Собрание сочинений. Том 5. Черногория и славянские земли. Четыре месяца в Черногории. - Егор Петрович Ковалевский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Златица была целью всего моего путешествия и отчасти прибытия в Черногорию; я был за три часа пути от нее, но старшины черногорские, страшась за мою безопасность, противились моей поездке на Златипу, особенно поп Иван, убеждая вернуться в Цетин или в Мартыничи, и ожидать времени, более благоприятного. – «А когда будет это благоприятное время?» – «Бог знает? Но почему же ему не быть?» – «Нет! – отвечал я попу, – этак мне придется ждать до седых волос, и все-таки не дождаться». – «А что ж вам за неволя ехать на Златипу?» – «Приказ, побратиме, приказ. Надобно непременно ехать, и я поеду завтра же. Распорядись, как следует». – «И я поеду с вами». – «Нет, ни ты, никто из твоих родственников не поедет, потому что вы должны не только в Подгорице, но и в Кучи по несколько голов».
Златица лежит по левую, или турецкую сторону Морачи. – Турки говорят, что она принадлежит им, и сеют там пшеницу; черногорцы утверждают, что Златица составляет издревле их достояние, и пожинают пшеницу под неприятельскими выстрелами. Златица только в версте от Подгорицы, одной из самых сильных пограничных крепостей со стороны Черногории. С северной стороны к ней примыкают Кучи, вновь присоединившаяся к Черногории провинция, в которой много магометан и много недоброжелателей Черногории и которой все население враждовало с Мартыничами, с южной – тянутся турецкие владения.
Никто не знал в каком положении был перевоз через Морачу. С того времени, как турки и черногорцы общими силами разрушили чудесный мост ее, перевоз через Морачу был предоставлен произволу, который не очень о нем заботился; запастись лодками нам было неоткуда, и так мы отправились на удачу. Во всяком случае я мог осмотреть развалины Диоклеи, находившиеся по сю сторону Морачи, о которых так много мне говорили.
Мы вышли. – Монах, закутавшись с ног до головы, чтобы не быть узнанным встречными, (за ним много грехов было) ехал на лошади, впереди, вожатым. Черногорцы, в совершенной тишине, с ружьями наготове, шли за мною.
Достигнув Диоклеи, мы находились в нескольких шагах от Подгорицы, но прикрывались от нее высокой грядой гор и отделялись Морачею. Между тем, как я занялся своими работами в Диоклее и ее окрестностях, часть черногорцев разбрелась за отысканием переправы через Морачу.
Несмотря на близость Подгорицы, я не думал ни о турках, ни о нападении: передо мной, во всем величии веков давно минувших, лежали развалины одного из обширнейших городов, который, говорят, Диоклитиан хотел сделать постоянной своею столицею. Я впервые видел развалины древних римлян, и, конечно, самые величественные из всех, которым впоследствии удивлялся в Италии. Забытый, до сих пор еще никем из путешественников непосещенный, охраняемый взаимной враждой двух соседственных народов, Диоклитианов град сохранился от союзного действия людей и времени, и был пощажен, по возможности, последним. Стены его почти вполне сохранились: они идут от южного отклона горы до реки Морачи, образуя, вместе с нею, продолговатый четырехугольник. Город переходил за стены и даже за реку Морачу, где, особенно в окрестностях Златицы, разбросаны повсюду колонны и перестили, повсюду видны остатки древних зданий. Толщина стен столь значительна, что на разрезе их можно проехать парой лошадей в экипаже. Непонятно назначение пустот, находящихся внутри стен; они имеют вид отлогих корыт, не состоят в связи между собой и не могут служить водоемами; хотя верно имели сообщение с внутреннею стороною города. Если бы они находились в строениях времен, не столь отдаленных, мы подумали бы, что они предназначались для хранения пороха.
Черногорцы указали мне здание, известное у них под именем Царского дворца; оно действительно великолепно по своим огромным колоннам и портикам, но уже носит на себе следы упадка вкуса; здание это до того сохранилось, что передняя его комната, с углублением в виде ниши, могла бы быть с небольшими усилиями приведена в порядочное жилище.
«Вот здесь, возле Царских палат, – сказал монах, – говорят, есть подземные храмины: до них доходили, да видно недобрые духи их зорко стерегут: никак не могли проникнут в храмины». С трудом убедил я суеверных черногорцев начать работы в том месте, где указывал монах; время было дорого; каждую минуту мы могли быть прерваны в своих розысканиях; работа шла быстро, и в скором времени достигли до груды камней; разобрав их, мы открыли мраморную доску: продольные края ее исчезали в стенах открытого нами пространства; поверхность украшалась изображениями людей, в разных положениях, с трезубцем, иногда с другим орудием в руках, животных, особенно же рыб и петуха; во многих местах видны были иззубрины, следы тщетных усилий приподнять или разбить эту доску; мы присоединили к ним свои, и также безуспешно: это вполне убедило черногорцев, что подземный дух избрал своим жилищем храмину, находившуюся под доской (звук ясно показывал, что там была пустота). Между тем, любопытство влекло меня к другим памятникам, которые я спешил передать бумаге; особенно поразил меня красотою своих изображений и мрамора один надгробный камень, на котором еще сохранились слова: Avia filia pos IDDD и другой, со словами более сглаженными – Ven… aug Sacrum f… basilla[22]. – Всего успешнее был сбор разных монет: в короткое время я добыл до сорока штук, из числа которых большая часть принадлежала времени Константина и Елены, другие – веку Диоклитиана. Соседственные черногорцы иногда отправляются сюда за монетами и всегда возвращаются с добычею, если только не наткнутся на партию турок; нередко попадаются золотые монеты. Как будто Диоклея была внезапно покинута своими обитателями!
Между тем, черногорцы пришли ко мне с известием, что они нашли на Мораче только одну небольшую лодку, и та кругом течет, словно решето. «Тем хуже, – подумал я, – а переезжать все-таки надо».
Мы приблизились к Мораче и были немедленно открыты: два албанца, сторожившие овец и коров по ту сторону реки, близ Златицы, мигом скупили их и потом один понесся в Подгорицу, другой погнал, как мог скорее, свои стада. «Им надобно часа три времени, чтобы собрать столько народа, сколько у нас, а без того не придут сюда; они, наверное, предполагают засаду за горой, и никак не догадаются, зачем мы пришли сюда». Итак, мы могли располагать тремя часами времени, а может быть и более.
Лодка едва могла вмещать двоих человек, и двое из самых отчаянных черногорцев кинулись в нее. Несмотря на все усилия пловцов, лодка наполнилась
