Темная богиня - Бри Деспейн

Входная дверь с грохотом распахнулась.

— Что здесь происходит? — эхом разнесся мамин голос.

Закинув футляр с ножом на самую высокую полку, я выскочила в переднюю.

Одной рукой мама придерживала Джеймса, в другой несла пакет с продуктами из магазина мистера Дэя.

— Чудесно. Я что, забыла пирог в духовке?

Я кивнула, несмотря на угрызения совести — я слишком долго ходила за покупками.

— Превосходно! Едва ты ушла, я вспомнила, что нам нужны еще кое-какие припасы, вот и побежала к мистеру Дэю. А теперь весь дом пропах гарью. Только этого мне и не хватало.

Я прикинула, не напомнить ли ей о преимуществах мобильного телефона, но решила, что сейчас не лучший момент: мама спустила Джеймса на пол, и тот сразу начал шалить — цепляться за ноги и дергать ее за одежду.

— Я присмотрю за ним, — вызвалась я. Отцепив Джеймса от своих брюк, мама передала его мне. Я неуклюже взяла братца на руки и успокоила маму:

— Скоро все выветрится.

Интересно, почему в последнее время именно я всех утешаю?

Безуспешно пытаясь вырваться, Джеймс уронил свое одеяло и разрыдался, колотя меня ножками, обутыми в шлепанцы с изображением Любопытного Джорджа.[11]

Подняв одеяло, я сложила его в кулек, похожий на марионетку, и сказала Джеймсу «чмок-чмок», делая вид, что сейчас поцелую его. Малыш прекратил хныкать и рассмеялся, сжимая одеяло тонкими ручками.

— Я открою еще несколько окон и поищу Черити. Пусть она развлекает Крошку Джеймса, пока я помогаю тебе на кухне, — сказала я маме.

— Спасибо. — Мама потерла виски. — Черити скоро придет. Она сейчас у Джонсонов, ухаживает за птицей. Вели ей покормить Джеймса через пару часов. Мы сядем за стол в три, так что в два его надо уложить спать. Причем в отцовском кабинете, перенесем туда кроватку. Детскую займет тетя Кэрол.

Замечательно. Только тети Кэрол папе и не хватало для полного счастья.

Ужин.

Семья моей матери состоит наполовину из католиков, наполовину из иудеев — забавное происхождение для жены протестантского пастора. Маму воспитали в католичестве, но ее родные по-прежнему справляли Песах и Хануку. Видимо, оттуда же пошла занятная привычка оставлять пустое место за праздничным столом. По словам тети Кэрол, лишний прибор служил символом: надежды и веры в мессию, который однажды придет. Мне это нравилось, но папа всегда злился — он, разумеется, стоял на том, что мессия уже давно явился в образе Иисуса Христа, а подобная традиция бросала вызов его религии.

Мама, пытаясь примирить мужа с сестрой, предложила ему воспринимать это как запасное место для нежданных гостей. Так или иначе, сегодня обычай маминой семьи особенно раздосадовал отца: оглядев разношерстную компанию, состоящую из холостяков, юных пар, вдов, вдовцов и матерей-одиночек, которая собралась за нашим праздничным столом, он заметил, что пустует не одно место, а целых два — первое рядом с ним, второе напротив меня, где стоял золотой кубок и лежали золотые нож и вилка.

Сердито посмотрев на кубок, папа что-то буркнул себе под нос. Затем его лицо озарилось почти радушной улыбкой.

— Ну что, начнем? — спросил он гостей.

Все нетерпеливо закивали, а Эйприл даже облизнулась. Впрочем, при этом она смотрела на Джуда, так что, возможно, угощение было ни при чем.

— Кто-то не пришел? — Пит Брэдшоу кивнул на два пустых места. Они с матерью сидели рядом со мной. Я ужаснулась, когда Пит сообщил, что его отец отменил ежегодный семейный круиз из-за срочной встречи в Толедо, но теперь радовалась, что он сидит между мной и родителями. Услышав его вопрос, они обменялись ядовитыми взглядами.

— Дону Муни нужно еще закрыть магазин, — сказал наконец папа. — Мередит не хочет его дожидаться.

Мама кашлянула.

— Дон не ответил на приглашение. Какой смысл ждать, раз мы не знаем, придет он или нет.

— Не сомневаюсь, что скоро он появится, — улыбнулся ей отец.

Интересно, это правда? Вряд ли Дон успел переварить недавнее происшествие. Я помрачнела, представив себе, как он сидит один в своей квартирке за приходским домом.

— А второе место — наша давняя семейная традиция, — пустилась в объяснения мама, но отец перебил ее:

— Мередит просила меня благословить нашу трапезу.

Тетя Кэрол метнула на него яростный взгляд, без сомнения, обидевшись за маму.

Папа простер руки к Джуду, сидящему справа от него, и Лирою Маддуксу, занявшему место слева. Мы все взялись за руки. Я робко коснулась пальцами ладони Пита. Папа начал читать молитву. Он говорил монотонно, будто репетировал в своем кабинете, где обычно пропадал каждый день до обеда.

— Мы собрались здесь, Отче, чтобы восславить твои дары. Ты щедр и милостив к нам, и мы хотим разделить Твои щедроты с другими. Вот почему мы оставляем место за нашим столом для нежданного гостя в знак того, что дом наш открыт для нуждающихся, а еще оно напоминает о тех, кого мы хотели бы видеть рядом: о родных, о моем отце, о Мэри-Энн Дюк. — Он на мгновение умолк, затем продолжил: — Благодарим тебя за все Твои милости…

Раздался дверной звонок. Мама беспокойно заерзала.

— Благодарим Тебя за все Твои милости. Сохрани нас и благослови сию пищу, да укрепит она наши тела, как Ты укрепляешь наши души. Аминь.

— Аминь, — хором отозвались мы.

Я сидела на дальнем конце стола, почти в передней. Вскочив с места, я подошла к двери и распахнула ее, ожидая увидеть Дона. Но вместо него передо мной стоял на редкость ладный парень с короткими светло-русыми волосами, одетый в форменные брюки и голубую рубашку на пуговицах.

— Прости, что опоздал, — сказал он.

— Грейс, кто там? — крикнула мама из столовой.

— Дэниел? — прошептала я.

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

НЕЖДАННЫЙ ГОСТЬ

В дверях.

— Ты пришел?!

— Ты ведь меня пригласила, — напомнил Дэниел.

— Я не думала… Ты так изменился!

— За это спасибо Мишке, — усмехнулся он. — Для того она и приходила вчера вечером. Мне ведь надо выглядеть прилично в школе. Правда, черную краску не удалось полностью вытравить, — он провел рукой по остриженным русым волосам, — так что мы остановились на этом.

Услышав Мишкино имя, я чуть не захлопнула дверь у него перед носом, но засмотрелась на его лицо. Как же он похорошел без длинных черных косм!

Покачав головой, я сказала:

— Тебе придется уйти.

— Грейс, кто пришел? — повторила мама, подходя к дверям. — Это твой одноклассник?

Тут она встала как вкопанная.

— Грейс, что все это значит?! — Она возмущенно указала пальцем на Дэниела. Тот даже не шевельнулся. — Что он тут делает?

— Я его пригласила.

— Ты пригласила его? — Мама повысила голос. Наверняка нас уже слышали гости. — Да как ты посмела?

— Ты сама сказала, что она может пригласить всех, кого захочет, — послышался сзади голос отца. — Так будь же готова к тому, что тебя могут понять буквально.

— Ты права, Грейс, мне лучше уйти, — сказал Дэниел, глянув на отца. — Простите за это недоразумение, пастор. Я пошел.

Отец отвел взгляд.

— Нет, — сказал он, — тебя пригласили, а значит, ты желанный гость.

Мама ахнула. Я уставилась на отца с ужасом и восхищением.

— Когда мы обещаем что-то сделать, то выполняем свои слова, правда, Грейс? — Папа посмотрел на Дэниела. — Прости, что я забыл об этом.

Дэниел кивнул.

— Он не может остаться, — встряла мама. — У нас нет места за столом. Мы его не ждали.

— Чепуха. Ты сама приготовила ему место. — Отец повернулся к Дэниелу. — Заходи, пока еда не остыла.

— Спасибо, пастор.

Взяв маму за плечи, отец повел ее обратно к столу. От потрясения она не могла вымолвить и слова протеста. Я жестом пригласила Дэниела в дом и закрыла дверь. В столовой я усадила его напротив себя.

Гости пожирали его глазами, пытаясь понять, из-за чего столько шуму.

— Это что, тот самый Калби? — шепотом спросил меня Пит.

Я кивнула, он повернулся к своей матери и сказал ей что-то на ухо.

Дэниел осторожно потрогал золотую вилку, потом глянул на меня и подмигнул.

Джуд вскочил со стула.

— Это просто смешно! Он не может остаться, ему тут не место.

— Он останется. — Папа положил солидную порцию пюре себе на тарелку. — Передайте это Дэниелу, — попросил он, вручая миску Лирою.

— Тогда уйду я, — заявил Джуд. — Пошли отсюда, Эйприл, — он протянул ей руку.

— Сядь на место! — одернул его отец. — Сиди, ешь и не забывай о благодарности. Твоя мать приготовила этот чудесный ужин, и все мы — каждый из нас — его отведаем.

Эйприл съежилась, как побитый щенок. В течение мига Джуд колебался, сжимая кулаки, затем расслабился, и лицо его вновь превратилось в угрюмую, непроницаемую маску.

— Прости, мама, — спокойно сказал он. — Я вдруг вспомнил, что вызвался подавать ужин в приюте. Мне пора, а то опоздаю. — Он двинулся к выходу вдоль вереницы стульев.