть знаменитый мотив из оперетки «Мисс Эллиет»: