Попутчицы любви - Анастасия Доронина

В последний раз оглядев в зеркальце свое отражение, я решительно нажала кнопку звонка перед дверью квартиры, где жила Надя. Там меня уже ждали: открыли сразу.

Я сделала грозное лицо и прошла мимо обомлевшей от моей наружности Марии Николаевны прямо в квартиру.

— Твой глаз дурной, язык дурной,Вошли в меня, ко мне домой.Нанес удар ты страшный мне,Горю я вся в дурном огне.Несчастье в дом ты мне принес:Я — как телега без колес.Но зло горит сейчас в огне,И ты не страшен больше мне! —

завыла я, кружась по комнатам.

При этом старалась, как можно страшнее махать руками, трясти амулетами и вообще вести себя жутко таинственно. Не знаю, погибла ли во мне великая артистка, но от представления я неожиданно получила огромное удовольствие — кровь так и заиграла в жилах! Краем глаза я увидела Надю и Лизу, замерших на диване. Девушки смотрели на меня во все глаза и от страха тесно прижимались друг к дружке.

— Чую! — завывала я. — Чую дух темный, дыхание смрадное! Диавол в одной из вас, диавол! Изгнать надо, ибо пожрет вас чудовище, изнутри сожрет! О, чую, поселился внутри, ища, кого пожрать!

— Кто вы? — со, страхом спросила Надя. На диване она сидела с ногами, кутаясь в теплый пуховой платок. Большие, но какие-то тусклые глаза почти не выделялись на болезненно-бледном лице.

— Это колдунья… Белая колдунья, дочка! Лучшая э-э-э… специалистка в своей области, — вмешалась Мария Николаевна. — Я вызвала к нам, порчу снять и эту… ауру почистить. Мне посоветовали. Не смейтесь надо мной, девочки! Я так испугалась, когда вы нашли в комнате какие-то чужие вещи, я сразу подумала: а вдруг они заговоренные?

— Заговоренные, заговоренные, — подхватила я. — Отсюда чую — злодейский умысел, черный умысел, страшный…

Я еще покружилась немножко по комнате и остановилась возле Лизы. Девочка смотрела на меня с плохо скрываемым восторгом. Она была в точности такой, какой нам ее и описывали: тонкая длинношеяя девица с черной челкой и живыми глазами. На фоне Нади она смотрелась подвижной и быстрой кошечкой, которую стоит только поощрить — и она прыгнет к вам на колени, будет ластиться, играть. Но в случае опасности — и царапаться тоже.

— Ты! — наставила я на нее палец. — Грехов на душе много, девка, ой много у тебя грехов!

— У меня? — Лиза нервно засмеялась.

— Выйдем-ка, красавица, пошептаться бы…

— Никуда я с вами не пойду!

— Вижу! — взвыла я по новому кругу. — Вижу простор… Земля русская, широкая, деревня чистая, верующие люди там живут, без греха… Вижу, ребеночек там зародился, ангел, ангел! Но не судьба ангелу ножками землю теплую топтать… Железными крючьями волокут ангела в преисподнюю, не родится ребеночек, загубили злые люди…

Конечно, это было жестоко — все, что я говорила. Но рядом сидела бледная и погасшая Надя, едва-едва начавшая жить хорошая, добрая девушка, которая по вине вот этой Лизы — я была в этом уверена! — испытывает глубокое, мало с чем сравнимое страдание. И я должна была вернуть огонь в потухшие глаза, румянец на эти бледные щеки. Ведь была же она счастлива, пока в жизнь ее не вошла эта, уже много чего повидавшая девчонка!

— Кто, кто ребеночка загубил? Вижу, вижу, вижу… слышу, слышу, слышу…

Лиза молнией соскочила с дивана и схватила меня за руку.

— Кто вы? Чего от меня хотите?

— Моргана я, — сказала я низким голосом. — Ведьма. Дух от тебя злой идет и тяжелый, за версту чую. Порчу с тебя снять могу, много не возьму… Иначе изведешься в черной душе своей, диавол тебя сожрет! Много чего вижу я, много чего могу рассказать… Хочешь, силу тебе свою колдовскую передам? Хорошей ведьмой можешь стать, девка, цены тебе не будет… Хочешь?

— Мне? Хочу! — жарко шепнула Лиза, не отпуская моей руки.

— Так пойдем!

— Пойдем! А куда?

— Далеко не надо, мне дом покидать нельзя, колдовство еще действует, порчу снять надо… Вижу, кто порчу навел, вижу!

— Тихо! — дрогнула она. — Пойдемте…

Мы прошли на кухню, оставив позади изумленных Надю и Марию Николаевну. Для поддержания эффекта я остановилась на пороге и провела руками по воздуху, бормоча про себя только что придуманные заклинания.

На кухне я не сразу приступила к разговору. Нужно было как следует разогреть Лизу — мой расчет на то, что девчонка «поведется» на сказки о колдовстве и черно-белой магии, которые она так любила, оказался верным — и «добить» ее несколькими несложными трюками.

— Какое у тебя колечко красивое, — кивнула я на тонкое золотое кольцо с изумрудным глазком, надетое на ее безымянный палец. То самое кольцо, о котором упоминала в разговоре с братом Людмила Титова. — Кто подарил?

— Так, один человек… — помрачнела Лиза. — Не имеет значения.

— Зачем так говоришь? Имеет, ох как имеет… человек этот заговор на тебя сделал, силы лишил… Дай-ка… — Я протянула руку, требуя положить на нее кольцо. — Вот мы сейчас проверим, «чистое» оно или заговоренное!

Я накрыла колечко платком, завернула с четырех углов, пошептала над ним и вручила Лизе:

— Вот возьми его сейчас и выкини в окошко. Что смотришь? Выкини-выкини! Если вернется колечко обратно, значит, заговоренное оно. Значит, много бед может принести.

— А если не вернется? — с сомнением спросила Лиза.

— Ну, тогда, значит, простое кольцо, не заговоренное… было. Да ты что, девка? Сомневаешься, что ли?! Да ты вспомни, что это за человек! Сколько он зла тебе сделал, покоя лишил, сон украл! Мало ты мучилась? Заговоренное это кольцо, порченное, не сомневайся!

Внезапно решившись, Лиза схватила платок с завернутым в него кольцом, вскочила на стул, рванула форточку и, размахнувшись отчаянным жестом, выкинула его на улицу. Обернулась ко мне и ойкнула: на столе прямо перед ней лежало… то самое кольцо. Не веря своим глазам, она взяла его в руки. Сомнений не было! То самое кольцо!

— Значит, все это правда… — выдохнула она. — Значит, этот подлец и в самом деле… Значит, не от души он мне его дарил… Порчу наводил…

— Наводил-наводил, — подтвердила я невинно.

— Я же сама только что своими руками его выкинула! И оно вернулось… Но раз кольцо такое, раз оно заговоренное, значит… Значит, мне его носить нельзя, да? А как быть? Еще раз выкинуть? Может быть, в этот раз подальше, за город куда-нибудь выехать, и в реку его? А?

— Не поможет. Все равно обратно вернется. Колдовство — это тебе, деточка, не фунт изюму.

— А как быть?

— А вот как домой придешь, возьми две веточки ивы, мел возьми, нарисуй на полу круг, веточки скрепи крест-накрест, потом… — И я понесла какую-то чушь, главной целью которой было отговорить девчонку выкидывать ни в чем не повинное украшение. Ведь на самом деле минуту назад я дала ей в руки другое кольцо — то, которое перед визитом сюда вшила в край своего носового платка. А то кольцо, что Лиза сняла с пальца, я незаметно для нее зажала в другой руке, а потом, когда она потянулась к форточке, так же незаметно положила обратно на стол.