Реформация. История европейской цивилизации от Виклифа до Кальвина: 1300—1564 гг. - Уильям Джеймс Дюрант
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Это была тонкая речь, поскольку она вынуждала Папу встать на сторону императора; но никто не воспринял всерьез его предложение о дуэли; сражаться по доверенности было гораздо безопаснее. Карл вторгся в Прованс (25 июля 1536 года) с 50 000 человек, надеясь обойти или отвлечь французов в Савойе, двигаясь вверх по Роне. Но коннетабль Анн де Монморанси приказал слабым французским войскам сжечь при отступлении все, что могло снабжать императорские войска; вскоре Карл, всегда испытывавший нехватку денег и неспособный прокормить своих людей, отказался от кампании. Павел III, желая освободить Карла для нападения на турок или лютеран, уговорил искалеченного Титана встретиться с ним - в ревностно отделенных комнатах - в Ницце и подписать десятилетнее перемирие (17 июня 1538 года). Месяц спустя Элеонора, жена одного, сестра другого, свела короля и императора в личной встрече в Эгесморте. Там они перестали быть королевскими особами и стали людьми; Карл встал на колени, чтобы обнять младших детей короля; Франциск подарил ему дорогой бриллиант в перстне с надписью Dilectionis testis et exemplum - "свидетель и знак любви"; а Карл перенес со своей шеи на шею короля ошейник Золотого руна. Они вместе отправились слушать мессу, и горожане, радуясь миру, кричали: "Император! Король!"
Когда Гент восстал против Карла (1539) и вместе с Брюгге и Ипром предложил себя Франциску, король не поддался искушению; а когда Карл в Испании обнаружил, что морские пути закрыты мятежными судами или mal de mer, Франциск удовлетворил его просьбу о проезде через Францию. Его советники советовали королю заставить императора по пути подписать уступку Милана герцогу Орлеанскому, но Франциск отказался. "Когда вы совершаете великодушный поступок, - сказал он, - вы должны делать его полностью и смело". Он застал своего придворного дурака, записывающего в "Дневник дурака" имя Карла V; ибо, сказал Трибуйе, "он еще больший дурак, чем я, если проедет через Францию". "А что вы скажете, если я его пропущу?" - спросил король. "Я вычеркну его имя и поставлю вместо него ваше". 61 Франциск пропустил Карла беспрепятственно и приказал всем городам по пути встретить императора с королевскими почестями и пирами.
Этой шаткой дружбе был положен конец, когда испанские солдаты под Павией захватили французских эмиссаров с новыми предложениями союза от Франциска к Сулейману (июль 1541 года). В это время Барбаросса снова совершал набеги на прибрежные города Италии. Карл отплыл с Майорки с очередной армадой, чтобы уничтожить его, но штормы так потрепали флот, что он был вынужден вернуться в Испанию с пустыми руками. Состояние императора ухудшалось. Его молодая жена, которую он успел полюбить, умерла 0539), а его собственное здоровье ухудшалось. В 1542 году Франциск объявил ему войну за Милан; союзниками короля теперь были Швеция, Дания, Гельдерланд, Клев, Шотландия, турки и Папа Римский; только Генрих VIII поддержал Карла, но за определенную плату; испанские кортесы отказались выделить дополнительные субсидии на войну. Турецкий флот вместе с французским осадил Ниццу, которая теперь была императорской территорией (1543); осада провалилась, но Барбароссе и его мусульманским войскам было позволено перезимовать в Тулоне, где они открыто продавали христианских рабов.62 Император терпеливо исправлял ситуацию. Он нашел способ умиротворить папу; он склонил на свою сторону Филиппа Гессенского, подмигнув его двоеженству; он напал на герцога Клевского и победил его; он заключил союз со своими английскими союзниками и выступил против Франции с такими мощными силами, что Франциск отступил и уступил ему честь кампании (октябрь 1543 г.). Будучи снова слишком бедным для дальнейшего обеспечения своей армии, Карл принял предложение о мире и подписал с Франциском Крепийский договор (18 сентября 1544 года). Король отказывался от претензий на Фландрию, Артуа и Неаполь; Карл больше не требовал Бургундию; габсбургская принцесса должна была выйти замуж за французского принца и привезти ему Милан в качестве приданого. (Большую часть этого можно было мирно уладить в 1525 г.) Теперь Карл мог свободно разгромить протестантов в Мюльберге; Тициан изобразил его там без артрита, гордым и торжествующим, измученным и усталым после тысячи превратностей, ста поворотов ироничного колеса судьбы.
Что касается Франциска, то с ним было покончено, а с Францией - почти нет. В каком-то смысле он не потерял ничего, кроме чести; он сохранил свою страну, разрушив рыцарские идеалы. Однако турки пришли бы и без его призыва, и их приход помог Франциску остановить императора, который, не сопротивляясь, мог бы распространить испанскую инквизицию на Фландрию, Голландию, Швейцарию, Германию и Италию. Франциск нашел Францию мирной и процветающей; он оставил ее банкротом и на пороге новой войны. За месяц до смерти, поклявшись в дружбе с Карлом, он отправил 200 000 крон протестантам Германии, чтобы поддержать их против императора.63 Он - и в несколько меньшей степени Карл - был согласен с Макиавелли в том, что государственные деятели, чья задача - сохранить свои страны, могут нарушать моральный кодекс, которого они требуют от своих граждан, чья задача - сохранить только свою жизнь. Французский народ, возможно, и простил бы ему войны, но, узнав, во что это обошлось, он потерял вкус к великолепию его путей и его двора. В 1535 году он уже был непопулярен.
Он утешался живой и мертвой красотой. В последние годы жизни он сделал Фонтенбло своей любимой резиденцией, перестроил его и радовался изящному женскому искусству, с которым итальянцы украшали его. Он окружил себя свитой молодых женщин, которые радовали его своей внешностью и весельем. В 1538 году болезнь повредила его язычок, и с тех пор он позорно заикался. Он пытался вылечить сифилис ртутными таблетками, рекомендованными Барбароссой, но они не имели успеха.64 Постоянный и дурно пахнущий нарыв сломил его дух, придал тусклый и жалобный вид его некогда зорким глазам и подвигнул его к бесконечному благочестию. Ему приходилось следить за едой, так как он подозревал, что некоторые придворные, рассчитывавшие возвыситься при его преемнике, пытаются отравить его. Он с грустью отмечал, что теперь двор вращается вокруг его сына, который уже распределял должности и с нетерпением ждал своей очереди на управление Францией. На смертном одре в Рамбуйе он призвал своего единственного наследника и предупредил его, чтобы над ним не доминировала женщина - ведь Генрих уже был предан Диане
