Наследник для бандита (СИ) - Серж Олли

— А жаль, — она кладёт несколько салфеток мне на живот, — Вытирайся. Хороший он парень.

— Это да, — я киваю и зависаю взглядом на экране, где застыло изображение крошечного человека.

Глава 20 Ревность

Марья.

Ножик стучит по разделочной доске, нарезая зелень для салата. Я готовлю ужин. Зачем я это делаю? Нужно же наоборот — выкинуть какую-нибудь жесть, чтобы Мишу от меня отморозило, отвратило. Задеть что-то очень для него принципиальное… Сбрасываю укроп с луком в салатник к помидорам и огурцам, опираюсь руками на столешницу и прикрываю глаза, пытаясь сглотнуть ком в горле. Хватит попустительства к своим чувствам. Только так у меня появится возможность уйти, не сказав Бурову о ребёнке. Ну как? Как это сделать, если я каждый день вязну в этом мужчине, как пчела в варенье. Голова кричит: «Беги, дурочка». А сердце сжимается и ноет, вот прям, как сейчас. Я запуталась. Испытываю к себе стойкое чувство отвращения, но не могу рассказать Мише о беременности. Точнее, я пыталась два раза, и не получалось. Будто красными буквами по белому фону кто-то пишет для меня предупреждения каждый раз…

Ты должна стать холодной, Маша. Не давать глубину в отношениях, перестать отзываться на поцелуи и ласки… Повторяю эту мысль себе практически, как мантру, но помогает слабо.

Новенькая мультиварка сообщает звуковым сигналом о завершении программы. Открываю крышку, выпуская пар вместе с запахом плова на кухню, пробую рис на готовность и усмехаюсь. Круто отмораживаешь, Маш. Даже не поленилась доставку еды из ресторана отменить, чтобы самой приготовить ужин.

Нет, это — другое. Мне просто очень хочется сделать для Миши что-то приятное, чтобы невербально искупить вину.

Из приоткрытого окна слышно, что на территорию дома въезжают машины. По оживлению охраны сразу становится понятно, что приехал хозяин. Валера что-то рассказывает Мише, и через несколько минут я слышу хлопок входной двери. Выхожу из кухни в прихожую, и меня моментально сносит мужской энергетикой. Мишин взгляд скользит по мне снизу вверх. Жадно. Я чувствую себя самой красивой и желанной женщиной. Мое тело признаёт его, как единственного мужчину, отзываясь мурашками на запах одеколона.

— Привет! — он ловит меня за талию и прижимает к себе, — Так приятно, детка… — выдыхает запах волос на моей макушке.

— Что приятно? — переспрашиваю, раскисая от мужской нежности.

— Приятно, когда дома есть кому ждать кроме охраны, — он усмехается, — И вообще, в этом доме отродясь едой не пахло.

— Это плов… — отзываюсь севшим голосом, ощущая себя последней сволочью, — Мой руки и приходи кушать.

— Хорошо, — оставляет несколько быстрых поцелуев по моим щекам и отпускает.

Я практически сбегаю от него на кухню. Какой кошмар! Совесть заставляет полыхать щеки. Раскладываю ужин на тарелки, ставлю приборы, салат и сажусь за стол. Господи! Дай мне сил…

Неожиданно на столешнице начинает вибрировать мой телефон. Подрываюсь, почему-то переживая, что Миша услышит этот звонок. И правильно переживаю… Открываю сообщение. Оно от Руслана.

Руслан: «Не передумала работать?»

Быстро печатаю и отправляю ответ.

Маша: «Нет.»

Руслан: «Тогда пойду с родителями поговорю.»

Маша: «Окей, спасибо.»

Блокирую экран ровно в тот момент, когда на кухню заходит Миша.

— Как прошёл учебный день? — он расслаблено садится за стол.

— Хорошо… — прячу телефон в карман и сажусь напротив.

Нервы начинают морозить. Я сцепливаю руки под столом, чтобы не было заметно тремора.

— Машунь, — он с явным удовольствием жуёт мой плов, — Это — очень вкусно. Ты сама чего не кушаешь? — он кивает на мою тарелку.

— Я ем, — запихиваю вилку себе в рот, получая законное основание не продолжать разговор.

В кармане снова вибрирует телефон. Любопытство меня съедает, но я не отвечаю.

— У тебя телефон звонит, — подсказывает Миша, — Не чувствуешь? — его бровь удивленно выгибается дугой.

— А, — отзываюсь потеряно, — Это ерунда. Потом отвечу.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Ответь сейчас, — почему-то мрачнеет Миша.

Я чувствую себя пойманной на месте преступления. Брось, Маша, он не может ничего знать.

Достаю телефон и открываю сообщение.

Руслан: «Ты принята. Только скинь трудовую, диплом и паспорт.»

Под внимательным взглядом Миши пишу ответ.

Маша: «Спасибо.»

Откладываю источник беспокойства рядом с собой на стол экраном вниз. Но только я успеваю взять в руки вилку, как смартфон оповещает дребезжанием о новом сообщении.

Миша больше уже не ест. Сложив руки на груди, он переводит тяжёлый взгляд с меня на телефон.

Мне кажется, что воздух вокруг нас начинает остро похрустывать от напряжения, как щербет.

Руслан: «Мама спрашивает, не хочешь ли ты приехать к нам на дачу и отдохнуть?»

Сердце начинает колотиться в горле. У Руслана поплыли границы. Я сама виновата.

— Маша… — предупреждающе шипит Миша, — Дай ка мне свой телефон. Я хочу знать, что тебя так нервирует.

— Это по работе. Быстро отвечаю Руслану: «Нет, спасибо. Это — лишнее.» Блокирую экран, выключаю вибрацию и зажимаю телефон в кулак.

— По какой работе? Ты же уводилась?

Буров опасно медленно поднимается с тарелкой из-за стола, огибает стол и подходит к раковине, — Ну! — раздаётся за мой спиной с нажимом, — Отвечай.

Я встаю со стула и разворачиваюсь к Мише лицом.

— Практика, — лепечу робко, — Я буду проходить ее в одной частной клинике…

Экран телефона вспыхивает. Ещё одно сообщение. Буров это видит.

— Телефон! — вскипает он.

— Нет, извини, — я завожу руку за спину.

— Быстро, Маша! — протягивает ко мне руку с открытой ладонью, и по его грозному взгляду я понимаю, что он все равно заберёт, если не отдам.

Вкладываю гаджет ему в разжатый кулак, мыслено надеясь, что в сообщении не написано ничего личного.

— «Хорошо. Береги себя, Машунь.» — зачитывает Миша сообщение. Я чувствую, как его сносит в неадекват, — А тебе не кажется, детка, что твой одногруппник слишком вежлив и навязчив?

Ноздри моего мужчины вздрагивают, желваки напрягаются. Что мне отвечать? Паника прокатывается по позвоночнику. Или это — та самая жесть? Ненамеренная, но спасительная.

— Я буду проходить практику в клинике у родителей Руслана, — сглатываю, — Ты прав, мы с ним были немного близки. И теперь он иногда позволяет себе покровительство в мой адрес…

— Откажись! — рявкает Миша, подходит ко мне и возвращает телефон, — Я сам придумаю, как тебе пройти практику.

— Нет… — качаю я головой, — Ты не будешь в это вмешиваться…

— Не буду вмешиваться!? — свирепеет Буров.

Одним рывком он откидывает стул сторону, расчищая себе дорогу ко мне. Следующим движением он сметает тарелки с едой со стола. Они со звоном падают на пол, а я в ужасе прикрываю руками лицо.

— Чем раньше ты смиришься с тем, что принадлежишь мне, тем лучше будет для нас обоих, — злой шёпот обжигает мое ухо, — Я знаю хороший способ закрепить это в твоей памяти.

Он хватает края моей футболки и с треском раздирает их в стороны. Ещё рывок по шву, и одежда отлетает в сторону.

— Не трогай меня! — я шокировано вскрикиваю и часто дышу, пытаясь прикрыть грудь, — Остановись…

— Руки! — грозно.

Миша перехватывает меня за запястья и фиксирует их своей рукой за спиной.

— Больно… — испуганно шепчу, глядя в его глаза.

— Мне тоже больно, детка. На столько, что даже плевать, кто тебя трахал, пока я верил.

Я в ужасе вглядываюсь в расширяющиеся зрачки Миши. Замечаю, как колотится по венам его пульс, как сбито дыхание. Поздравляю, Маша, тебе, кажется, поверили… Ты задела и перешла предел. Точно этого хотела?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Глава 21 Воспитательные меры

— Мне тоже больно, детка. На столько, что даже плевать, кто тебя трахал, пока я верил, — слова жгут язык, как кислота.

Меня ослепляют вспышки ревности. Что я несу? Просто не хочу терять эту женщину. Какой там нахер однокурсник нарисовался? Второй раз подряд я палю смс от этого Руслана. Его же раньше не было… Или он был всегда, а ты Буров — просто идиот? Нет! Нет! Это же Маша. Не могла она! Моя хорошая девочка…