Королева войны - Феликс Крес
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Это мой монарх. Император Вечной империи, король Армекта, Дартана, Громбеларда и Гарры.
— Почему ты его признаешь?
— Потому что Дартан под его властью имел все, чего у него не было под властью собственных королей. Справедливость, благосостояние и мир. Армект показал Дартану то, чего здесь прежде никто не видел. Стоит, отбросив высокомерие, учиться у тех, кто более справедлив и мудр, и даже отдать им власть. Потому что ничего важнее справедливости и мудрости я не вижу.
— «Армект показал Дартану то, чего здесь никто не видел»? — повторила она. — Что показал Армект, ваше благородие? Ибо я вижу перед собой того, кто представляет властителя этого прекрасного края. И этот человек, от имени своего властителя из Кирлана, показал мне интриги с рыцарями, недостойными и плевка; интриги с ничтожествами против воинов. Подобное, как я понимаю, нравится армектанской госпоже Арилоре, властительнице войны и смерти? Именно этому должен Дартан учиться у Армекта? Ответь мне, ваше благородие.
Представитель молчал.
— Когда рушился Золотой Дартан королей, — сказала Эзена, — армектанский порядок, армектанские традиции и законы действительно достойны были восхищения. Их навязали всем, видимо, так и должно было быть. Но разве ты не видишь, господин, что прошли столетия, и теперь под небом Шерера уже другой край стоит на страже таких достоинств, как честность, мужество и гордость? Ты не видишь, что Непостижимой Арилоры давно уже нет в Армекте, ибо она ушла вместе со своими воинами, на место которых пришли урядники, мошенники и шпионы? Вместо солдат — изверги, готовые бить палками каждого, кто поднимет голову. Что Армект может сегодня показать Дартану? Вице-короля, который вступит в союз с жалкими тварями, воскресив все то, что уже вымирало? Интриги, покупку привилегий для себя взамен на оказанную поддержку? Армект, который когда-то, уважая особенность и гордость нескольких тысяч людей на пограничье, создал город-княжество, не принадлежащее ни к одному краю, сегодня не в состоянии заметить пробудившуюся национальную гордость миллионов дартанцев, среди которых многие именуют себя дартами, коренными обитателями этой земли. Уже нет уважения к тому, что край прекрасных солдат-кочевников считал самым ценным: к мужеству, честности, гордости за то, кем ты являешься. Не рассказывай мне, господин, будто ты защищаешь эти ценности. Ты защищаешь лишь казну Вечной империи.
Ее собеседник вздохнул.
— Все, что ты говоришь, госпожа, звучит красиво, но это, увы, неправда. Ты пришла ниоткуда, вдохновленная возвышенными идеалами, мечтая о могущественном, справедливом королевстве, которое может сосуществовать как с Армектом, так и всей Вечной империей. Но я, ваше высочество, в границах этого «справедливого королевства» провел всю жизнь и много лет им управляю. В этом «справедливом и гордом королевстве» по-прежнему судят суды, готовые признать правоту того, кто громче всего шумит, поскольку они в любом случае не признают правоту невольницы, возвысившейся по чьему-то капризу до титула княгини… разве не так, ваше высочество? Не Армект придумал эти суды, напротив, он лишь разрешил их существование, ибо они — меньшее зло, чем вечные междоусобные войны. Ты сражаешься за миф, госпожа, впрочем, ты сама — миф, ибо я знаю, с кем тебя отождествляют некоторые. Скажу тебе кое-что важное, ваше королевское высочество. — Он медленно и отчетливо произнес титул, чтобы было совершенно ясно, что он не оговорился. — Возможно, и в самом деле существовала легендарная Королева Роллайна и, возможно, ты именно та, кто мог бы занять ее место. Но человеческая жизнь недолга, ваше высочество, а говорит это человек уже старый. Через несколько десятков лет, даже если бы твое правление продлилось все это время, в Золотом Дартане воцарится хаос, разразится гражданская война, а вскоре после этого армектанские войска будут вынуждены войти в этот край и установить свои порядки, впрочем, какие угодно порядки, ибо иначе эта шерерская язва будет гноиться и гноиться без конца, заражая все остальные края, так, как это было много веков назад. Вот, ваше королевское высочество, самая важная причина, по которой я больше никогда не обращусь к тебе по титулу, который ты только что услышала целых два раза. Вечная империя должна быть одна, а в ее границах должен быть вечный мир. За это я хочу умереть. И за это же, даже о том не зная, будут завтра умирать ничтожные мошенники, думающие только о своих кошельках. Мошенники, выступившие против благородных мечтателей.
Уже наступила ночь, но за остатками ужина двое мужчин все еще разговаривали о Громбеларде, Дартане, Шерни и Шерере, необычных женщинах… Обо всем, только не о войне, исход которой, возможно, должен был решиться завтра. Они не потребовали себе больше света, горели лишь свечи в двух больших канделябрах, стоявших на столе.
— Два великих воина, человек и кот, пришли в этот город и скрылись под чужими именами, ибо их преследовали по закону, — говорил Готах. — Ты знал их обоих, ваше благородие. Что с ними стало?
Датанец молча смотрел на него, явно подбирая подходящие слова.
— Скажу лишь, ваше благородие, что я знаю многих воинов. Скажу так: возможно, есть на свете воины, которые бежали от одной войны не затем, чтобы принять участие в другой. Возможно, есть воины, которые были почти королями и бросили свое королевство не затем, чтобы служить другим, чужим монархам. И не будем больше строить догадок, ваше благородие.
Готах с почтением отнесся к тайне, которая не была тайной для его собеседника.
— Возможно, есть и воины, — сказала от дверей черноволосая женщина, — которые не берут в руки меч и вместе с тем могут сражаться за правое дело.
Они не заметили, когда она вошла. Возможно, она уже долго стояла в дверях, слушая, что двое мужчин говорят о Дартане, Громбеларде… и необычных женщинах.
Они встали.
Княгиня не спеша подошла к столу, взяла свой бокал, который никто до сих пор не убрал, и сама налила вина. Она вопросительно посмотрела на мужчин, явно готовая услужить и им. На ней было легкое домашнее платье, белое, с разрезами по бокам, очень похожее на те, что часто носили Жемчужины. Точно так же его стягивала в талии золотая цепочка, и точно так же изящная застежка не позволяла выдаваться груди. Готах — несмотря на то, что ему об этом довольно грубо напоминали — уже успел забыть, что ее высочество не только княгиня-регент, но и молодая, очень красивая девушка, которая сейчас держала кувшин с вином и спрашивала взглядом: «Хотите?»
— Спасибо, ваше высочество, — хором сказали оба.
Она села и жестом предложила им сделать то же самое.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});