«Если», 2011 № 02 - Журнал «Если»

— Что вы будете делать, если я откажусь сотрудничать?

— Нам нужна эта информация. Вы один из тех немногих к ней допущенных, которых мы знаем.

— Моя семья. Вы угрожаете моей семье.

Все еще глядящие в стол его глаза расширились, и он быстро заморгал. Он хохотнул похожим на застрявший в груди кашель смехом и поднял взгляд на меня.

— Мистер Лэнаган, мы не звери. Ни ваша жена, ни мать не представляют угрозы национальной безопасности. Только вы. И ваши бывшие коллеги. Мы поговорим с ними. Так или иначе, они где-то неподалеку.

— Вы думаете, я не сообщу им о вашем появлении?

Он пожал плечами.

— Сообщайте. Возможно, один из них иначе подойдет к вопросу и сумеет нам помочь. Но вы правы, нам тогда придется применить иные методы убеждения, не как сегодня. — Он с мягким упреком потер пальцами друг о друга, словно растирая в щепотке сахарную пудру, видимо, хотел этим народным способом показать свою осведомленность о дивидендах от рудников.

— Никто вам не поможет.

— Кто-нибудь что-нибудь скажет.

— Люди будут лгать.

— Ясное дело, — кивнул он как-то вбок. — Но вы не лгали, вы действительно не знаете, где он находится. Я вам верю. Возможно, никто не знает. Но вы наверняка можете кое-что сообщить, и все станет проще для всех. — Я наблюдал, как он осматривал все кругом, будто пребывая в размышлении. Потом он сказал: — Смело связывайтесь с остальными.

Я расхохотался ему в лицо. Они думали, что я выдам своих соратников, когда на самом деле я даже не знал, где их искать. Вновь уверившись, что у меня есть некоторый перевес, я раскрыл карты:

— Мы даже не встречались, когда не работали со Стариком. Это он нас созывал. А сами по себе мы никогда не контактировали и ничего друг о друге не знали.

Правда, но не совсем чистая. Несколько раз мы встречались с Манком.

— Блейн, — позвал он, — телефон женщины.

— Я… Кто…

Не обращая на меня внимания, Раксби повернулся вправо, вытащил ручку и визитку из кармана пиджака и согнулся над столом. Потом я понял, что он слушает. Все это время наши переговоры контролировались из машины. Он аккуратно записал цифры на карточке и повторил их вслух.

— Правильно?.. Спасибо. — Потом он встал и отложил ручку. — Это телефон Мэри Чекай. А это вам снова моя карточка, на случай если вы потеряли первую… Мы знаем, где живет каждый из вас, те несколько человек, которые остались. Прячется только один.

Вновь обретя дар речи, я сказал:

— Нельзя делать вывод, что он прячется, только из-за вашей неспособности его найти.

— Согласен. Но сейчас не те времена, когда мне вменяется в обязанность что-то доказывать. Что я могу сказать?.. — С этими словами он удалился. Когда я брал карточку, то увидел, что он засунул десятку под свое блюдце: достаточно, чтобы заплатить за нас обоих.

Домой я пошел пешком и по пути размышлял, кто у них будет следующим. Интересно, кто из тех, кого я знал, остался нераскрытым. Моравиа им ничего не скажет. Если будет знать, что они придут…

У меня в комоде в коробочке для запонок все еще хранилась небольшая капсулка. Моравиа, By и я получили по такой штучке от двойного агента, который помогал нам проникнуть к главнокомандующему в резиденцию, вырубленную в скале на тайско-лаосской границе. В случае разоблачения легенды (мы — американские наркоторговцы) можно было избежать невыносимых пыток и положить конец боли. Когда мы попрятали яд по карманам, Старик напрягся и нахмурил брови. Ясно, что сам он никогда не прибегал к подобным мерам да и под пытками не согнулся бы.

Перед высадкой Старик сказал:

— Я не допущу, чтобы дошло до этого. Буду каждого держать в поле зрения и вытащу при первом же намеке на опасность.

Так получилось, что мы быстро узнали нужную информацию, Старик и несколько сочувствующих местных жителей, азиатов, предприняли ночное вооруженное нападение, и в итоге в создавшейся неразберихе нам удалось улизнуть.

Моравиа наверняка, как и я, сберегла капсулу — в качестве сувенира, но еще и потому, что Старик учил нас быть готовым к любой случайности.

— Моравиа?

Долгая пауза.

— Кто это?

— Лэнни.

— Алло! — перебила она.

— Кажется, что-то на…

— Вот черт! — воскликнула она. — Что случилось?

Я подождал секунду, затем сказал:

— Связь какая-то странная.

Снова пришлось подождать.

— Мой телефон прослушивается, — сообщила она. — Но я достала некий хитроумный маленький приборчик. Старик дал его мне много лет назад. Меняет маршрут контакта, так что звонящего никогда не отследят. Заодно глушит разговор для прослушки.

— Ясно, это объяс…

— Твой наверняка тоже прослушивается. Они… Да, это объясняет задержку. Так. Погоди. Откуда ты звонишь?

— Из дома.

— Точно говорю: прослушивается. Они слышат каждый твой вздох.

— Это неважно, — сказал я, прижимая трубку теснее к уху, словно это имело какое-то значение или хоть что-то решало. — Этого номера нет в справочниках. Как ты…

Я забыл дать немного времени на задержку.

— Послушай, они ищут…

— Черт возьми, Лэнни. Что ты сделал?

— Я не…

— Конечно, ищут, — сказала она. — Но я ни черта об этом не знаю.

— Я ничего не сделал. Звоню тебя предупредить. Видимо, чего-то я недодумал. Но это не имеет значения. Они знают, где мы.

— Я даже разговаривать с ними не буду.

— Времена меняются, — услышал я свои слова. Мой голос кратким эхом вернулся ко мне, словно я не слишком далеко отошел и просто кидаю звуковой мяч об стенку.

— Некоторые вещи остаются неизменными, — ответила она.

— Старик, скорее всего, умер, так что это может оказаться бессмысленным аргументом.

— Нет, если бы он умер, мы бы знали. Вселенная… — сказала она и долго молчала; мне подумалось, что связь оборвалась, но потом она закончила: — Утратила бы смысл…

— А он есть? — Я представил свою жену, вернувшуюся из магазина, как она стоит на кухне, залитая яркими лучами солнца. Видел, как она достает из пакетов бакалею и изучает чек, поднося к нему очки для чтения. Она открыла рот, чтобы заговорить, но не издала ни звука, поскольку все, что мы друг другу сказали за все эти годы, было подслушано и записано. В мой дом могли прийти люди и увезти ее, разлучить нас. Это были теперешний мир и та же самая Вселенная, в которой мы всегда жили. Я мягко сказал Мэри: — Я просто хотел предупредить.

— А я хочу предупредить тебя, — откликнулась она, и связь оборвалась.

За годы работы и общения со Стариком что хорошего я совершил? Практически каждое дело заставляло меня задавать себе этот вопрос, и гордость, в конце концов, подталкивала рассматривать каждого члена нашей группы в этом аспекте. Иногда чей-то индивидуальный вклад был очевиден. Другой раз… Я не говорил об этом со Стариком, хотя большую часть времени был занят своей обычной работой.