Словно сон: сага о Хильде - Даниил Олегович Шварцман
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Тепло обволакивало её тело, и каждый палец на руке и ноге, каждый сантиметр кожи начинал гореть.
Перед ней стояла семья из мужа и жены, трех детей и ещё одного мужчины, который презрительно посматривал на неё. Дети любопытно глядели на Хильду, как на диковинного зверька. Она скромно улыбнулась и, восстановив дыхание, сказала:
– Спасибо вам! – по щекам Хильды разлился румянец.
– Как ты очутилась на таком морозе снаружи? – спросил муж. Руки его были заскорузлые, борода выглядела неопрятной, туника на нем была потёрта, а сапоги уже разваливались.
– Я… – Хильда задумалась. – Я сама не знаю. Не хочу доставлять вам неудобств. Уйду, как только буря утихнет.
– Не утихнет она, – с раздражением фыркнул мужчина за столом. Хильда смолчала.
– Мой брат прав, – вздохнула жена. У неё был волевой подбородок, крупная челюсть и рабочие руки. Семья крестьян. – Меня зовут Крака, а это мой муж Тюффир. Брата моего зовут…
Но тот грубо перебил:
– Не сообщай ей моего имени. Кто её знает, что за человек она и кто она вообще такая.
– Мы помогаем людям в бурю, – серьёзно сказал Тюффир. – Она наш гость, и запасов у нас хватит.
– Ни в коем случае, – возразила Хильда. – Мне правда не хочется вас обременять.
– Как тебя зовут? – спросила Крака.
– Хильда.
Брат Краки встал:
– Она не местная! Шлите её прочь! Ты сам знаешь, Тюффир, что буря успокоится лишь через три луны.
Тюффир и брат Краки вступили в спор, а тот перерос в нападки и угрозы. Дети сели рядом с Хильдой и озорно смотрели на неё. Самая младшая устроилась у плеча своего брата, который выглядел на десять зим, а брат постарше сел нога к ноге с Хильдой.
– Они постоянно так ругаются, – сказал старший. – Меня зовут Торскильд, сестру Эйвор, а брата Друт.
– У вашего дяди особое отношение к странникам, – Хильда улыбалась, а ей улыбались в ответ.
– Прошлой зимой к нам постучался потерянный путник, отец его впустил. Сейдрик предупреждал отца, что он нехороший человек, но у нашего отца доброе сердце.
– Странник что-то своровал? – спросила Хильда.
– Нет, – задумчиво сказал Торскильд. – Ночью он пытался изнасиловать нашу мать, вот отец и выгнал его в самую бурю. Весной нашли его тело в густой траве, всё сгнившее, сине-зелёное.
– Странник нарушил закон гостеприимства, вот он и поплатился за это.
– А ты когда-нибудь убивала? – спросила Эйвор. Её глазки сверкали, как опалы.
– Я воительница, – гордо заявила Хильда. – Я прошла через много боёв, даже убила одного короля!
– А расскажешь? – возбудившись от интереса, Друт запрыгал на скамье.
– Может быть, если ваши родные наладят мир.
Но мир не скоро образовался в этом доме. Спор был жаркий и перешел на личности. Сейдрик называл Тюффира слабым, не способным защитить семью, слишком мягкосердечным и без чувства приоритетов. Тюффир был строго убежден в своих догмах и атаковал Сейдрика своими аргументами. Хильда устала от брани и решила положить этому конец. Она попросила Краку усадить мужчин за стол, дать им выпить и ни в коем случае не вступать в диалог и не принимать ничью сторону.
Тюффир расправлял свою бороду пальцами, а Сейдрик кисло улыбался детям, которые доставали его своими вопросами. Хильда села во главе стола, сложила руки замочком и внимательно посмотрела на спорящих.
– Сора в доме – ненастий час. Вашим спорам должно положить конец. Вам нужно сойтись на чём-то едином, что сплотит вас. Тюффир, почему бы тебе не высказать своё мнение?
– Ещё мой отец наставлял меня быть вежливым и услужливым к странникам. Мы живём в суровых краях, и зимы здесь лютые: волки и стужа губят десятками. Когда я женился на Краке, боязно было принимать незнакомцев. Многих я прогнал в страхе ревности, и все они сгинули, а весной мы их находили. Меня грызла совесть, и я обратился к богам! Всеотец – он странник и часто путешествует. Тогда родилась Эйвор, была её первая зима, в дверь постучал мужчина – это был Один!
– Опять ты про Одина! – перебил Сейдрик. – Тебе мозги отморозило, не было тут Одина! Думаешь, Всеотец бы спустился к тебе?!
– Это был он! – Тюффир стукнул ладонью по столу.
– Сейдрик, – Хильда была спокойной. – У тебя есть иная версия, и мы её выслушаем, но Тюффир должен окончить свой рассказ.
– Да, – шмыгнув, Тюффир продолжил: – Странник с одним глазом, седой бородой, не стар и не молод. Высокие речи, тихий, скоромный, что ни слово – то мудрость. Он видел, как я на него пялюсь с недоверием, и тогда он подошел ко мне. Для нас, северян и каждого норманна, гостеприимство – это святое! Всеотец открыл мне глаза и забрал страх. Каждый гость в моём доме уважаем и заслуживает достойного обращения. Так мне велел Один.
– Мы услышали тебя, Тюффир. – Хильда повернулась к брату Краки. – Сейдрик?
– Я был тогда дома, – начал лысый Сейдрик. – И видел я этого странника: было у него два глаза, и волосы у него были седые, как у любого старика. Ты сама видела его, Крака!
Крака хотела ответить, но Хильда выставила ладонь вперёд:
– Спор между вами, и Крака вам не помощник. Вы должны решить всё сами.
– Не нужно нам ничего решать! Ты впустил эту женщину сюда, и она строит из себя ярла! Судит нас!
– Сядь, Сейдрик, – настоятельно рекомендовал Тюффир.
– Мы еле-еле концы с концами сводим! Сейчас она говорит, что есть не будет, а ночью сворует запасы – и пропали мы!
– Сейдрик, если у тебя ссора со мной, то обращайся ко мне, – Хильда встала и строго посмотрела на взбеленившегося брата Краки.
– Я не доверяю тебе! Перед твоим появлением небо горело красным, и во сне видел я тебя! Убирайся прочь!
Тюффир не выдержал и, обойдя стол, схватил Сейдрика за плечи и кинул его на пол. Крака бросилась к мужу в надежде успокоить, но он ей пригрозил пальцем. Хильда вздохнула в ожидании мордобоя. Дети затихли на скамье.
– Что, теперь своих за чужаков бить будешь? – язвил Сейдрик.
– Не испытывай меня! В моём доме я хозяин и я решаю, кого прогнать, а кого оставить! – Тюффир покраснел от накипающей злости.
Сейдрик встал, выпятил грудь, сжал кулак, Хильда могла бы его остановить, но что-то удержало её. Тяжёлый удар Сейдрика выбил зуб Тюффира, и началась бойня. Дети спрятались в углу, старший, Торскильд стоял перед ними, раскинув руки, как живой щит. Столько отваги и ответственности было в этом юноше, что Хильда вспомнила Скалли, когда они познакомились, будучи ещё девушкой и юношей. Тюффир хоть
