История России с древнейших времен. Книга V. 1613-1657 - Сергей Соловьев

Еще только подав надежду на помощь, Мерик спешил представить просьбы своего короля. Иаков просил, чтоб позволено было англичанам ездить Волгою в Персию, рекою Обью в восточную Индию. «Мы думаем, — говорил Мерик, — что дорога Обью рекою отыщется и станут английские и русские люди в Индию ходить, и такие прибыли царской казне будут, каких прежде не бывало; отыскана в Индию дорога, но далеко оборачивается, в три года, это время долго! Другая просьба: нашли английские люди новую землю, слывет Гирлянь, пуста, людей нет, а промысел — бьют китов, моржей, берут сало и зуб рыбий и иного в ней угодья много, и оленей очень много; так государь бы пожаловал, отпустил из своей отчины, Лопской земли, людей, которые умеют оленями владеть и теми промыслами, что у них в Лопской земле, промышлять по договору, сколько человек пригоже, чтоб английским людям указали; а как они там побудут и английские люди тому у них навыкнут, тогда этих лопарей опять отпустят в государеву землю — за это я берусь. Потом есть в царского величества земле на реке Сухоне руда железная и оловянная, так государь бы позволил из Английской земли привезти знатцев и кузнецов: они руду найдут и станут делать, а государю от этого будет прибыль, да и русские люди выучатся сыскивать и делать и тут станут жить. Да около Вологды есть много земли пустой, болотной, ни к чему не годной; государь бы пожаловал, позволил англичанам тут своих людей привести для промысла; они станут русских людей нанимать, пашню пахать, сеять лен и полотна станут делать такие, что и за море будут ходить». Бояре отвечали, что прежде всего надобно покончить свейское дело, и Мерик отправился в Новгород для переговоров.

Мы оставили Новгород в руках шведов. Еще 25 декаря 1611 года по приговору митрополита Исидора, воеводы князя Одоевского (который за несколько месяцев перед тем получил от короля богатое поместье) и всяких людей отправлены были в Стокгольм к королю Карлу послы: Юрьева монастыря архимандрит Никандр, Благовещенского монастыря игумен Антоний, из светских — дворяне: Колычев, Боборыкин и дьяк Коншин — бить челом, чтоб король дал им в государи одного из сыновей своих, «а прежние государи наши и корень их царский от их же варяжского княженья, от Рюрика, и до великого государя Федора Ивановича был». Как мало были уверены новгородские послы в полном и общем согласии сограждан на избрание королевича и как они боялись перемены, доказывает то, что митрополит, воевода и великие люди должны были поклясться им: «Нам, митрополиту, архимандритам и игуменам, за них бога молить, а нам — боярину, дворянам и всяким людям домов их оберегать, им помогать и не выдать их, сколько милосердый бог помочи подаст». Новгородцы отправили этих послов от всего Московского государства, но мы видели, чем кончились переговоры князя Оболенского с Пожарским. Когда Москва была очищена от поляков и новгородцы опять напомнили вождям ополчения о шведском королевиче, те отвечали: «Нам теперь такого великого государственного и земского дела, не обославшись и не учиня совета и договора с казанским, астраханским, сибирским и нижегородским государствами и со всеми городами Российского царства, со всякими людьми от мала и до велика, одним учинить нельзя; и мы теперь об избрании государском и о совете, кому быть на Московском государстве, писали во все города, чтоб изо всех городов прислали к нам в Москву». Все города выбрали Михаила Феодоровича, и несчастные новгородцы стали между двух огней: отделиться от Москвы значило оторваться от всех жизненных начал; порвать связь со Швециею не было никакой возможности, ибо они были в руках Делагарди.

Карл IX умер, и в июне 1613 года преемник его Густав-Адольф прислал в Новгород грамоту, в которой извещал об отправлении брата своего Карла-Филиппа в Выборг, куда должны явиться уполномоченные от Новгорода и от всего Российского царства для порешения дела. Новгородцы повиновались и отправили в Выборг послов бить челом королевичу, чтоб шел немедленно в Новгород. По приезде в Выборг начальный человек посольства, хутынский архимандрит Киприан, писал в Новгород, что государь королевич и его бояре, полномочные послы, сильно сердятся, что многие люди из Великого Новгорода отъезжают к ворам. «У нас что было в наказе писано, — продолжает Киприан, — и мы то исполнили, государю и полномочным великим послам много раз били челом обо всем: но государь наш королевич Карлус-Филипп Карлусович и полномочные послы нам отказывают, что государю королевичу на одно Новгородское государство не хаживать до тех пор, пока Владимирское и Московское государства с Новгородским не соединятся. Вам про то давно ведомо, что государю никак на одно Новгородское государство не хаживать, а вы пишете к нам в грамотах, велите промышлять, смотря по тамошнему делу: вы нас этими своими грамотами с государем и его боярами остужаете, а на себя худобу наводите, нам как промышлять, смотря по здешнему делу, мимо вашего наказа и ваших грамот?»

Но если затруднительно было положение Киприана и товарищей его в Выборге, то не менее затруднительно было положение новгородцев. Делагарди вышел из Новгорода, и преемник его, фельдмаршал Еверт Горн, в январе 1614 года объявил новгородцам: «Его королевское величество хочет Новгородского государства всяким людям, безо всякого льстивого отсрочения и отбегания, сполна и окончательно мысль свою откровенно объявить: хотите ль вы его королевское величество и его королевских наследников своими прямыми государями и королями иметь и почитать, его королевскому величеству и им прямую покорную верность и послушание свое оказать, присоединиться к шведской короне не как порабощенные, но как особенное государство, подобно тому как Литовское государство соединено с Польским королевством? Королевское величество соизволил, чтоб вы ему и его наследникам, как великому князю Новгородского государства, непременно крест целовали, и если вседержитель бог подаст его королевскому величеству более одного сына, то одному из них быть государем и великим князем на Новгородском государстве; если же бог даст королю только одного наследника, то вы ему и его наследникам таким же образом должны крест целовать, как и нынешнему королю целуете. А если вы при своем упрямстве останетесь и короля не послушаетесь, то знайте: так как королевское величество Новгород мечом взял, когда вы ни под каким прямым государем и властию не были, и вас против ваших недругов оборонял, то он имеет право Новгородское государство за собою и за своими наследниками навеки удержать. Так как вы поддались под оборону его королевского величества и короны шведской, то вам надобно решить, как быть к московским людям, друзьями или врагами, потому что к двоим государям вам вдруг прилепиться нельзя; королевское величество хочет знать, что ему делать». Вслед за тем архимандрит Киприан известил новгородцев, что королевич Филипп уехал из Выборга в Стокгольм.

Долго новгородские начальные люди не отвечали на страшный запрос; наконец после неоднократного повторения его выпросили отсрочку, чтоб о таком великом царственном деле посоветоваться с гостями и земскими людьми и взять у всяких людей о том письмо, за их и за отцов их духовных руками. И в самом деле, пятиконецким старостам велено было немедленно спросить во всех улицах и слободах, у гостей, улицких старост, у посадских, жилецких и всяких людей; но вопрос был сделан хитро, не прямо, спрашивали: «Хотят ли целовать крест королю Густаву-Адольфу или хотят остаться при прежней присяге королевичу Филиппу?» Разумеется, все отвечали, что остаются при прежней присяге, и начальные люди били челом Густаву-Адольфу, что все люди Новгородского государства помнят свое крестное целованье королевичу Филиппу и за его пресветлейшество везде рады головы свои положить, «о защите же, государь, от недругов, что Новгородское государство оберегать вашему королевскому величеству, в том волен бог да великий государь наш королевич, как его пресветлейшество с вашим королевским величеством о том договорится и утвердится, и нам, подданным холопам его пресветлейшества, о таком великом деле мимо великого государя своего королевича договариваться и укрепляться нельзя, потому что в Новгородском государстве и в нас, холопах своих, волен великий государь наш королевич. Бьем челом и молим ваше королевское величество со слезами, чтоб ваше королевское величество по своему природному и благонравному обычаю пожаловали, умилосердились над нами, велели учинить нам, всяких чинов людям Новгородского государства, по утвержденным записям, как договорился и укрепился с Новгородским государством вашего королевского величества боярин и воевода Яков Пунтусович Делагарди святым евангелием с клятвою и утвержденными записями, за руками и за печатями, что Новгородского государства, городов и уездов его под свейскую корону не подводить: а за тех бы, государь, непостоятельных и малодушных людей, которые отъехали из Новгорода к врагам, на нас, которые по своему крестному целованию верно служим, опалы и гнева не положить; те люди отъезжали из Великого Новгорода не с нашего ведома и думы; вашему королевскому величеству ведомо, что и в иных окрестных государствах изменники бывают же, и которые верные и справедливые люди, и те от государей своих не отстают и служат верно; а Владимирского и Московского государства люди сделали так не с нашего же совета: мы с ними о таком непостоятельстве не ссылались, и вперед ни о каком неприязненном деле ссылаться не станем, держимся во всем верно государя своего королевича, пресветлейшего и высокорожденного великого князя Карлуса-Филиппа Карлусовича».