Синий мир. (Сборник) - Джек Вэнс

Люди в ужасе закричали; у Ролло Варнака и Роджера Келсо вырвались стоны разочарования. Царь-Краген испустил яростное шипение и ударил по воде плавниками. Балка отломилась от упавшей башни; двумя щупальцами Царь-Краген вырвал ее из своего тела и поднял в воздух. Семм Войдервег, пытаясь подняться на ноги, взывал к нему дрожащим прерывающимся голосом:

— Пощади, о Великий Краген! Это была ошибка! Это была ужасная ошибка! Молю, пощади!

Царь-Краген, подобравшись к самому берегу, взмахнул балкой и обрушил ее на Сводника, вминая его в плот. Он ударил еще и еще раз, потом, взревев, метнул обломок в Склара Хаста. Он промахнулся; тогда, подавшись немного назад, чтобы взять разгон, он с возрастающей скоростью устремился к плоту.

— Спасайтесь! — хрипло закричал Ролло Барнак. — Уносите ноги, живо!

...Царь-Краген не удовлетворился разрушением плота Спокойствия. Он превратил в руины также соседние Трашнек и Бикль, и лишь тогда — утомившись, или, возможно, не в силах совладать с болью, — развернулся к океану и скрылся в пучине.

ГЛАВА 8

Великий Совет был собран на плоту Уведомляющем. Первым выступил Сводник Баркан Блейсдел: он произнес панегирик Семму Войдервегу; он оплакивал гибель плотов; он рисовал картины смерти и разрушения; он изрекал мрачные пророчества относительно последствий нарушенного Завета.

— Ярость Царя-Крагена вполне понятна, но страдают ли от нее виновные? Нет! Этим утром Царь-Краген уничтожил кораклы четырех Кидал с Видмара. И кто может винить его за это? Он пришел к нам с доверием, полагаясь на нерушимость Завета, пришел, чтобы получить то, что ему причитается, приглашенный и приветствуемый Сводником плота — и что он встретил? Подлое, вероломное нападение! Царь-Краген явил нам свое благоволение, уничтожив лишь три плота из всей цепи! Незачем и говорить, что подлые заговорщики, замыслившие это гнусное предательство, должны быть наказаны. Последнее наше собрание закончилось кровопролитием и смутой. Мы должны держать себя в руках, мы должны проявлять благоразумие; но это не значит, что мы не должны действовать решительно! Заговорщики должны умереть.

Баркан Блейсдел не стал требовать голосования, поскольку обвиняемые еще не высказались в свое оправдание.

Фирал Бервик, Арбитр Уведомляющего и, следовательно, главный Арбитр Собрания, обвел взглядом плот.

— Кто хочет высказаться?

— Я хочу, — Джиан Рикарго, Старейшина Казнокрадов плота Спокойствия, выступил вперед. — Я не был в числе заговорщиков. Изначально я придерживался противоположных взглядов, но теперь я изменил свое мнение. Так называемые заговорщики действительно послужили причиной гибели людей и плотов, и они скорбят об этом не меньше, чем мы. Но — здесь я согласен со Скларом Хастом — Царь-Краген должен умереть, а, пытаясь добиться этого, трудно избежать разрушений и смерти. Так не будем же осуждать этих храбрых людей, которые с небывалым упорством и изобретательностью почти добились успеха, решая эту нелегкую задачу. Они сделали, что смогли; Склар Хаст рисковал собственной жизнью, пытаясь спасти Семма Войдервега, но не сумел — Царь-Краген сам убил своего Сводника.

Баркан Блейсдел вскочил на ноги и разразился гневными протестами против попытки защищать то, что он называл «преступной безответственностью заговорщиков». После него говорил Арчибел Верак, Сводник Квинкункса; за ним Паренсис Моул, Арбитр Вайболта; потом выступали и другие Арбитры, Сводники; Старейшины и Гильдмастеры. Нетрудно было заметить, что единодушия среди них нет. Одни призывали наказать виновных; другие, сожалея о потерях, еще больше сожалели о том, что заговор не удался; третьи вообще не имели своего мнения и были готовы поддержать любого, кто произнесет более убедительную речь.

Склар Хаст, по совету Джиана Рикарго, выступать не лез, а молча слушал, как на него обрушиваются обвинения.

День кончался, и кончалось терпение собравшихся. Баркан Блейсдел наконец решил расставить точки над «I». Голосом, полным ледяного спокойствия, он еще раз перечислил грехи Склара Хаста и его товарищей, а затем, возвысив голос, потребовал поднять кулаки в знак смертного приговора виновным.

— Мир и Завет! Те, кому дорог мир, те, кто чтит Завет, — поднимите кулаки! Мы должны уничтожить зло, пока оно не уничтожило нас! И вот что я вам скажу, — он угрожающе склонился над толпой, — если собрание не сумеет дать достойный ответ этим мятежникам, то мы возьмем это дело в свои руки. Мы — те, кто верен обычаям, те, кто любит справедливость, — мы соберемся вместе и организуем дисциплинированную группу, которая сможет проследить за тем, чтобы правосудие исполнялось! Перед нами серьезная проблема, наиважнейшая проблема — преступление не должно остаться безнаказанным. До сих пор мы медлили — и посмотрите, во что это вылилось! Говорю вам, если вы не вынесете смертный приговор этим убийцам — его вынесут другие, те, кто исполнен праведного гнева. Еще раз: кулаки вверх! Смерть Склару Хасту и участникам его заговора!

Опять по толпе прокатился ропот; кто-то поднял кулак, кто-то нет, начались споры и столкновения. В воздухе снова запахло кровью, как на последнем собрании.

И тут на помост вышел Склар Хаст.

— Совершенно очевидно, что мнения разделились. Кто-то хочет служить Царю-Крагену, кто-то нет. Мы на пороге ужасного столкновения, которого необходимо избежать любой ценой. Эта проблема может быть решена очень просто. Существуют другие плоты, не менее изобильные, чем наши. Я предлагаю всем, кто разделяет мои взгляды, покинуть Отчие Плоты и найти себе новое пристанище. Я буду приветствовать всех, кто присоединится, но никого не тащу силой. Мы будем жить свободно. Мы не будем поклоняться Крагену. Наша жизнь будет принадлежать только нам самим. Кто принимает мое предложение — поднимите руки!

Несколько рук поднялось в воздух, потом еще и еще; примерно треть присутствующих были готовы идти за Скларом Хастом.

— Это больше, чем я ожидал, — произнес Склар Хаст. — Отправляйтесь же на свои плоты, берите все, что вам понадобится на новом месте, грузите на кораклы и возвращайтесь сюда. Нам придется выждать, пока Краген не уплывет к Сционе или Спокойствию, в зависимости от того, решим ли мы отправиться на восток или на запад. Стоит ли говорить, что время и направление нашего отплытия должны храниться в тайне. Вы все знаете причину, — он кинул иронический взгляд на Блейсдела, который сидел бесстрастно, как изваяние. — Я понимаю, что многим будет тяжело покидать дом своих предков, но еще тяжелее оставаться, чтобы жить под пятой тирана. Перед Первыми тоже когда-то встал такой выбор. Надеюсь, что по крайней мере в некоторых из нас еще не угас дух наших предков.

Баркан Блейсдел произнес, не поднимаясь на ноги:

— Хватит говорить об идеалах. Собрались идти — так идите. Идите, не сомневайтесь. Мы не будем скучать по вам. Но не пытайтесь вернуться, когда океанские твари, лишившись надзора своего Царя, начнут пожирать вашу губку, рвать ваши сети и ломать ваши кораклы!

Склар Хаст продолжал, игнорируя его:

— Пусть все, кто решит покинуть эти несчастные Отчие Плоты, соберутся здесь через два дня, и мы обсудим между собой, когда нам отправляться.

Баркан Блейсдел рассмеялся.

— Не стоит бояться, что мы будем вам мешать. Уходите, когда вам будет удобно; мы, может быть, еще облегчим вам вашу задачу.

Склар Хаст приостановился:

— Вы не собираетесь уведомлять Царя-Крагена о нашем отплытии?

— Нет. Но, разумеется, он может догадаться об этом, исходя из собственных наблюдений.

— В таком случае я могу сказать прямо сейчас: мы отплываем через три дня, вечером, когда ветер будет дуть к западу — если, конечно, эта тварь соблаговолит удалиться на восток.

ГЛАВА 9

Баркан Блейсдел с женой и четырьмя дочерьми жил в северной части плота, которую редко кто посещал. Это было, наверное, самое уединенное место на плоту, откуда прекрасно просматривались сигналы соседних маяков. Увитая водорослями изгородь окружала его владения, охраняя их от посторонних взглядов. Лишь немногие участки могли соперничать в роскоши с обиталрицем Баркана Блейсдела.

По берегам лагуны были привязаны свыше пяти сотен кораклов, нагруженных всем необходимым для жизни. Следующим утром они должны были отчалить — и больше о них никто никогда не услышит. Поэтому Блейсдел насвистывал, хотя и беззаботно, однако и несколько задумчиво. Его мало беспокоила жизнь Крагена, его беспокоил Склар Хаст.

Однако все шло к лучшему. В самом деле!

На скамье перед домом сидел человек. Сумерки скрывали его лицо. Блейсдел напряг зрение, всматриваясь. Здесь редко появлялись незваные гости — его дом, вместе с семью хижинами других известных людей, был расположен на отшибе.