Евангелие от Лазаря. Деяния сорока апостолов - Вячеслав Васильевич Васильев

расплылась хищная ухмылка, не обещавшая ничего хорошего его оппоненту. Роланд со стоном размял затекшие руки, увенчанные массивными браслетами на запястьях. Его мучитель заинтересованно смотрел на происходящее, будто не осознавал, что разъярённый служитель справедливости готов разорвать своего пленителя на куски. Роланд сконцентрировал всю накопившуюся ярость в центре груди, позволил ей перетечь в конечности, и резко прыгнул навстречу мужчине, сбивая того с ног. Они повалились на пол. Завязалась короткая возня, в результате которой приор оказался сверху.

— И что ты намерен делать дальше? — спросил его мужчина скучающим голосом.

Роланд взревел взбесившимся медведем, занёс руки над головой и с силой опустил массивные металлические браслеты на лицо неизвестного. Раздался сухой треск ломаемых лицевых костей. Из под рук в разные стороны брызнула кровь. Роланд оторвал руки от исковерканного страшным ударом лица, чтобы с удивлением увидеть разбитую ухмыляющуюся рожу мучителя. Одна его щека порвалась и повисла обильно кровоточащим лоскутом на верхней скуле, глаз вытек, а из рваной раны торчали в разные стороны мелкие осколки костей. Мужчина выдавил языком выбитые зубы и громко, по-настоящему издевательски, расхохотался, брызгая кровью в лицо Роланда. Приор заворожено смотрел на скалящийся жуткой ухмылкой череп, не в силах понять одного — почему этот мужчина всё ещё жив?

Тот без усилий вытянул руку из-под Роланда, и слегка толкнул приора в грудь указательным пальцем, отчего приор, нарушая все законы физики и здравого смысла, отлетел к обледеневшему распятию. От жесткого удара лёгкие Роланда рефлекторно сжались, заставив испустить болезненный вскрик. Цепи, словно живые, с громким лязгом удлинились, обвили запястья, прижимая обнажённое тело приора к заиндевевшему ребристому металлу. Мужчина, оттолкнувшись другой рукой от пола, с лёгкостью придал телу вертикальное состояние, провёл ладонью по обезображенному лицу. Страшные раны чудесным образом исчезли, не оставив ни единого намёка на недавние увечья. Увиденное повергло Роланда в кратковременный шок. Он затаил дыхание, не веря собственным глазам.

— Признаться честно, я ожидал от тебя нечто большего, чем это, — ухмыльнулся мужчина разочарованно, неопределённо помахав пятернёй в воздухе.

— Кто ты такой, чёрт тебя раздери? — промолвил удивлённо приор, не обращая внимания ни на снисходительный тон незнакомца, ни на пронизывающий тело холод, с новыми силами впившийся в незащищённую плоть.

— Тем не менее, ты первый человек, сумевший разорвать стальные цепи, — продолжил незнакомец, не обращая внимания на вопрос Роланда. — А это чего-то, да стоит!

— Что ты за хрен такой? — взревел Роланд, дёрнувшись всем телом.

За те несколько секунд, что приор простоял, прижатым к распятию, его кожа успела примёрзнуть к металлу. От его движения она треснула, обнажив парящую плоть, но угнетённые нестерпимым холодом нервные окончания благополучно промолчали о полученном повреждении.

— Мы достаточно долго следили за тобой, Роланд. И знаем о тебе больше тебя самого. Не спеши выяснять моё имя и положение в обществе, — незнакомец усмехнулся. — В своё время ты обо всём узнаешь. Но, для начала, я хочу познакомить тебя со всеми нашими разработками в области познания пределов психики чужого разума, — он демонстративно щёлкнул пальцем.

Из отверстий в стене хлынул жгучий холод, опрокидывая тело, а, впоследствии, и разум приора, в чёрную пропасть. Жадная до плоти бездна с радостью приняла предложенную незнакомцем жертву, срывая с тела кожу, а затем несколько слоёв мяса, заставляя биться в предсмертной агонии, пока не добралась ледяными клыками до костей. Обглодав их, бездна неудовлетворённо проурчала, требуя добавки. Приор Роланд, прослуживший верой и правдой святой церкви всю свою сознательную жизнь, поставивший главной целью своего существования защиту и соблюдение наисвятейших законов ради построения лучшего общества, сгинул в неизвестности, словно потерявший хозяина, верный цепной пёс, оказавшийся, по прихоти неизвестного изувера, сначала на живодёрне, а потом в выгребной яме. На краю сознания вспыхнула и тут же погасла мысль, что всё могло закончиться не столь плачевно, не отправь его старший апостол на поиски так не вовремя объявившегося в строю несокрушимых служителей справедливости ренегата.

Густая, вязкая жижа, обволакивающая безмысленное сознание, стала твердеть, обретая форму тела, наполняясь жизненной силой и стремлением избавиться от пут бренности. Вдали сверкнул проблеск света, бросившийся навстречу новой форме. Стремительно увеличиваясь в размерах, он сначала заполнил собой половину черноты, а после и вовсе поглотил её, наполняя каждую клеточку тела лучистым теплом. Сознание выгнулось дугой, причиняя невыносимую боль, и неожиданно лопнуло где-то там, далеко за пределами видимости. Исторгнуло из себя накопившуюся ярость и рывком вернулось в тело, возвращая мёртвого приора к жизни. По крайней мере, ему так показалось. Только что был искрящийся белый свет, заливший собой вселенную, и вдруг его не стало. Стоило только неосторожно сморгнуть. Картинка сменилась. Но как-то странно. Роланд подумал было, что он видит отражение мира в подвижном зеркале, постоянно меняющим свою кривизну. Прошло несколько секунд, прежде чем реальность вновь стала привычной, обрела чёткие грани и положенную твёрдость. Роланд встряхнул головой и огляделся. Он находился в полутёмном сыром подвале, наполненным запахами застоявшейся плесени, тошнотворной кислятиной не мытого долгое время тела, густым амбре свежих испражнений и раскалённого добела железа. Тусклые лампы, запаянные в непрозрачные цилиндры с выбитым дном, окутанные вуалью паутин, освещали только небольшие участки пола под собой, не в силах разогнать наступающий со всех сторон мрак.

Бульк!!!

В небольшую лужицу на полу упала капля, порождая многоголосое множащееся эхо, состоящее из одного звука. Роланд со страхом осознал, что слышать он стал только что. Как будто эта маленькая капелька включила звук. В дальнем углу, скрытом густой чёрной тенью, пищали крысы, раздербанивая на части, судя по звукам активной возни, нечто очень вкусное. На мысли о еде, желудок приора отозвался бурной руладой, требуя заполнить образовавшуюся пустоту, живот свёл судорожный спазм, прокатившийся от низа живота к горлу. Роланд повернул голову. Его взгляд зацепился за поднятую вверх руку. Он поглядел выше. Лучше бы он этого не делал. Его руки были прикованы над головой к здоровенному бревну. Приор попробовал натянуть цепь. Нехотя дзенькнули толстые звенья, не оставляя никаких сомнений в том, что высвободиться ему не светит.

— Э-э-э! — горло выдавило хриплый звук.

Захотелось пить. Очень сильно. Роланд пошевелил шершавым языком во рту, силясь собрать хотя бы капельку слюны. Безрезультатно. Он поглядел на лужицу, представляя, с каким бы наслаждением он выхлебал её, если бы мог двигаться.

— Су… суки… — выдохнул он, наконец, первые слова, обессилено свесив голову на грудь.

Ответом ему было лишь молчание. Его привычный собеседник, мучитель и спаситель по совместительству, сейчас отсутствовал. Шли третьи сутки непрерывного кошмара, граничащего с безумием, и только ощущение нереальности происходящего держало истерзанное сознание Роланда