Эмиль XIX века - Альфонс Эскирос

Другое несчастное послѣдствіе принужденія состоитъ въ томъ, что оно черствитъ молодую душу, отравляетъ молодую жизнь. Дитя безъ свободы — это весна безъ солнца. Эта сдержанность и скрытность привьется къ нему на всю жизнь. Я узнаю по первому взгляду людей, дѣтство которыхъ было печально, т. е. которые вовсе не знали его. Робкіе, угрюмые, нелюдимые, они отмѣчены чернымъ пятномъ, оставившимъ неизгладимый слѣдъ въ ихъ характерѣ.

Да избавитъ насъ Богъ отъ педантовъ и педагоговъ! Они развращаютъ юношество!

3 іюня 185…

Я думаю, что слишкомъ уже преувеличиваютъ вліяніе отвлеченной и мистической морали на характеръ. Предоставлять санкцію человѣческихъ поступковъ чему то сверхъ-естественному, таинственному — важная ошибка. Если мистическое вѣрованіе, на которомъ построено все зданіе обязанностей, будетъ со временемъ потрясено, то и вся работа первоначальнаго воспитанія погибнетъ. Да и какимъ образомъ можно думать, чтобы въ вѣкъ сомнѣнія и свободнаго изслѣдованія тѣ вѣрованія, которыя мы выливаемъ и закрѣпляемъ въ мозгу ребенка, не будутъ поколеблены? Я бы желалъ, чтобы совѣсть Эмиля не зависѣла отъ того или другаго вѣрованія; только въ этомъ я буду видѣть полное ручательство, что онъ будетъ честнымъ человѣкомъ. Сколько разъ я встрѣчалъ наставниковъ, бросавшихъ въ лицо непослушному ребенку эту жестокую угрозу: „Богъ тебя накажетъ, ты будешь проклятъ!“ При видѣ этого, кровь приливала у меня къ сердцу. Взывать къ верховному судьѣ, въ нашихъ жалкихъ приговорахъ, призывать мщеніе неба на помощь нашей злобѣ, представлять Бога злымъ, потому только, что мы сами раздражены!.. Неужели это значитъ давать нравственное воспитаніе ребенку?

Я не одобряю ни въ какомъ случаѣ обращеніе къ чудесному, но я бы предпочелъ устрашеніе букой и калибаномъ представленію ребенку божества страшилищемъ.

Ты мнѣ скажешь, можетъ быть, что я выбралъ одинъ изъ худшихъ примѣровъ воспитанія? Пусть такъ, но придавать поступкамъ ребенка такіе побужденія, съ которыми не можетъ совладѣть его умъ, чрезвычайно вредно.

Большинство родителей не смотря на то что они скептики сами, требуютъ отъ дѣтей исполненія нѣкоторыхъ религіозныхъ обрядовъ, которыхъ сами не исполняютъ никогда или, исполняютъ только въ присутствіи дѣтей. Имъ кажется, что для ребенка ложь не имѣетъ большаго значенія. Важно то, чтобы ребенокъ началъ жить сообразуясь съ принятыми обычаями. Позже онъ увидитъ самъ! Такимъ образомъ, равнодушіе, легкомысліе, искажаютъ сужденія ребенка и его совѣсть. Для человѣческаго достоинства унизительна такая религія, которой люди вѣрятъ наполовину или совсѣмъ не вѣрятъ.

Я поведу Эмиля другимъ путемъ.

3 іюня 185…

Большинство писавшихъ о воспитаніи, придаютъ большое значеніе принципамъ нравственности. Я согласенъ съ ними что въ нѣкоторыхъ случаяхъ, хорошій принципъ можетъ подвинуть человѣка на честное дѣло; но я не думаю, чтобы возможно было образовать характеръ словами. Не встрѣчаемъ ли мы на каждомъ шагу людей съ развитымъ умомъ и черствымъ сердцемъ? Развѣ они не выслушивали, подобно другимъ, пошлыхъ сентенцій о сладости дружбы? Какому развратнику, скупцу или злодѣю не повторяли тысячу разъ: „будь цѣломудренъ и ты будешь счастливъ; не продавай душу за тлѣнныя блага міра сего; не дѣлай другимъ того, чего не желаешь себѣ, и пр. и пр.

Евангеліе полно превосходными поученіями, но кто соблюдаетъ ихъ? Много ли найдется богачей, которые услышавъ слова: „Легче верблюду…“ роздали бы свое имущество бѣднымъ? Даже между проповѣдниками этого ученія много ли найдется такихъ, которые не промѣняли бы Бога на Маммона? — Согласятся ли первые, или считающіе себя первыми, стать послѣдними?“ Снизойдетъ ли добровольно повелѣвающій другими до роли подчиненнаго. Напротивъ, мы видимъ какъ ученые церкви прибѣгаютъ къ сдѣлкамъ съ своей совѣстью и извращаютъ тексты. Сколько ухищренныхъ толкованій для избѣжанія примѣненія ученія Христа на дѣлѣ.

Христосъ на каждомъ шагу проповѣдуетъ миръ; перестали ли государства воевать другъ съ другомъ? Уничтожено ли рабство прекраснымъ его выраженіемъ: „вы всѣ братья?“ Остановила ли сильныхъ міра угроза его: „обнажающіе мечь отъ меча погибнутъ?“ Кто имѣетъ двѣ рубашки отдай одну неимущему. Въ вашемъ христіанскомъ обществѣ, заперли бы въ Шарантонъ того, кто вздумалъ бы исполнить эту заповѣдь, особенно еслибы онъ былъ богатъ и имѣлъ наслѣдниковъ.

Не только у христіанъ, но у индусовъ, китайцевъ и персовъ есть книги высокой мудрости. Нравственнѣе ли отъ того эти народы? Еслибы для исправленія людей достаточно было одного хорошаго трактата нравственности, то уже давнымъ давно человѣческій міръ былъ бы образцомъ нравственнаго совершенства, потому что, благодаря Бога, у насъ нѣтъ недостатка въ моралистахъ. И не смотря на все, мы только и слышимъ со всѣхъ сторонъ земли плачъ да скрежетъ зубовъ.

Связь между доктринами человѣка и его поступками бываетъ очень часто призрачна. Еслибы въ дѣйствительной жизни добро стояло на одной сторонѣ, а зло на другой, то мнѣнія раздѣляющія людей выяснились бы весьма скоро. Но до этого еще далеко, и люди, поступающіе согласно своимъ правиламъ, составляютъ исключенія. Случается и очень часто, что правила евангельской морали лучше соблюдаются тѣми, кто отрицаетъ божественность происхожденія Іисуса Христа, нежели тѣми, кто исповѣдуетъ ее. Я не хочу сказать этимъ; что всякій нравственный законъ безразличенъ? — Далеко нѣтъ; я утверждаю только, что однихъ хотя бы и самыхъ лучшихъ, правилъ недостаточно для человѣка. Законодатели какъ нельзя лучше поняли это и подкрѣпили свои письменныя опредѣленія добра и зла цѣлой системой наказаній и вознагражденій.

Для того чтобы ребенокъ извлекъ пользу изъ уроковъ нравственности, которые даютъ ему, нужно чтобы онъ былъ въ состояніи уяснить себѣ цѣль своихъ поступковъ въ ихъ послѣдствіями. Исполняетъ ли сама мать тѣ прекрасныя правила, которымъ поучаетъ? Отецъ, который только что прочиталъ своему сыну прекрасную рѣчь о милосердіи, попрекнетъ его, быть можетъ, за то что онъ подалъ серебрянную монету бѣдняку? — Насаждая, такимъ образомъ, одною рукою евангельскія истины въ умѣ ребенка, другою зараждаютъ въ немъ лицемѣріе.

4-го Іюня 185…

Моралисты, въ дѣлѣ воспитанія дѣтей, возлагаютъ большія надежды на силу примѣра; на этотъ разъ я съ ними согласенъ; но найдите отца, который бы могъ сказать по совѣсти, что онъ служитъ всегда образцомъ для своего сына? Вообще мы обманываемъ своихъ дѣтей и стараемся казаться въ ихъ глазахъ лучшими нежели мы на самомъ дѣлѣ. Очень часто наши слова, сказанныя въ присутствіи дѣтей, совершенно противорѣчатъ нашему внутреннему чувству. Дѣло въ томъ, что мы хотимъ сформировать характеръ ребенка по тому образу, который мы составляемъ въ самихъ себѣ, и придать ему тѣ добродѣтели, которыя мы приписываемъ себѣ.

Думать, что дѣти поддаются нашему обману, значитъ не имѣть ни малѣйшаго понятія объ ихъ умѣ. Дѣти очень хорошо знаютъ, что имъ слѣдуетъ думать о своихъ родителяхъ. Они угадываютъ то, что стараются скрыть отъ нихъ, и я сомнѣваюсь, чтобы это притворство (хотя причины его, пожалуй, и похвальны) могло бы усилить ихъ уваженіе къ старшимъ.

Одинъ отецъ, только что наказавъ своего 5-ти лѣтняго сына за ложь, приказалъ слугѣ, доложившему о приходѣ непріятнаго гостя, сказать, что его нѣтъ дома. Какой прекрасный урокъ искренности!

Я знаю, что ты будешь давать только одни хорошіе примѣры Эмилю; но мы должны поставить себѣ задачей, чтобы онъ имѣлъ самостоятельный характеръ, а не навязанный ему другимъ, кто бы ни былъ этотъ другой. Я помню одного шестилѣтняго мальчика, котораго считали развитымъ не по лѣтамъ; я какъ то встрѣтилъ его, когда онъ возвращался съ похоронной процесіи. Онъ плакалъ, или дѣлалъ видъ, что плачетъ. Искренность этихъ слезъ показалась мнѣ подозрительной потому, что я зналъ что покойникъ приходился ему въ весьма дальнемъ родствѣ (да и понимаютъ ли дѣти, что такое смерть?); я спросилъ у него причину его горя. „Я ничего — отвѣчалъ простодушно мальчикъ — но мама сейчасъ вытирала глаза платкомъ.“ — Конечно, эта подражательная чувствительность происходила отъ добраго сердца, но, тѣмъ не менѣе, она заставила меня улыбнуться. Когда Эмиль достигнетъ такого возраста, что будетъ въ состояніи сочувствовать несчастію другихъ, пусть онъ это дѣлаетъ потому, что это несчастье затронетъ заживо его чувства.

Нужно ли наставлять ребенка примѣрами, взятыми изъ животной жизни? Даже въ нашемъ, столь далекомъ отъ природы, обществѣ, процвѣтаетъ нравоученіе и мы охотно беремъ свои уроки изъ міра животныхъ. Чуть ребенокъ начинаетъ говорить понятно и упражнять свою память, какъ ужъ его заставляютъ отвѣчать наизусть басню Лафонтена — „Стрекоза и Муравей.“ — Положимъ, что мы можемъ многому научиться у животныхъ; но для того, чтобы маленькій ученый дѣйствительно интересовался этими актерами великой драмы, онъ долженъ знать ихъ. А сколько дѣтей, выросшихъ въ нашихъ большихъ городахъ, едва ли имѣли случай видѣть животныхъ выведенныхъ баснописцемъ на сцену и совершенно незнакомы съ ихъ нравами. Соломонъ, когда онъ говоритъ лѣнивцу: „Ступай поучиться у муравья“ несравненно умнѣе нашихъ воспитателей. Онъ посылаетъ учиться у живаго источника морали, вмѣсто того чтобы обращаться къ резервуарамъ ея.