Великие любовницы - Клод Дюфрен

Несмотря на все старания сохранить в тайне рождение внебрачной дочери, это дело получило все-таки огласку и нанесло новый удар по и без того сложному положению Екатерины. Поскольку дофин мог иметь детей, это означало, что она их иметь не могла! И Королевский совет немедленно порекомендовал королю отправить назад в Италию «это бесплодное чрево». Именно тогда Диана решительно выступила на защиту Екатерины и спасла ее от изгнания. Чувствуя себя обязанной заступничеству всемогущей фаворитки и проявив тем самым гибкость своего характера, Екатерина стала служить Диане. Как написал Филипп Эрланже, «Франциску I пришлось пожинать плоды договора, под которым Медичи подписалась без колебания. Пожертвовав удовольствием, которое он испытывал от разговоров с ней, Екатерина предала его ради своей же соперницы, любовницы своего супруга! Вторая дама Франции[55] стала шпионкой. Она льстила каждому, каждого обхаживала, ласкала… Она со всеми была мягка, добра, услужлива, всем улыбалась, всем старалась понравиться. По вечерам она докладывала своей дорогой покровительнице обо всем, что ей удавалось узнать за день. Чтобы понять, как низко она пала, следует отметить, что Екатерина продолжала обожать своего неверного муженька и что за ее нежными манерами скрывалась трагическая ревность. С каким пренебрежением относилась великолепная Диана, эта высокомерная вдова коннетабля, к этому созданию, которое терпело такое унижение ради того, чтобы сохранить свой призрачный титул! Спустя двадцать лет, увидев подлинное лицо без маски, все придут в ужас».

Флорентийка действительно заставила Диану и ее клику дорого заплатить за все ее унижения, за все накопленные ею обиды. Но время для мщения еще маячило в туманной дали, и Екатерине приходилось кланяться в ножки своей благодетельнице за то, что та изволила направлять в ее постель ее же собственного мужа! И вот, 16 января 1544 года наступил час триумфа супруги и любовницы! Екатерина произвела на свет мальчика, нареченного именем Франсуа, который позднее стал королем Франциском II, но славы не снискал, ибо скончался семнадцати лет от роду. В течение следующих тринадцати лет за первыми родами последовали еще девять. Словно по волшебству, «бесплодное чрево» Медичи превратилось в плодородную почву, на которой генеалогическое древо королевской власти пустило свои корни. Думаете, эта внезапная плодовитость вернула Екатерине ее законное место? Ничего подобного! Наследнице торговцев пряностями пришлось продолжать играть роль фигурантки при дворе, где все плохо себе представляли, что когда-нибудь ей придется царствовать. Даже ее дети, как и она сама, находились под пятой могущественной Дианы, которая оказывала супруге дофина протекцию только при условии признания ею первенства любовницы. Впрочем, к Элеоноре, официальной королеве, Франциск I относился ничуть не лучше, чем Анри относился к Екатерине. Фактической королевой Франции была «королева сердца» герцогиня д’Этамп, но как долго ей еще оставалось царствовать? Здоровье Франциска I, несмотря на его богатырский вид, было серьезно подорвано. Венерическая болезнь, от которой он страдал и которой суждено было свести его в могилу, временами утихала, и он спешил воспользоваться этим для путешествий из одного замка в другой, чтобы выезжать на охоту и… служить богине любви. Это при таком недуге! 12 марта 1547 года король прибыл в Рамбуйе. Всем, кто его увидел, стало ясно, что дни его сочтены. Два враждующих лагеря: партия герцогини д’Этамп и партия графини де Брезе, следили за развитием событий, испытывая при этом совершенно разные чувства: Анна всеми силами цеплялась за власть, которая ускользала от нее по мере того, как Франциску становилось все хуже. Находившиеся рядом с фавориткой те из придворных, кто поддерживал ее, уже не знали, какому святому молиться, и считали дни, которые оставались им перед неизбежной опалой.

В лагере их противников, напротив, царила эйфория, даже несмотря на то, что в силу обстоятельств приходилось не показывать свои подлинные чувства. Диана с огромным нетерпением ждала, когда король испустит последний вздох, каковой должен был стать первым этапом ее возвышения. Окружавшие ее Гизы были столь же нетерпеливы. Им предоставлялся случай дать волю своей алчности, которой суждено было в течение последовавших сорока лет обрушиться на Францию смертельной бурей. Что же касалось дофина Анри, то его чувства были двоякими: он никогда не любил отца и не разделял его политических взглядов, но вид этого богатыря на смертном одре вызывал у него большое волнение. Сейчас, когда надо было перехватить скипетр, рука его дрожала. Но Диана взялась за укрепление его воли.

29 марта смертельно больной король с присущим монархам достоинством решил отчитаться перед небесами. Для этого ему, естественно, пришлось удалить от себя «предмет грехов». Понимая, что властвовать ей осталось последние деньки, Анна изобразила страдания, но ей пришлось подчиниться[56]. Когда герцогиня д’Этамп уехала в свой замок Лимур, Франциск призвал к изголовью сына. И в час последней встречи оба они забыли про конфликты, что так часто их разделяли. Они забыли про сеть интриг и козней, которые плели царедворцы, чтобы их разлучить. В комнате остались только умиравший отец и оплакивавший его сын. В смертный час мудрость внушила королю слова, адресованные наследнику. Эти слова были тем более неожиданными, что Франциск мудростью не отличался. Но это показывает, что стать мудрым никогда не поздно:

– Сын мой, остерегайтесь семейства Гизов, – прошептал умирающий. – Заклинаю вас, не вводите в состав Совета этих отпетых честолюбцев. Я также прошу вас не возвращать ко двору Монморанси.

Потом он вспомнил про Анну:

– Отдаю герцогиню д’Этамп под ваше покровительство. Она хорошая женщина.

Но тут он вспомнил, во что обошлась эта дама ему и казне, и дал последний важный совет:

– Не давайте другим подчинять свою волю, как это делал я.

В миг, когда его глаза покрывались мраком, король, казалось, увидел замыслы «прекраснейшей из прекрасных». Ведь он мог по личному опыту судить о той разнице между удовольствием, которое приносит фаворитка, и неудобствами, которое она вызывает. Как жаль, что он не подумал об этом раньше!

Охваченный волнением, Анри пообещал исполнить заветы отца. Был ли он искренен в сей скорбный час? Он попросил отца благословить его и «рухнул на кровать короля, который держал его в своих объятиях и не давал освободиться».

Это трогательное обещание умерло вместе с Франциском I, и Анри постарался поскорее про него забыть: память королей короткая. А пока отец умирал, а сын его лил горячие слезы, в соседней с королевскими покоями комнате Диана и Гизы начали уже делить власть, словно грабители добычу. Время от времени Диана интересовалась состоянием умирающего, чьи стоны уже доносились сквозь стену комнаты. Тут раздался особенно громкий стон, и лицо Дианы осветилось торжеством. «Вот и ушел наш распутник!» – воскликнула она. Странная надгробная речь по королю, который был также и рыцарем. Это словечко слетело с губ Дианы де Пуатье не просто сгоряча, оттого, что умер ее старый недруг, бывший когда-то ее другом. Бывают обстоятельства, когда человеку не удается скрыть свое настоящее лицо…

31 марта 1547 года Франциск I отошел в мир иной. Королем Франции стал Генрих II, а Диана была возведена в ранг «королевы сердца»! Это был удивительный и парадоксальный успех: почти пятьдесят лет от роду, в возрасте, когда в те времена женщины обычно забывали окончательно про свои любовные похождения, она достигла той цели, к которой стремилась. С непоколебимым упорством и несгибаемой волей она навязала всю себя, не сделав ни малейшей уступки. Диана стремилась стать не просто фавориткой: ее честолюбие простиралось на абсолютную власть, и теперь она эту власть получила. Как написал Ж. Гиффрей, «она не черпала силы в слабости своего пола, а нашла несгибаемую волю в своем естестве». Даже и не знаешь, осуждать такую женщину или восхищаться ею?! И вот она уже была на пороге того, чтобы реализовать два своих замысла: как можно больше обогатиться и убрать с дороги всех тех, кто выступал против нее в годы правления усопшего короля. Задача эта была не столь легкой, как могло показаться со стороны: кроме расправы с врагами, надо было считаться с друзьями, поскольку и они должны были разделить с ней «пирог». К последним прежде всего относился коннетабль де Монморанси. В силу его морального влияния на нового монарха, он мог стать соперником Дианы. К счастью для нее, дама эта была весьма изобретательна: чтобы противостоять коннетаблю, у нее была замечательная поддержка в лице Гизов, чья жадность могла сравняться разве что с алчностью самой графини, как это проявилось впоследствии.

Как мы помним, на смертном одре Франциск I запретил сыну вводить эту милую семейку в Совет, и дофин дал слово не делать этого. Но спустя три дня после кончины отца Генрих II очень быстро забыл о своем обещании. Обладание властью погрузило его в эйфорию тем более удивительную для тех, кто знал его мрачный характер. Обрадованный восхождению на престол, он захотел прежде всего удовлетворить свою возлюбленную. 2 апреля был предпринят опустошительный набег на сторонников покойного короля, а новые члены Королевского совета были обязаны своим возвышением протекции «королевы сердца». Среди них можно выделить пять человек: разумеется, Диана, два Гиза, Сент-Андре, ну и Монморанси – куда без коннетабля. Из старого Совета остались только два человека, в том числе Клод де Л’Обеспин, который охарактеризовал сложившееся положение, то есть триумф Дианы, следующими словами: «Эти пятеро были выбраны за их поведение и за руководство делами. Это – поле и нива, в которую брошены зерна соблазна»[57].