Внедрение - Евгений Анатольевич Аверин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Мы скользнули к своим. Наши стоят, стульев не хватило. Встали и мы с краю.
Дядька со значком раскачивался на стуле. Я догадывалась, что он режиссер и есть. За языком мне надо следить. Но и молчать нельзя. Выставлять самоубийство, как выход — само по себе преступление. Главный выдохнул в сторону и поднялся:
— Хотел обратную связь от подрастающего поколения. Получил по полной. За сим, прощаюсь, — он картинно поклонился и пошел. Остальные сорвались за ним, что-то говоря и размахивая руками.
— Да вы хоть поняли, что она сказала? — донесся рык из коридора, — кого имела ввиду? Жанна Д’Арк наоборот. Та спасла страну, эту съело болото. Жанну сожгли, а эту утопили. У нас не сожгли бы, а в лагерях гнила лет двадцать, да потом дворником работала бы, — голоса удалились.
— Маша, ты это где-то прочитала? — классная оказалась рядом.
— Конечно, у меня же мама в клубе работает, библиотеку тоже убирает. Я каждый день читаю, что хочу.
— Кажется, встреча закончилась.
Из коридора вынырнула тетя:
— Ребята, режиссер просил поблагодарить вас за встречу, и особенно, эту девочку. Девочка, ты где? О, как тебя зовут?
— Маша я. Макарова.
— Творческие люди очень импульсивны. Сейчас его посетили новые идеи и их нужно записать. Так что, если увидите новые постановки, то в этом будет и ваша заслуга тоже. А сейчас всем спасибо и до новых встреч, — тетя захлопала. Ее вяло поддержали и двинулись к выходу.
В автобусе спали. Высадили нас возле школы. Все сразу разошлись. Мы шли с Катей. Она задумчива, проводила меня до дома. У подъезда ее рука в варежке нашла мою:
— Маша, можно я тебе скажу. Не будешь смеяться?
— Если анекдот расскажешь, буду.
— Я серьезно.
— Ну, Катя. Уж кому смеяться, так не мне. Говори уже.
— Я тоже иногда голоса слышу.
Дмитрий Семенович все же приехал. Без звонка. Когда мы с Катей подходили, сын помог выбраться ему из машины. Катя пошла дальше, с любопытством оглядываясь. А я, ни слова не говоря, провела их домой. Сын достал кулек конфет и пакетик, в котором угадывались помятые песочные пирожные.
— Олег, сам чайник поставь, — отправила я его на кухню, — а вы садитесь. Вон, на диван.
— Не могу я, Маша, садиться. Кипит во мне все, — Дмитрий Семенович, тем не менее, присел на край дивана, — от тебя приехал, если честно, с обидой. Да не на тебя, а на себя. Что повелся, как деревенская клуша, на чудеса. Сам же знаю, что нет их и быть не может. В моем случае так точно.
— Так уж и не может? Ни разу не встречали?
— Ну, впрочем, бывало, — задумался доктор, — Нет, необъяснимые случаи бывали. Да еще какие. Но именно, что объяснить их не могли. Не хватает знаний. Но, я уверен, объяснят.
— А зачем объяснять?
— Как зачем? Чтобы понимать, по какой причине, что откуда берется, и какие потом последствия.
— То есть, чтобы управлять?
— Конечно. Управлять и результат предсказывать.
— Значит, объяснение то будет наилучшим, которое позволит на практике его проверить и применять?
— «Практика — критерий истины», но это вы еще не проходили.
— А если объяснение такое есть, и все прекрасно работает, но оно абсурдно для научных взглядов?
— Уф, запутаюсь сейчас. Я, Маша, про другое. Я же, когда от тебя приехал, пообижался на себя, а потом задумался. А действительно, зачем мне дальше жить? Сын вырос, доучится и без меня. Материально обеспечены, жена у меня тоже не промах, не пропадет. Внуков не увижу, жалко, конечно. Но где настоящая цель? Так вот я и думал, всю свою жизнь перелопатил.
— И что надумали?
— А надумал, что жил по стремлениям. К знаниям, к материальным благам, к карьере. Всего хотелось. На вершины хотелось. А теперь есть знания, блага, карьера. Джентльменский набор: квартира, дача, машина. Причем, квартира хорошая, трешка в обкомовском доме. Девяносто пять метров. Дача кирпичная, со вторым этажом. На Волге. Среди сосен. Красота там! Машина «Волга», эта — сына, моя в гараже стоит. Только вот осталось мне месяца два, от силы четыре, которые пройдут в мучениях и под наркотиками. В институте медицинском и в больнице будет фото с черной ленточкой. Народ погрустит, причем о себе, что и с ними такое могло быть. Поедят салатиков и выпьют на поминках. И все. Через год вспомнят только близкие. Ну, еще пациенты, и то, не все. У меня много умерло родственников. Знаешь, что после них остается? Стопочка документов. Профсоюзный билет, аттестат, диплом, комсомольский. У кого побольше стопка, у кого поменьше. Вот и все знания и достижения. И после меня такая стопка останется. Уберут ее в шкаф, в дальний угол и забудут. И начинаешь думать, что на мечты не выдают справок и билетов.
— А есть мечта?
— Есть. Даже не мечта теперь, — Дмитрий Семенович замялся, — когда только учебу закончили, был у меня два друга. И один попал он в аварию. Повреждение спинного мозга. Спинальник, таких называют. В коляске на всю жизнь. Его родители увезли в деревню. Ездили мы к нему, помочь ничем не могли. И сейчас такое не лечат. Помер он потом. Так мы со вторым другом хотели придумать способ реабилитации таких больных. И спинальников, и потом инсультников. Я в библиотеке литературу прорабатывал даже. Курсы массажа закончил. Думали, потом центр создадим при институте. Но так мечтой и осталось. Жизнь, заботы, нашлись другие направления, в которых легче и быстрей что-то сделать. Женитьба, сын, кандидатская. Да что говорить. Вот этим бы я занялся. Для этого бы жил. Чтоб не помирали по домам тихо, а хоть какой, пусть самый небольшой процент, но вернуть бы к активной жизни. Таким центром занялся. Вот зачем жил бы.
Я не знала, что делать дальше. Смотреть его сейчас бесполезно:
— Давайте чаю попьем.
Олег на кухне удачно хозяйничал, заварку нашел и заварил, даже бокалы приготовил. Мы чай из бокалов пьем, много помещается. Зеленые. Остатки от сервиза. Рисунок потерт, а на краю, где прихлебываешь, чуть заметные выемки. Накрыла стол в комнате. Конфеты оказались «Ночка», с темной начинкой. Очень вкусные. А пирожные свежие, поэтому и помялись. Я откусила кусок и жевала, жмурясь. Чаем не надо запивать, чтоб вкус не разбавлять.
— Спасибо, тебе, Маша. Я хоть понял, что не так. Работа над ошибками. Пусть поздно, но надо сделать и ее.
Я чуть улыбнулась, собираясь ответить. Но обнаружила, что
