Смерть в облаках - Агата Кристи

– С каждой минутой это дело представляется все более таинственным! – воскликнул Фурнье. – Сначала мы искали женщину. Теперь оказывается, это мужчина. Американец…

Он остановился и посмотрел на Пуаро. Тот едва заметно кивнул.

– Да, друг мой. Так легко быть американцем – здесь, в Париже! Гнусавый голос, жевательная резинка, маленькая козлиная бородка, очки в роговой оправе – традиционные атрибуты типичного американца…

Он достал из кармана лист, вырванный из «Скетча».

– Что это вы там рассматриваете?

– Графиню в купальном костюме.

– Вы думаете?.. Нет-нет. Такая маленькая, очаровательная, хрупкая… Она просто физически не смогла бы предстать в образе высокого сутулого американца. Да, она была актрисой, но сыграть такую роль ей явно не по силам. Нет, друг мой, это невозможно.

– Я и не говорю, что это возможно, – сказал Эркюль Пуаро.

Тем не менее он продолжал внимательно изучать фотографию на вырванном из журнала листе.

Глава 12. В Хорбери-Чейз

Двадцатисемилетний лорд Стивен Хорбери стоял у буфета и рассеянно накладывал в тарелку почки. Узкая голова, длинный подбородок – он выглядел именно таким, каким был в действительности: спортивным молодым человеком не самых блестящих умственных способностей. Он был доброжелательным, немного педантичным, верным своим принципам и невероятно упрямым.

Поставив наполненную верхом тарелку на стол, лорд принялся есть. Спустя некоторое время он раскрыл газету, но тут же, нахмурившись, отшвырнул ее в сторону. Отодвинув в сторону тарелку с недоеденными почками, выпил чашку кофе и поднялся на ноги. Постояв некоторое время в нерешительности, кивнул, вышел из столовой, пересек холл и поднялся по лестнице. На стук в дверь спустя минуту до его слуха донесся чистый, ясный голос:

– Войдите.

Лорд Хорбери вошел в комнату. Это была просторная, прекрасно отделанная спальня, обращенная окнами на юг. Сайсли Хорбери лежала на кровати – большой кровати из резного дерева елизаветинской эпохи. В своих одеждах из розового шифона, с рассыпавшимися по плечам золотистыми локонами, она выглядела чрезвычайно обворожительно. Рядом с кроватью на столике стоял поднос с остатками завтрака – бокал с недопитым апельсиновым соком, пустая кофейная чашка. Леди знакомилась с корреспонденцией, в то время как в комнате хлопотала горничная, наводя порядок.

Для любого мужчины было бы извинительно, если б при виде этой чарующей картины у него участилось дыхание, но лорда Хорбери она оставила совершенно равнодушным. Были времена, года три назад, когда умопомрачительная красота его жены приводила молодого человека в восторг. Он был страстно, безумно влюблен в нее. Все это осталось в прошлом. От своего безумия он излечился.

– В чем дело, Стивен? – удивленно спросила леди Хорбери.

– Мне нужно поговорить с вами с глазу на глаз, – резко произнес лорд.

– Мадлен, – обратилась Сайсли к горничной, – оставьте это и выйдите.

– Trés bien[27], миледи, – пробормотала девушка-француженка, бросила исподтишка любопытный взгляд на лорда и покинула спальню.

Дождавшись, когда за ней закрылась дверь, Стивен Хорбери заговорил:

– Я хочу знать, Сайсли, что именно стоит за вашим желанием приехать сюда.

Леди Хорбери пожала своими хрупкими прекрасными плечами.

– В конце концов, почему бы и нет?

– Почему бы и нет? Мне кажется, для этого должны быть определенные причины.

– Ах, причины… – пробормотала Сайсли.

– Да, причины. Вспомните, мы договорились – после того, что между нами произошло, – прекратить этот фарс с совместным проживанием. Вы получили городской особняк и щедрое – более чем щедрое – содержание. Вам была предоставлена свобода действий – в определенных пределах. С чем же связано ваше столь неожиданное возвращение?

Сайсли вновь пожала плечами:

– Я подумала… так будет лучше.

– Полагаю, речь идет о деньгах?

– Боже, как я ненавижу вас, – сказала леди Хорбери. – Вы – самый жадный из всех живущих на свете мужчин.

– Самый жадный? И это после того, как из-за вас, из-за вашего бездумного расточительства родовое поместье оказалось в закладе!

– Вас только и заботит ваше родовое поместье! Лошади, охота и надоедливые старые фермеры… Боже, что за жизнь для женщины!

– Некоторым женщинам такая жизнь нра-вится.

– Да, таким, как Венеция Керр, которая сама похожа на лошадь. Вот и женились бы на такой женщине.

Лорд Хорбери подошел к окну.

– Какой теперь смысл говорить об этом… Я женат на вас.

– И вам никуда не деться. – Сайсли рассмеялась, злорадно и торжествующе. – Вы хотели бы избавиться от меня, но у вас ничего не выйдет.

– Стоит ли снова возвращаться к этому?

– Бог и старая добрая Англия… Мои друзья животы надрывают от смеха, когда я рассказываю им, о чем вы ведете разговоры.

– Пусть смеются сколько им влезет. Может быть, мы все-таки выясним, что побудило вас приехать сюда?

Но у Сайсли не было ни малейшего желания заниматься этим выяснением.

– Вы указали в документах, что не будете нести ответственность за мои долги. Считаете, это по-джентльменски?

– Сожалею, что был вынужден пойти на этот шаг. Вспомните, я предупреждал вас. Уже дважды мне приходилось оплачивать ваши долги. Всему есть предел. Ваша неуемная страсть к игре… да что говорить об этом! И все же я желаю знать, что привело вас в Хорбери. Вы всегда ненавидели это место и скучали здесь.

– Я подумала, так будет лучше, – угрюмо произнесла Сайсли Хорбери. – Именно сейчас.

– Лучше… именно сейчас? – переспросил Стивен. – Сайсли, вы занимали деньги у этой старой французской ростовщицы?

– Я не понимаю, кого вы имеете в виду.

– Вы прекрасно понимаете, кого я имею в виду. Я имею в виду женщину, убитую в самолете, летевшем из Парижа, на котором вы возвращались домой. Вы занимали у нее деньги?

– Конечно же нет. Что за фантазии!

– Послушайте, Сайсли, шутки в сторону. Если вы действительно занимали деньги у этой женщины, лучше скажите мне сразу. Помните, дело еще не закончено. Вердикт судебного следствия гласит: умышленное убийство, совершенное неизвестным лицом или лицами. Полицейские двух стран ведут расследование. Рано или поздно они установят истину. Эта женщина наверняка вела записи о своих сделках. Мы должны быть готовы к тому, что ваши финансовые отношения с ней станут достоянием гласности. Нам следует обратиться за консультацией к Фаулксу и Уилбрэхэму.

«Фаулкс, Фаулкс, Уилбрэхэм и Фаулкс» была адвокатской конторой, на протяжении нескольких поколений занимавшаяся делами семейства Хорбери.

– Разве я не дала показания в этом проклятом суде и не сказала, что никогда не слышала об этой женщине?

– Не думаю, чтобы это что-то доказывало, – сухо произнес Стивен. – Повторяю, если вы все же имели дело с мадам Жизель, можете быть уверены, полиция обязательно выяснит это.

Сайсли внезапно привстала и села в постели. Ее лицо исказила гримаса ярости.

– Может быть, вы думаете, что это я убила ее – встала с кресла и выпустила в нее стрелу из духовой трубки? Это безумие!

– Вся эта ситуация представляется чистым безумием, – задумчиво произнес Стивен. – Но я хочу, чтобы вы осознали, в каком положении оказались.

– А в каком таком положении я оказалась? Вы не верите ни единому моему слову… Это невыносимо! И что это вы вдруг прониклись такой заботой обо мне? Вам же нет до меня никакого дела. Вы меня не любите. Вы меня ненавидите. Вы были бы рады, если б я умерла завтра. К чему это притворство?

– Вам не кажется, что вы несколько преувеличиваете? Можете считать меня старомодным, но я забочусь о чести рода. У вас, вероятно, подобные сантименты вызывают презрение. И тем не менее…

Резко повернувшись на каблуках, Стивен вышел из комнаты. В висках у него ритмично стучали молоточки пульса.

«Не люблю? Ненавижу? Да, пожалуй, это правда. Был бы я рад, если бы она умерла завтра? О боже, да! Я бы ощущал себя человеком, освободившимся из тюрьмы. Что за странная штука эта жизнь! Когда я впервые увидел ее в «Сделай это сейчас», каким чудесным ребенком она мне показалась! Такая милая, такая красивая… Молодой идиот! Я был от нее без ума… Она казалась воплощением всего самого чистого и светлого, а в действительности всегда была вульгарной, порочной, злобной, безмозглой… Сейчас я даже не в состоянии увидеть ее красоту».

Стивен свистнул, и к нему подбежал спаниель, глядя на него глазами, полными обожания.

– Старая добрая Бетси, – сказал он и ласково погладил собаку.

«Странно, что недостойных женщин пренебрежительно называют суками, – подумал он. – Такая сука, как ты, Бетси, лучше почти всех женщин, которых я когда-либо встречал».

Нахлобучив на голову старую шляпу, лорд вышел из дома в сопровождении пса. Обходя свое поместье, он пытался успокоить расшатанные нервы. Перекинувшись парой слов с грумом и потрепав по шее свою любимую лошадь, Стивен отправился на ферму, где переговорил с женой фермера. На обратном пути, в узкой аллее, навстречу ему попалась Венеция Керр на гнедой кобыле.