Двойная жизнь Чарли Сент-Клауда - Бен Шервуд

И вот теперь — надо же такому случиться — она лежит на траве и ей, кажется… похоже… ну, вроде того… нравится этот парень. Странно. Она прожила в этом городе всю жизнь и вплоть до сегодняшнего дня никогда не замечала Чарли. Конечно, иногда она видела его то тут, то там, в этой синей униформе, но сам он казался довольно застенчивым, сторонился знакомств и предпочитал выбирать самые темные и пустые углы в местных барах и ресторанах. Хотя во время учебы в школе любой и каждый знал ребят Сент-Клауд. Они считались, пожалуй, самыми многообещающими во всем округе Эссекс, и это продолжалось до тех пор, пока старший не угробил младшего в автокатастрофе на мосту Генерала Эдвардса. То был несчастный случай, настоящая трагедия, и люди говорили, что Чарли от нее так до конца и не оправился.

Но вот он сидит рядом с ней, и кажется, с ним все в полном порядке. Да, конечно, он работает на кладбище, и это немножко необычно, но сам он веселый, остроумный, добродушный, да и внешне очень даже ничего — знаете, в таком простом, грубоватом стиле. У него крепкие, сильные руки и плечи, и он явно много работал сегодня с утра. Рубашка на нем влажная от пота, руки слегка запачканы землей, в волосах застряли травинки, но строки из Каммингса, черт возьми, шпарит наизусть. Была в нем какая-то мягкость и доброта. А еще Тесс нравилось, как он смотрит на нее.

— Ну, Чарли? — спросила она. — Хватит на меня пялиться, отвечай на вопрос.

Он моргнул:

— Какой вопрос?

— Что ты здесь делаешь? Почему работаешь на кладбище?

— А почему бы и нет? Гораздо лучше, чем сидеть в офисе. Я целый день на свежем воздухе, плюс я сам себе начальник и распоряжаюсь довольно большим хозяйством. Быть боссом — это занятно, разве ты не знаешь?

Он сорвал травинку, положил между ладонями и подул в узкую щель между ними. Раздался негромкий, но пронзительный и довольно странный свист, и внезапно деревья вокруг словно ожили — со всех сторон послышался птичий щебет. Нет, это уже слишком. Этот парень просто какой-то добрый волшебник на кладбище. Ему, видите ли, даже птицы подпевают.

Тесс сорвала несколько травинок и поднесла к лицу.

— Люблю этот запах.

— Я тоже.

— Его можно было бы разливать по бутылочкам и продавать.

— Для этого только нужно немножко гексанола, метанола, бутанона и…

— О’кей. Ты разговариваешь с птицами. Ты разбираешься в химическом составе трав. А ты вообще настоящий?

Чарли рассмеялся:

— Конечно. Такой же настоящий, как и ты.

Тесс рассматривала ямочку на его щеке, завиток волос, спустившийся почти к глазам, маленький шрам на голове. Нет, действительно, он настоящий. И все же в нем было что-то необычное, и ей было как-то не по себе, что он работает именно здесь — можно сказать, в преддверии загробного мира.

— А как же все эти мертвецы? Тебе не страшно?

— А что их бояться?

— Тебе совсем не страшно приходить и работать здесь каждый день?

Чарли опять рассмеялся:

— Нисколечко не страшно. Больницы и дома престарелых имеют дело со смертью. И похоронные конторы тоже. Но здесь — дело другое. Это же парк. Когда люди сюда попадают, они уже в гробах или урнах, а мы к ним никогда и не прикасаемся.

Тесс стащила резинку, стягивающую волосы, и они упали ей на плечи. Голова все еще болела, усталость и бессонная ночь давали о себе знать, но сейчас она чувствовала себя гораздо лучше — более спокойно и расслабленно. Ей нравился густой, низкий тембр голоса Чарли. Ей хотелось узнать о нем побольше, и она продолжала:

— А как же твой брат?

— Мой брат? Что ты имеешь в виду?

Внешне это было незаметно, но Тесс почувствовала, как он словно чуть отшатнулся, отодвинулся от нее.

— Он ведь похоронен здесь, правда? И поэтому ты тоже здесь?

Чарли пожал плечами.

— Это моя работа, — сказал он. — Счета оплачивать денег хватает, и уж это всяко лучше, чем сидеть в конторе или продавать страховки: понимаешь, что я хочу сказать?

Тесс посмотрела ему в глаза. Она понимала, что его ответ притворный. Это была не просто работа. Он был здесь не для того, чтобы иметь возможность оплачивать счета.

— Послушай, — сказал Чарли, — пора возвращаться к работе. Было очень приятно поболтать с тобой.

— Извини, что я полезла не в свое дело. Прости — слишком длинный язык.

— Твой язык тут ни при чем, поверь мне, — сказал Чарли. — Может, мы еще когда-нибудь поговорим с тобой.

Тесс встала и посмотрела на Чарли. Он был ростом, пожалуй, больше шести футов. Ей захотелось вытереть ему пот со лба и стряхнуть травинки с его плеч. Но бесстрашная мореплавательница вдруг растерялась и не знала, как вести себя дальше.

— Договорились, — сказала она. — Как-нибудь в другой раз.

— Кстати, желаю удачи в твоем дальнем походе, — улыбнулся Чарли.

— Спасибо, — ответила Тесс. — Надеюсь, мы увидимся, когда я вернусь.

— Когда вернешься?

— Ну, ты же сам знаешь, я уплываю через несколько дней.

Она пристально смотрела ему в лицо. Он нахмурился и вдруг удивил ее:

— Слушай, если у тебя нет других планов на сегодня, может, поужинаем вместе? Я могу рыбы нажарить.

— Ты еще и готовить умеешь?

— Так, самую малость.

Тесс не могла удержаться от шутки:

— И ты всегда знакомишься с женщинами на кладбище?

— Разумеется, только с живыми.

Тесс улыбнулась. Ей нравилось его чувство юмора, а он, видимо, понимал или же ощущал, чего ей хочется.

— Я с удовольствием, — сказала она.

— Отлично.

— Принести что-нибудь?

— Не нужно. Я все приготовлю. Ты пьешь пиво или вино?

— Сам догадайся. — Этот вопрос был не из трудных.

Он сразу спросил:

— «Сэм Адаме» подойдет?

— Вполне.

— Я живу там, рядом с рощей, — сказал Чарли, показывая на крытый тростником домик с кирпичной печной трубой, стоявший на самой опушке. — Встретимся у главных ворот. В восемь часов — тебе подходит?

— Да это же настоящее свидание.

Тесс вслушалась в эти слова — «настоящее свидание» — и не смогла удержаться от смеха. Чарли махнул ей рукой и пошел к своему трактору, оставив ее одну на холме. Последние несколько месяцев ее жизни были посвящены подготовке к регате. Она полностью отказалась от всякой светской и личной жизни. Она отвергала все приглашения куда-нибудь сходить или где-нибудь посидеть и пресекала в зародыше любые возможные знакомства. Она была последним человеком в округе Эссекс, о котором можно было бы подумать, что он идет сегодня вечером на свидание.

Тесс опустилась на колени перед отцовской могилой и положила руку на каменную плиту. Господи, какая же странная штука — жизнь. Может, отец действительно сейчас смотрит на нее с небес. Он услышал ее молитвы во время шторма. Он вернул ее домой. И наверно, это он так все устроил, что она приняла приглашение Чарли Сент-Клауда.

— Папа, — прошептала она навстречу ветру. — Спасибо тебе.

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

Розовато-пурпурные разводы, расплывшиеся по небу, предвещали неспокойный вечер.

Чарли годами выстраивал свою жизнь вокруг их с Сэмом встреч на закате. Права на ошибку у него не было. Все было рассчитано с точностью до минуты. Так, он знал, что сегодня может располагать своим временем ровно до восемнадцати часов пятидесяти одной минуты — той самой минуты, когда начинаются так называемые бытовые сумерки, то есть центр солнечного диска опускается на шесть градусов ниже горизонта и тайную игровую площадку окутывает полумрак. Таким образом, в его распоряжении оставалась ровно двадцать одна минута, чтобы завести свой старый «рамблер» шестьдесят шестого года, заехать в магазин «Лобстер компани», что в Литтл-Харборе, за стейками из меч-рыбы, да еще и смотаться на другой конец города в «Кросбис» за салатом и ингредиентами для десерта.

«Прогулка» обещала быть напряженной.

Он вспоминал Тесс, стоящую там, на вершине холма, и все не мог поверить в собственную наглость. Неужели это он только что пригласил ее к себе на ужин, а она возьми и согласись, и видел бы кто-нибудь при этом ее зеленые глаза. Если б об этом узнал Джо Атеист, у него бы просто челюсть отвисла. Вот он, известный специалист по слабому полу, мог ли похвастаться, что среди его знакомых и подружек была такая восхитительная, такая шикарная женщина? Ведь просто поговорив с нею, чувствуешь себя другим человеком — более живым и даже привлекательным.

— Ты губу-то особо не раскатывай, — оборвал Чарли сам себя.

Он был человеком практичным и здравомыслящим во всех отношениях, включая и вопросы личной жизни. Таким он стал не по своей воле. В той жизни, где все было закручено вокруг вечернего ритуала, не было места неконтролируемым эмоциям. Он просто не мог себе позволить потерять голову.

Прошло уже четыре года с тех пор, как он расстался со своей последней девушкой, Беккой Блинт. Они познакомились в пабе «Лэндинг», на каком-то пивном фестивале, и за кружкой камбоджийского темного «Ангкора» поняли, что интересны друг другу. Она работала учительницей начальных классов в Пибоди. Веселая, кокетливая, она была старше и опытнее Чарли. Кое-что из своего богатого опыта она передала ему за то лето, что они провели вместе, бегая по берегу моря в облаках брызг, купаясь в пруду и коротая ночи в страстных объятиях в его домике. Но потом наступила осень, и Бекка захотела хотя бы по уик-эндам выезжать, как все нормальные люди, чтобы полюбоваться прекрасными пейзажами золотой осени. А еще лучше воспользоваться накопленными призовыми баллами и по дешевке слетать ненадолго в Париж, посетить кладбище Пер-Лашез, где похоронен Джим Моррисон.