Газета "Своими Именами" №32 от 06.08.2013 - Газета "Своими Именами" (запрещенная Дуэль)
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Однако не все из его окружения придерживаются такой точки зрения. Ландау известны не только отдельные лица, высказывающие ему националистические настроения, но и, видимо, группа лиц. Об этом свидетельствует его разговор 3 ноября 1956 года с профессором Мейманом Н.С., когда в ответ на националистические высказывания последнего Ландау ему заявил:
«...Ты выступаешь в защиту империализма. ...ты попал в ужасную компанию, в ужасную компанию попал... ты до такой степени ослеп от национализма, что не понимаешь таких вещей... ты находишься в компании непорядочных людей, как тебя это не ужасает...»
Тем не менее сам Ландау продолжает систематически встречаться с Мейманом и делиться с ним своими антисоветскими настроениями.
Совершенно иначе Ландау высказывался о событиях в Венгрии. Отождествляя мятежников с венгерским народом и рабочим классом, происходящие события в Венгрии он характеризовал как «венгерскую революцию», как «очень хорошее, отраднейшее событие», где «народ-богатырь» сражается за свободу.
«...Венгерская революция – это значит практически весь венгерский народ, восставший против своих поработителей, т.е. против небольшой венгерской клики, а в основном против нашей.
...Настоящие потомки великих революционеров всех времен... То, что они сейчас проявили, это заслуживает заимствования. Перед Венгрией я готов встать на колени».
В разговоре 1 ноября 1956 года у себя дома с неизвестным на вопрос последнего, что и Каутецкий болтал, что сейчас будет такая же заварушка в Чехословакии, Ландау ответил: «...Это очень хорошо, по-моему».
Говоря о политике Советского правительства в этом вопросе, он заявляет:
«...Наши решили забрызгать себя кровью. ...У нас это преступники, управляющие страной. ...Кадар – некий соц-предатель... Он вообще как марионетка сейчас. Наши поручили, и он сидит».
12 ноября 1956 года в разговоре у себя на квартире о наших действиях в Венгрии и на вопрос собеседника, что, «если бы Ленин встал, у него бы волосы встали», Ландау ответил:
«Но с другой стороны у Ленина тоже было рыльце в пуху. Вспомни кронштадтское восстание. Грязная история. Тоже рабочий класс Петрограда и моряки из Кронштадта восстали. У них были самые демократические требования, и они получили пули... фашистская система.
...Первое, что было сделано еще в октябре 1917 года – произошла передача власти. Она была полностью передана в руки партийного аппарата. Была немедленно дана установка партии: грабь награбленное и бери себе.
...Это не ошибка, в этом была идея. На этом была сделана революция».
На вопрос: «Значит, эта вся идея порочна?» – Ландау ответил: «Конечно».
Ранее Ландау привлекался к выполнению очень важных работ по заданию Министерства среднего машиностроения. Вместе с этим еще в 1952 году он был занят мыслью сделать как можно меньше. Об этом Ландау тогда заявлял:
«Разумный человек должен стараться держаться как можно дальше от практической деятельности такого рода. Надо употребить все силы, чтобы не войти в гущу атомных дел. В то же время всякий отказ и самоотстранение от таких дел должно делаться очень осторожно.
...Ландау считает, что целью умного человека, желающего, елико возможно, счастливо прожить свою жизнь, является максимальное самоотстранение от задач, которые ставит перед собой государство, тем более, советское государство, которое построено на угнетении».
Подобного рода рассуждения неоднократно фиксировались несколькими агентами. Они имели место и в январе 1953 года, когда Ландау одному из своих близких людей, учёному, сказал:
«Если бы не 5-й пункт (национальность), я не занимался бы спецработой, а только наукой, от которой я сейчас отстаю. Спецработа, которую я веду, даёт мне в руки какую-то силу...
...Но отсюда далеко до того, чтобы я трудился «на благо Родины» и пр., что сквозило в твоих письмах ко мне. Такие письма ты можешь писать в ЦК, а меня избавь от этого. Ты знаешь, что мне всё равно на каком месте стоит советская физика: на первом или десятом. Я низведен до уровня «учёного раба», и это всё определяет...
...Ты призван поставить советскую физику на первое место в мире. Я тебе здесь не помощник».
Такого же мнения он придерживается и в последующие годы. По этому вопросу один из агентов 9 апреля 1955 года сообщил:
«В конце марта Ландау был вызван вместе с Гинзбургом В.Л. к Завенягину А.П. по поводу спецдеятельности. В разговоре с источником Ландау высказывался очень резко по адресу Зельдовича Я.Б., «от которого идут всякие пакости». Ландау сказал источнику, что он ни за что не согласится опять заниматься спецделами и что ему неприятно вести об этом разговор. По дороге в министерство Ландау предупредил Гинзбурга, чтобы он не вздумал заявлять о том, что Ландау ему нужен для предстоящей работы.
Ландау рассказывал источнику после, что министр принял его весьма вежливо и любезно и держался очень хорошо. Ландау быстро убедил присутствующих в том, что ему не следует заниматься спецработой, но, как он сам выразился, не мог отказаться от предложения изредка разговаривать по этим вопросам. «На самом же деле, конечно, никаких разговоров и не будет», – сказал Ландау.
Намерение Ландау отойти от участия в работах по спецтематике, в частности, связано с его стремлением, особенно в последнее время, получить возможность выехать за границу.
Так, в мае месяце с.г. на конференцию по физике частиц высоких энергий в гор. Москву приезжал американский физик Вайскопф, который специально обсуждал с окружением Ландау меры, которые следовало бы предпринять за границей, чтобы Ландау мог поехать в Америку.
В одну из личных встреч с Вайскопфом Ландау, не будучи никем на это уполномочен, передал Вайскопфу список советских учёных, которых, по его мнению, следует приглашать в Америку. В этот список он включил себя, Лифшица Е.М., Тамма И.Е., Гинзбурга В.Л. и др., непосредственно участвовавших в особо секретных работах по линии Министерства среднего машиностроения.
При этом Ландау, давая на них характеристики и рассказывая, кто чем занимается, заявил Вайскопфу, что Тамм И.Е. занимался расчётами по атомной и водородной бомбе; принимал участие в этих работах и он, но в меньшей степени.
Такое поведение Ландау дало возможность американцам пытаться навязывать Академии наук свое мнение при подборе советских учёных для участия в международных конференциях. В настоящее время американские и различные научные учреждения других капиталистических стран присылают массу персональных приглашений Ландау и другим лицам из числа главным образом его окружения.
Намерение Ландау выехать за границу, по данным агентуры и оперативной техники, усиленно подогревается его окружением, в частности, профессором Лифшицем Е.М.
Так, 30 сентября 1956 года между Ландау и Лифшицем состоялся разговор о поездке за границу (записан по техническим причинам не полностью), во время которого Лифшиц уговаривал Ландау написать письмо тов. Хрущеву, заявляя: «И тем не менее, я считаю, что нам там жилось бы лучше... но в материальном отношении тоже лучше будет...»
Ландау и Лифшиц неоднократно и в последующем вели разговоры на эту тему. Так, 8 марта 1957 года между ними состоялся следующий разговор:
«Лифшиц: Они боятся, что ты останешься... Ведь так ясно, что ты можешь устроиться, что называется, с легкостью необычайной в любом месте земного шара!
Ландау: Я бы мог устроиться, конечно.
Лифшиц: Я убежден, что ты бы мог устроиться в любой стране.
Ландау: Во многих странах, но не в любой... Конечно, ты был прав, сказав, что устроенный сейчас шум мешает мне ехать».
Один из наиболее близких лиц к Ландау по вопросу его поездки за границу в 1957 году сообщил:
«...было бы неосторожным разрешить Ландау выехать за границу, поскольку нельзя быть уверенным, что он вернется.
Он, безусловно, не привязан к семье, а привязанность к сыну не производит впечатления глубокой привязанности отца. Он мало с ним общается и больше думает о своих любовницах, чем о сыне.
...Обстоятельства, в которых он жил последние двадцать лет, и окружение, которое он себе создал, укрепили и развили в нем характерные для него всегда черты индивидуализма и сознание своей непогрешимости.
Поэтому в случае выезда за границу он будет вести себя и выступать только с точки зрения своих личных интересов, вкусов и ощущений».
Ландау подавляющее время находится дома, регулярно слушает передачи заграничного радио и, принимая у себя многочисленных посетителей, передает их антисоветское содержание. Основная масса разговоров его сводится к пересказам антисоветских передач и циничному обсуждению интимных отношений с различными женщинами.