Вечный бой - Альфред Ван Вогт

Он замолчал, поскольку Фрэнк повернулся и зашагал прочь. Мы безмолвно смотрели ему вслед. Я взглянул на Джоя, но его лицо было бесстрастным. Манэ смущенно опустил глаза.

— Вам лучше пойти к поезду. Там найдутся кое-какие мелочи, которые следует показать Джою. Вся проверка должна занять ровно шестнадцать минут.

Точно в срок атомный локомотив «Крыса Пустыни» был легко доставлен электрическим тягачом в огромную залу, служившую воздушным шлюзом между зданием вокзала и внешней атмосферой Марса. Через минуту открылось ее узкое горло и, заскользив вперед под действием собственной огромной силы, локомотив двинулся по замерзшим путям к выходу.

На востоке солнце только клонилось к горизонту. Я указал на него и окликнул Джоя через переговорное устройство в шлеме. Он поднялся с места и проследил глазами в направлении, указанном моим пальцем.

— Лед, сеньор?

— Лед, — согласился я.

Замерзшие ручейки оставляли ледяные полосы на металлической обшивке вагонов. Я смотрел назад сквозь выпуклые стекла передней кабины. Двери декомпрессионной камеры уже закрылись за нами, и теперь во всю длину был виден гладкий, обтекаемый локомотив, искрящийся каплями моментально леденеющей влаги.

Температура ниже семидесяти градусов. Типичная для начала зимы в умеренной зоне Марса. Перед нами на плоской равнине, выделяясь черным, блестящим пятном, располагалось маленькое поселение землян, занятых горнорудными разработками. Затем за окнами проскользнули купола объединенной энергосистемы, внутри которых были жилища рабочих. Железнодорожные пути вели прямо в главное здание, но вагоны, которые должны были следовать с нами, включая и специально оборудованные пассажирские вагоны — были уже сцеплены в длинный состав с отработанной рудой.

Я сдавал назад, пока вагоны прицепляли к нашему локомотиву, затем открыл дверь и спрыгнул на землю. Солнце светило мне прямо в глаза с темно-синего неба. Звезды, однако, были еще видны, они будут с нами весь день. Я оглянулся. Джой стоял в проеме двери.

— Двери лучше держать закрытыми, — крикнул я ему и поднялся в пассажирский вагон. Пройдя обязательный воздушный шлюз, я оказался в комфортабельном салоне для пассажиров, ощутив на себе быстрый и любопытный взгляд нескольких человек, которые сидели в баре. Действительно, ведь я был лоцманом большого и важного поезда. Четверых, сидящих за столиком в баре, я знал, они были высокими должностными лицами на железной дороге. Один из их компании, который представился как Филип Баррон, только что прибыл с Земли. Он был коренастым молодым человеком с кудрявыми черными волосами и серыми глазами, темными, как агаты.

Вице-президент Генри Вэйд начал разговор первым:

— Билл, наши главные ведомства на Земле слишком увлеклись привлечением к труду на Марсе индейцев, живущих в Андах, считая их наиболее пригодной и дешевой рабочей силой, дающей максимальную прибыль. Они даже стремятся населить Марс большими колониями таких рабочих. Однако эта идея весьма опасна. Через несколько лет они устроят революцию и потребуют считать Марс зоной их личной собственности, захватив все бесценное оборудование, которым мы снабдили производственные отрасли на Марсе.

Один из присутствующих прервал его:

— Билл, а тебя еще не сразил твой напарник?

— С Джоем, мне кажется, все в порядке, — ответил я уклончиво.

— Думаешь, он может свободно жить в этом климате?

На некоторое время я задумался.

— Во всяком случае, очевидно, что он способен свободно дышать этим воздухом, — заключил я.

Трое чиновников иронично рассмеялись:

— Один из представителей будущего населения. Реальный житель Марса. Несколько сотен таких же, как он, в данный момент получают техническое образование. Женщины тоже. Скоро и мы, и ты, Билл, станем лишь упоминанием в истории развития железнодорожного транспорта на Марсе.

— Черта с два о вас вспомнят, — заключил вице-президент Вэйд.

Но и остальные разговоры этих людей не принесли мне облегчения. То был период, когда я частенько проклинал эту дорогу и эту жизнь. Но гораздо чаще я понимал, что с трудом могу представить себе другую работу, которой бы занимался с той же серьезностью. Не последнюю роль играл и тот факт, что зарплата была огромной.

Вэйд спокойно обратился ко мне.

— Вы должны быть готовы дать всестороннюю и полную оценку профессиональной пригодности вашего помощника. Наша цель состоит в том, чтоб сделать его своеобразным мерилом технических способностей этих людей.

— Я не считаю, что такая оценка может зависеть от мнения одного человека, — заметил я, пожимая плечами.

— Это будет зависеть от многих вещей. Согласитесь, что первое впечатление тоже имеет большое значение, но только глубокая проверка его знаний даст нам возможность оценить степень опасности, — серьезно ответил Вэйд.

Баррон, единственный представитель правления с Земли, поднялся и протянул мне руку.

— Все не так страшно, как могло показаться после этих разговоров. Мы хотим провести проверку знаний группы индейцев из восемнадцати человек в различных областях производства. Не скрою, в конечном счете, мы хотим либо убедиться, что деньги потрачены не зря, либо воздержаться от дальнейших расходов на обучение, сохранив средства. Все хотят обезопасить себя, а небольшое сокращение в цене может даже принести прибыль акционерам. Разве это плохо? Я лично так не думаю.

Через минуту после этого разговора я вернулся в кабину и сразу заметил, что Фрэнк Грэй исчез со своего рабочего места. Я вопросительно глянул на Джоя, но его лицо ничего не выражало. Испытав некоторую неловкость, Фрэнк все же был моим приятелем, а Джой — нет, я решил не задавать никаких вопросов, а сухо произнес:

— Поехали, Джой.

Поезд пришел в движение. Я посмотрел на часы, отметив, что мы движемся с отставанием на восемь минут. До наступления темноты мы должны были преодолеть примерно пятьсот миль. Расстояние не слишком большое, если исключить любые неожиданности. Зимой на Марсе, согласно расписанию, поезда не ходят в ночное время. Рельсы не выдерживают столь низкой температуры, становятся хрупкими, что особенно опасно в темноте.

— Держи не больше двадцати миль в час, — сказал я, когда поезд набрал скорость.

Джой кивнул, но посмотрел на меня с некоторым удивлением. Разглядывая его, сидящего в теплой одежде, но без скафандра, я ощутил какое-то напряжение, исходящее от этого человека.

— Джой, как устроены твои легкие? — внезапно спросил я.

Он не относился к разряду немых индейцев. Ему необходимо было поговорить о себе, и он сдался. Человек, живущий в Андах, имеет легкие размером гораздо больше обычных, с большим числом кровеносных сосудов. Его сердце работает в восемь раз сильнее, чем сердце человека, живущего на уровне моря. Его кровеносные сосуды выдерживают значительно большее давление, а нервные клетки менее восприимчивы к недостатку кислорода.