Возвращение колдуна - Вольфганг Хольбайн

Писк и шум постепенно затихли. Я почувствовал легкую слабость и головокружение, а глаза наполнились слезами. Словно сквозь туман я увидел, как Коэн спустя какое-то время убрал с лица платок, осторожно потянул ноздрями воздух, а затем кивнул мне и Говарду.

Я опустил платок и несколько раз жадно вдохнул и выдохнул. Воздух показался мне отвратительным, но теперь это был новый, противный запах, действующий немного оглушающе. Однако после жидкого огня, который мне пришлось вдыхать в течение нескольких минут, новый запах показался мне освежающим.

— Пойдемте, Крэйвен, — нетерпеливо позвал Коэн. — Действие не будет очень долгим. Надеюсь, что нам удастся уйти отсюда подальше, пока они вновь придут в себя.

Он встал, балансируя на узкой тропинке, словно лунатик, и жестом показал, чтобы мы следовали за ним. Карниз еще добрых тридцать шагов вел вдоль стены, а затем заканчивался узкой рампой, ведущей вниз под большим углом. Я невольно притормозил, когда вслед за Коэном поставил ногу на первую ступеньку и смог рассмотреть пол пещеры.

Он был полностью усеян крысами.

И хотя я ожидал чего-то подобного, все во мне воспротивилось, чтобы продолжать путь. Здесь, наверное, были тысячи крыс, которые плотным ковром лежали на каменистом полу шахты. К тому же далеко не все они были мертвы или полностью оглушены. Эта огромная щетинистая масса все время подрагивала, маленькие хитрые глаза испытующе смотрели на нас, а парализованные лапы беспомощно скребли когтями о камни…

Мне стоило невероятных усилий, чтобы преодолеть отвращение и вслед за Коэном спуститься по лесенке. К горлу подступила тошнота, когда мне пришлось идти по мягкому живому ковру из маленьких, судорожно дергающихся тел.

Мы торопились, стараясь выйти из пещеры как можно быстрее. Затем мы оказались в другом подземном коридоре, который круто спускался вниз, и нам снова пришлось пройти часть пути при жутком зеленоватом свете. У меня в который раз возникло ощущение, что это чужеродное свечение нечто больше, чем просто свет. Мне показалось, что я чувствую его прикосновение к коже, чувствую, как оно проникает сквозь одежду, наполняет рот, нос и уши ядовитым, злым дыханием ада.

«Как вода, — содрогаясь, подумал я. — Или как барьер».

Коэн опередил нас уже на несколько ярдов и теперь остановился в нетерпеливом ожидании. При таком жутком зеленом освещении я не мог хорошо разглядеть его лицо, но прекрасно чувствовал нервозность светловолосого гиганта.

— Что происходит здесь? — спросил я, когда Коэн уже готов был продолжить путь. — Раньше вы говорили, что я увижу это сам. Должен признаться, что мало понимаю из того, что уже увидел.

Коэн перекинул рюкзак на другое плечо и кивнул.

— Никто не знает этого точно, — сказал он. — Эти ходы были открыты совершенно случайно: несколько лет назад, когда только начались первые работы по строительству туннеля для метрополитена. Один, наполовину готовый туннель провалился, а под ним обнаружилось начало этой штольни. — Он обвел рукой подземный ход, очень серьезно посмотрел на меня и продолжил: — Тогда в этот коридор спустились несколько мужчин, чтобы разведать, что и как, но они не вернулись. За ними послали спасательную команду, а позже еще одну, которая должна была спасти первую… Но вернулся всего один человек. Да и того вскоре объявили сумасшедшим.

— И этим человеком были… вы?

Станислас Коэн лишь кивнул в ответ.

— Да. Никто не поверил мне. И знаете, должен признаться, что через время я и сам задался вопросом: а может, все они были правы и я просто-напросто потерял рассудок? После того как вход замуровали, а штольню вычеркнули из плана строительства, я снова пришел сюда и провел собственное расследование на свой страх и риск.

Он замолчал и какое-то время напряженно смотрел мимо меня в пустоту.

— И что… вы увидели? — тихо спросил я.

— Ее, — ответил Коэн дрожащим голосом. — Белую крысу, Крэйвен. Чудовище, которое вы сами описали мне довольно подробно.

— Откуда вы знаете, что это была та же самая? — вмешался Говард. — Вполне может статься, что этих крыс-альбиносов несколько.

— Я знаю это! — запальчиво возразил Коэн. Его глаза заблестели как у сумасшедшего. Гневным движением руки он указал на меня. — Спросите у своего друга, и он подтвердит вам: она… не животное. По крайней мере, не такое животное, как все остальные. Она… — Стэн напряженно думал, пытаясь подобрать нужное слово, но затем пожал плечами и глухо произнес: — Другая.

После довольно продолжительной паузы Коэн вздохнул и неожиданно сменил тему.

— Эта штольня не единственная, — объяснил он. — Здесь есть множество других ходов протяженностью в сотни миль, Крэйвен. А еще здесь, внизу, есть злые… вещи и существа.

Стэн замолчал, и я почувствовал, что не получу ответа, даже если попытаюсь выяснить, что он имел в виду. «Здесь, внизу, есть злые вещи и существа», — снова и снова слова Коэна звучали у меня в голове. Странно, но ужас, который они вызвали во мне, был сильнее, чем тот, который они означали…

Мы пошли дальше. Зеленый свет медленно начал отдаляться от нас, пока не остался где-то позади. Через время мы дошли до места, где кто-то когда-то оставил несколько факелов. Может быть, Коэн, а может, и тот несчастный мужчина, скелет которого мы нашли. Стэн Коэн наклонился, поднял один из пропитанных смолой факелов и поджег его. Через мгновение вечная ночь отступила перед красным светом наших факелов.

Говард пронзительно закричал, когда увидел, что до сих пор скрывала от нас стена из черной темноты.

Сначала я почувствовал боль — тупое, мучительное пульсирование, как будто кто-то изнутри царапал мой череп острыми ногтями. Позже, очень медленно и как бы нехотя, проснулось сознание. Пульсирующая боль прошла, а вместо нее поднялась тошнота и мучительное жжение прямо над правым ухом, куда пришелся удар.

Затем появились образы.

Темнота. Неожиданный красный блеск факела — свет, который наткнулся на ход, и мерцающий луч в вечной ночи, царившей здесь, наверное, с самого начала создания туннеля. Я вспомнил знакомый ход и огромное количество крыс, встреча с которыми, в общем-то, не была неожиданной, но все равно вызвала очередной приступ страха, потому что крысы были размером с овчарок.

Какое-то время я пытался убедить себя в том, что все это было лишь частью абсурдного кошмара, который мне приснился, что крыс размером с овчарку не существует.

Но что-то подсказывало мне, что это был совсем не сон…

Я попытался сконцентрироваться на окружении, в котором находился. В первый момент я ничего не увидел, как ни старался всмотреться в темно-серое болезненное мерцание неприятного света. Прошло много времени, прежде чем мои глаза смогли воспринимать хотя бы контуры предметов. Я попытался пошевелиться и только сейчас заметил, что сижу в неудобной позе, прислонившись к стене. На моих запястьях и щиколотках были надеты широкие, изъеденные ржавчиной железные оковы, от которых шли короткие цепи, прибитые к стене. Я тихо позвал Говарда, затем Коэна, но не получил ответа.