Поколение победителей - Павел Дмитриев

Привлекательно? Более чем, цена на «однушки» начинается тысяч с пяти рублей, если расписать по времени кредит, получится рублей эдак двадцать‑тридцать в месяц. Но для меня, закаленного рыночной экономикой будущего, лукавство очевидно. Ведь строить жилья больше, чем есть ресурсов, Советский Союз не в состоянии. Поэтому рост кооперативного сектора неизбежно потянет за собой соответствующее снижение темпов ввода социальной жилплощади, а значит, по сути, вся операция сводится к «высасыванию» из населения свободных наличных денег. Красивая и циничная афера, но в 1967 году люди привыкли верить газетам. Даже жена, при всем знании будущего, считает справедливым первоочередное обеспечение самых нуждающихся и искренне считает, что государство позаботится об остальных, пусть и спустя несколько лет.

Как хочется в это верить! Невольно вспоминаю собственное детство, великий мир «Полдня», которым я зачитывался в третьем или четвертом классе. Умные, красивые и сильные люди грядущего коммунизма, в 60‑х они рядом, Стругацкие и Ефремов творят в какой‑то сотне километров от М‑града, на «Полдне, XXII» и «Туманности Андромеды» не просохла типографская краска. Когда‑то нарисованное там будущее казалось мне чуть не само собой разумеющимся, накатывающий на страну Закат не замечала даже мать. Только отец… О, как хорошо я сейчас понимаю его молчаливую улыбку‑гримасу, когда он слушал наши с ней рассуждения «о политике»!

Теперь пришла моя очередь скрывать правду от самого близкого человека. Пусть Катя еще хоть на несколько лет сохранит впитанные с детства идеалы, вокруг и без того хватает грязи. Ради нее и дочки Надежды я не вправе выпускать желания из‑под непрошибаемой брони провидческого цинизма. Пусть вокруг разрушится мир, но у них должно быть нормальное будущее! Тем более новые законы коснулись даже нашей семьи, теперь платить за квартиру будем больше. Гражданский кодекс РСФСР[1109] дополнили статьей об излишках; по сути, жилплощадь сверх социально‑минимальных девяти квадратов будет стоить в два раза дороже.[1110] Хорошо хоть грозно выглядящие на бумаге изменения выливаются в мелочь, пятнадцать рублей вместо прежних десяти.

За что такая дискриминация? Этот вопрос помог решить свежий, недавно отпечатанный ГК. Конечно, последней правки в нем быть не могло, чай, не «Консультант+» онлайн. Но я хорошо запомнил, как в первый раз с интересом пробежал взглядом по 28‑й главе, той, что про наем жилого помещения… И в испуге стал искать дату принятия, опасаясь, что именно мой провал в прошлое привел к таким людоедским последствиям. Только при виде «хрущевского» 1964 года издания вытер испарину и еще раз вчитался в статью 316, которая говорила о тех самых излишках жилой площади.

Если кратко перевести текст с канцелярита на русский, то последние постановления по части квартплаты были явно рассчитаны на небольшое превышение нормы либо наличие разнополых детей, которых по советским законам нельзя селить вместе. Потому что в случае, когда сверх единого стандарта, намертво вбитого на уровне Гражданского кодекса,[1111] набиралась хотя бы одна комната, исполком от лица Совета депутатов трудящихся имел полное право попросту обратиться в «самый справедливый суд в мире». Который предлагал богачу‑квартиросъемщику нехитрый выбор – добровольно поселить квартиранта или в принудительном порядке взять квартиру поменьше.[1112] «Отойти деньгами» за существенный излишек квадратных метров – это крупная удача, вернее, наличие хорошей партийно‑хозяйственной «крыши».

Прямо как ветром Гражданской войны повеяло, вернее, вечным пролетарским лозунгом: «Все отнять и поделить!» И ведь не поспоришь с классиком, одну лишь мелочь он не учел – отобрали полсотни лет назад, а перераспределяют до сих пор. Целых девять метров жилой площади сомнительного качества! Нет, это, конечно, лучше пары квадратов на кладбище… Тика в тику однушка‑хрущевка на семью из двух человек[1113] и полуторка на троих после трех‑пяти, а то и десяти лет мыканья по общагам, баракам и прочим углам. Причем снять комнату или квартиру чрезвычайно сложно – немногим частникам запретили брать более 16 копеек в месяц за квадратный метр,[1114] соответственно, за пару рублей в месяц желающих терпеть квартирантов не находится.[1115] А нарушать законы в СССР чревато, не первый, так второй стукнет «куда следует», спекуляция тут не шутка – статья с реальным сроком.

И за такое «счастье» в моем будущем бьются любители СССР на форумах?! Хочется жить бедненько, но одинаково? Почти как в казарме, пусть в тесноте, но с гарантированной пайкой баланды? Увы, ничему не учит людей история… Бесплатность, или, лучше сказать, халява… Дикий сон разума или красивый миф, смотря с чьей стороны смотреть на процесс. Но как жители страны могли забыть, что они в любом случае оплачивают всю «государственную» жилплощадь своим трудом?! В то время когда обкомы, советы, совмины и прочие ЦК по‑прежнему все «отбирают и делят» по своему коммунистическому разумению, практически без оглядки на людей.

Может ли такой первобытно‑общинный механизм быть эффективным?! Да одно лишь уничтожение материальной мотивации к труду, поощрение иждивенчества и бедности – настоящая экономическая диверсия в особо крупных размерах! А взять надругательство над законностью? Ведь номенклатуру и полезных специалистов типа меня коммунисты из‑под 9‑метровой статьи аккуратно вывели. Исполком может обратиться в суд, а может… этого не делать. Никаких формальностей, достаточно телефонного звонка. Креатив вполне в стиле нулевых: «своим все, остальным закон». И подобные проблемы торчат отовсюду, стоит только чуть отмыть уши от елея пропаганды…

И как при всем этом оценивать нововведения? Для моего обостренного будущим цинизма все очевидно. Чем меньше будут строить госжилья, тем лучше. Еще и льготников нужно перевести с «квадратных метров» на твердо прописанные в законах денежные пособия, а там пусть они думают, пропить или вложить в ипотеку. Хотя, если я правильно помню, до такого живодерства не дошла даже Россия 2010 года, и очередь за бесплатным жильем сохранилась, и материнский капитал «пустить на жратву» куда как непросто. Не верят вожди в разум людей, быть может, им виднее. Но для здоровых, способных работать граждан ипотека под четыре процента смотрится достойным образчиком справедливости и даже, в какой‑то степени, свободы. Остается только пожелать здоровья Косыгину, ведь очередной кирпичик в комбинацию по перестройке СССР – явно его рук дело.

Что же до нас с Катей, то лишние пять рублей – далеко не смертельны. Если что, и на ипотеку заработаем. А справедливость… Пусть желающие ее поищут в словаре, на букву «С». По мне, так главное, чтоб опять «большевики не пришли».[1116] Но при такой непробиваемой логике какой‑то странный червячок все ж грызет душу… Неужели подсознание успело подхватить вирус коммунизма?!

В первые ноябрьские морозы я наконец‑то понял, откуда в стране завелась милая привычка – надевать обувь на женские ножки. Причина в молнии, обычной, советской, с желтыми латунными зубчиками. Не расстегнув ее, сапог натянуть невозможно, соответственно, не застегнув – нельзя идти. А качество изготовления таково, что чуть не каждый день начинался по одному сценарию, не исключением стало и это темное утро.

– Не могу… – из прихожей донесся голос запыхавшейся Кати. – Опять заело на левом!

– Попробуй назад дернуть! – ответил я, пытаясь найти нужный черновик на письменном столе. – Вчера вроде хорошо работало, специально прогнал со свечкой десяток раз!

– Сам дергай! – В голосе жены прорезалась обида на все мужское население планеты.

– Сейчас! – Я раздраженно смахнул подвернувшиеся под руку бумаги со стола в портфель и поспешил в прихожую.

Пользуясь наличием служебной машины, я уже вторую зиму кантовался в обычных демисезонных ботинках, лишаясь «радости» общения с капризной меховой обувью 60‑х. Но для Кати это невозможно, я уж не знаю, реально холодно ее ногам или имидж не позволяет. При этом местные женские сапоги недалеко ушли от своего знаменитого «испанского» пыточного прототипа, кажется, все, что оптимально с точки зрения здравого смысла, в них сделано ровно наоборот. Во‑первых, наружное покрытие из безобразно жесткой кожи, рассчитанной примерно на двадцать лет эксплуатации в условиях горной местности. Во‑вторых, внутри подклеена натуральная овчина, хорошо хоть стриженая, но сделано все настолько грубо, что вес и прочие свойства получившейся конструкции приближаются к фанере. В‑третьих, все это сооружение стоит на узкой тонкой подошве, да еще снабжено устрашающим пятисантиметровым каблуком – очевидно, чтоб выше падать на гололеде.

Но борьба с самым неудачным элементом мне еще предстояла.

– Поставь ногу повыше. – Я кивнул на трюмо и демонстративно покачал головой при виде не особенно симпатичных шерстяных штанов‑рейтуз. – Сколько можно от брюк бегать?