Грамота самозванца - Андрей Посняков
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Да знаем, у нас даже приятель есть – нормандец! – не выдержав, похвалился Митрий. – Уж разыщем вашу грамоту, Андрей Петрович, и не сомневайтесь.
Думный дворянин покачал головой:
– Хочу сразу предупредить, о грамоте – никому ни слова. Молчать даже под пытками – а их могут к вам применить. Все, что в грамоте этой записано, для России, для Отечества нашего, важно настолько, что даже не знаю, как и сказать. Верьте на слово. Клясться в соблюдении тайны не нужно – не дети малые, понимаете, ради пустячных дел я бы сюда не приехал.
– Да мы выполним все, не сомневайтесь…
– Василиса-дева, что на Тихвинском посаде живет, передавала вам всем поклон, – неожиданно сообщил Ртищев.
– Василиска! Так вы и ее знаете? Видали? Как она там?
– Сам не видал, врать не буду, – улыбнулся посланник. – Говорю со слов Паисия, Богородичной обители старца.
– Паисий! А он…
– Был в Москве. Правда, недолго.
Думный дворянин поднялся на ноги и неспешно зашагал по узкой дорожке, идущей вдоль стен аббатства к Сене.
– Пообедаете с нами? – предложил Иван. – Знаю одно неплохое местечко.
– Нет, парни. – Ртищев невесело улыбнулся. – Мы сюда явились порознь, порознь и уйдем. Уйдем и больше не свидимся… Ну, разве что – дома, в России. Грамоту, буде удастся, доставите лично в канцелярию Посольского приказа – мне либо дьяку Филофею Арцыбашеву. Запомнили?
– Да. А если…
– А если что с нами случится… лично государю!
– Господи…
– Доложитесь челобитчиками с французских земель. Он поймет. Ну… – Ртищев внезапно остановился. – Прощайте. Мне пора уезжать и как можно быстрее – больно уж приметен. И все же… – Он вдруг усмехнулся. – Все же ловко я выскочил из Кракова! Теперь бы так же ловко заскочить обратно. Вы тоже не сидите долго в Париже, могут дознаться, с кем вы встречались.
– Кто? – тут же переспросил Иван. – Кто именно может дознаться?
– Иезуиты, – тихо уточнил Ртищев. – Опасайтесь папского нунция Александра Рангони… Впрочем, вы с ним вряд ли столкнетесь, разве что на обратном пути. Пуще же берегитесь некоего брата Гилберта – высок, мосласт, лыс, лицо угрюмое, словно у лесного татя. Если случайно увидите его – то для вас знак: грамота где-то неподалеку. И еще… Монастырь вы должны искать большой, старинный. Скорее всего – бенедиктинский, хотя – не уверен.
– Большой старинный монастырь, – смешно наморщив лоб, шепотом повторил Митрий. – В Нормандии или рядом – в Пикардии, Бретани… Есть у меня на примете один пикардиец, Робер. Толстый такой, не особо умный…
– Рангони. – Иван, запоминая, наморщил лоб. – Монах Гилберт.
– Ну, все… – подойдя берегу реки, резко остановился Ртищев. – Во-он моя лодка. Сегодня же покину Париж и – как можно быстрее – Францию. Хотя… – Он вдруг улыбнулся. – По пути не буду особо торопиться, пусть иезуиты побегают… Ну, вьюноши, храни вас Господь и Богородица Тихвинская!
Думный дворянин перекрестил ребят и, махнув на прощанье, с неожиданной прытью спустился к реке. Молчаливые слуги его, кивнув парням, последовали за своим хозяином. На мачте вместительного челна затрепетал парус.
– Наверное, в Гавр поплывут, – глядя вслед удаляющейся лодке, негромко заметил Митрий. – Там порт, корабли, море.
– Интересно, – подал голос до того молчавший Прохор, – откуда он про Василиску прознал?
– Откуда? – Иван почему-то вздохнул. – Служба у них такая – все про всех знать. Ну, – он вдруг улыбнулся, – идем домой, господа городовые дворяне?
Митька расхохотался:
– Идем, господин стряпчий!
Смеялся, а самому приятно было – не каждый день бывших тяглых людей во дворянство верстают! Правда, пока еще не поверстали, но… Но все равно – было приятно.
Повернувшись, Митрий с Иваном быстро зашагали назад. Уже когда дошли почти до самого аббатства, обернулись: Прохор все так же стоял у реки, словно не в силах отвести взгляд от ее бирюзовых, с белыми барашками волн.
– Эгей, ты чего там застрял?
– Да так… – Прохор нагнал друзей в три прыжка. – Смотрю, может, и впрямь покажется механическое судно?
Митька с Иваном переглянулись и, громко захохотав, повалились в траву.
Когда они явились домой, уже темнело, и в синеющем небе зажигались первые звезды. Где-то на крышах, мяукая, дрались коты, в тавернах веселились и пели, а на втором этаже дома напротив кто-то играл на лютне. Приятно так играл, с душевностью.
– Завтра хорошо бы расспросить знакомых про монастыри, – поднимаясь по лестнице, обернулся Иван.
– Завтра? – Митька улыбнулся. – А чего до завтра-то ждать? У нас ведь в доме и нормандец имеется и пикардиец. Вы поговорите с Жан-Полем, а я спущусь к Роберу. Встретимся у нас с Прохором.
– Молодец, Митрий, – одобрительно отозвался Иван. – Так и поступим.
Сосед, Жан-Поль д’Эвре, встретил их удивленно-весело. Он уже почти совсем выздоровел, лишь немного прихрамывал – все-таки рана еще давала о себе знать.
– Вон!
Едва парни успели войти, Жан-Поль кивнул на небольшой сундучок, стоявший на полу посередине комнаты. Интересный такой сундучок – раньше Иван его что-то не видел.
– Какие-то люди оставили его для тебя, Иван!
– Для меня? – Юноша несказанно удивился.
– Да-да, для тебя! Так и сказали – для месье Ивана, студента из Русии!
– Однако… А что за люди?
– Дюжие такие парни. Не очень разговорчивые. Сказали только, что от какого-то Ры…Ри-сче-ва…
– Может, от Ртищева?
– О-ля-ля! Именно так и сказали. Ну и язык у вас… Не обижайтесь.
– Ну, что, Прохор? – присев у сундучка, обернулся Иван. – Посмотрим, чем нас порадовал Андрей Петрович? Кажется, тут замков нет… А не открывается!
– Там, сбоку, должна быть особая кнопка, – подсказал Жан-Поль. – Я не открывал, не думайте. Но, честно сказать, любопытством терзался!
– Что ж…
Ивану, конечно, хотелось открыть сундук без лишних глаз, но… потом пришлось бы что-то придумывать для Жан-Поля, а насчет него имелись теперь кое-какие планы. К тому же, если бы в сундуке имелось нечто такое этакое, люди Ртищева уж никак не оставили бы его нормандцу.
– Опа!
Сбоку и в самом деле оказалась кнопка. Чуть слышно щелкнула пружина, крышка откинулась…
– Ну, ничего себе! – ахнул Жан-Поль, увидев золотые и серебряные монеты. – Тут по крайней мере на пару десятков ливров!
– Это очень много?
– Для кого как. – Нормандец усмехнулся. – Но для вас, наверное, много. Неплохой сундучок. Его прислал ваш покровитель?
– Земляк.
– Ага, понятно. Мне б таких земляков.
Иван поднял глаза:
