Инстинкт № пять - Анатолий Королев

Волк выскочил из дальних кустов ивняка и кинулся к воде. Нас отделяло приличное расстояние, и зверь мчался изо всех сил, стремительно пересекая по диагонали широкий плоский берег. Но на этот раз он не смог быть внезапным. Красная Шапочка не легла в постель бабушки! Сложив весла на расстоянии примерно ста метров от берега, я легла на мягкое дно и, вскинув руку с оружием, приготовилась к стрельбе в упор.

Волк явственно видел, что я держу его под прицелом, я чувствовала, он понимает, что такое свинцовая пуля, и все же со всего размашистого разбега вбежал с брызгами в воду и рыча поплыл в мою сторону.

Море в этом месте подходило к берегу с порядочной глубиной, и мой глаз явственно различал скат из ракушечника с лохмами подводного мха, обломками мидий и бликами мелкой рыбешки. Волк плыл, уверенно и мощно работая лапами. В приступе ярости я уже не раз хотела нажать на пусковой крючок, но решила стрелять наверняка. И вот уже огромная лобастая голова зверя в двадцати метрах, в пятнадцати, в десяти… уже хорошо видны прижатые уши с белесой шерстью внутри ушных раковин, широкий шерстистый лоб волка, два белесых пятна над глазами. Наши взгляды встречаются снова. Я уже чувствую муторный дух псины над соленой водой. Вижу, как чистая вода начинает ржаветь от смытой из волчьего меха человеческой крови.

Внезапно я понимаю — это не волк, это волчица.

Выстрел!

В голове зверя, прямо промеж глаз, брызнул из шерсти кровеносный фонтанчик. И принялся извиваться хвостом дождевого червя в смертельной дырке. Пьяный червяк жиреет на глазах. Вот его струя уже хлещет по желтым глазищам. Обручальные кольца забрызганы красным пометом смерти. Зверь дрогнул и погрузился с головой в воду.

Только тут я наконец разревелась.

Через час ритмичной гребли, стараясь не тратить особых усилий, я порядком отплыла от берега, чтобы луч прожектора доставал меня уже на излете своей яркости. Вокруг меня сгрудились ветхие, ненадежные сумерки балтийской ночи. Дальше темней не будет, наоборот — полночная луна наберет блеска и разбавит натиск света.

Пора! Я влезаю в гидрокостюм и застегиваю молнию.

И вот я теряю всякое чувство воды и воздуха. Теперь я только плавучий снаряд: торпеда-Золушка, Красная Шапочка в резиновой шапочке. Перевалившись за бортик надувной лодки, я достаю из ножен кортик и протыкаю тугую оболочку. Воздух вырывается из раны со звуком «пассс…» — тем самым словом, с каким игрок выходит из игры.

Пассссссссс…

Прости, Посейдон, оставлять лодку на плаву никак нельзя — разом поднимут тревогу. Вместе с тушей бога морей на дно идет и черная сумочка из крокодиловой кожи… ничего, я куплю себе такую же, с укороченной ручкой, с золотой змейкой-застежкой.

Я поплыла вперед! Тут же впереди по курсу вспыхнул первый прожектор береговой охраны. Луч взлетал ослепительным мечом и, плашмя упав на море, стал неумолимо приближаться в мою темноту. Мамочка! Вдруг стало светло, словно ярким днем на пляже. Волны ошпарило солнцем прожектора. Как он близко! Какой натиск зла! Только не дрейфить! Не шевелись! Сейчас он уйдет… ужас полудня длился пару секунд, которые показались мне вечностью, луч помчал в сторону.

Я целую необъятную кромешную тушу Балтики в соленые губы мрака. Я — рыба. Я плыву на запад. Море — мой дом.

Всего прожекторов было шесть.

Они шли вдоль пограничного берега довольно тесным напором, и все же пауза темноты длилась порой минут двадцать. И я сразу резко устремлялась вперед, стараясь проплыть как можно дольше, прежде чем новый луч начнет злобно рыскать по воде в поисках цели. Я плыву свободно, чаще вольным стилем, иногда на спине — словом, без всякой системы, чтобы не закрепощать одни и те же мышцы. И главное — плыть как бы в свое удовольствие, легко, играючи, в кайф, и не думать о той бездне, что под ногами.

Ласты толчками рыбьего хвоста посылают мое тело вперед.

Часы зеленеют на руке парой стрелок.

Ночь тиха и светла. Небесный купол усыпан свежим блеском снежных алмазов. И сказал Бог: да будут светила на тверди небесной для освещения земли и отделения дня от ночи, и для знамений. Звезды ясно висят над лунной жижей чернильной воды, как снегопад, остановленный взмахом феи. Как малы две дырочки в носу и мой рот по сравнению с Балтикой! Хватит одной пригоршни, чтобы залить уголек моей жизни. О глубине стараюсь не думать.

Я все чаще лежу на воде, чтобы восстановить силы. После трех ночи рассвет все решительней стал открывать глаза над горизонтом. Луна потеряла прежний золотой блеск и превратилась в кружок посеребренного золота. Я чувствую, как по морю начинает пробегать первая мускулистая дрожь, нечто вроде гусиной кожи по телу купальщицы. Судя по часам, я подплывала к самой границе, где плыть очень опасно. Тьма так ослабела, что меня можно заметить просто с борта погранкатера… значит, пора сворачивать и плыть к берегу. Но я боюсь. Правда, я не одна, со мной на животе — примотанная скотчем заветная книга знамений. И вчера она ясно ответила мне.

Советуясь, как плыть, я угодила пальцем не в текст, а в рисунок к сказке про Золушку. А переспрашивать ничего нельзя! Смотри внимательно, во все глаза! Палец уперся в картинку Доре, может быть, помните — там, где волшебница, крестная Золушки, чистит большую тыкву ножом… Золушка держит в руках свечу. Неяркое сияние охватывает таинственную кухню в доме феи. На полках — целебные коренья. Под потолком — клетка с пичугой. Большущая тыква лежит на полу, над ней — добрая старуха в чепце и круглых колесах на металлической дужке, какие носил Джон Леннон. В руке волшебницы — широкий плоский, сияющий светом нож, которым она свежует тыквенное нутро. Еще пара минут, и фея превратит полую тыкву в золотую карету для милой любимицы, чтобы Золушка могла поехать, как подобает принцессе, на бал в королевский дворец вслед за гадкими сестрами.

Так вот, мой указательный палец угодил точнехонько в лезвие ножа в руке у старухи. Первое чувство — испуг… Но ведь нож держит добрая сила, он помогает бедняжке, а значит, и мне он не враг. Вглядываюсь дальше и внезапно замечаю то, что никогда б не заметила при других обстоятельствах. Сколько часов я провела над картой балтийского побережья! Я натерла глаза до дыр, изучая берег… так вот, край, нарисованной в книге тыквы, был изрезан ножом точно так же, как была изрезана морем береговая линия Финского залива в районе границы! Надо же! Вот залив, откуда я собираюсь в сумасшедший заплыв. А это очертания мыса Райволла, где торчит над землей мой старый маяк… идущий следом язык тыквы — тот самый клык земли, на котором, я знаю, установлен первый погранпрожектор. Свеча в руке Золушки — это луна. А сияющий светом волшебный нож феи — это же лунная дорога на море. Смотри, куда ведет тебя через смерть лунная тропка… Она ведет меня прямо туда, где на карте обозначена граница между двумя странами, точнехонько в край берега, куда встречным напором упирается зловещий генеральский лампас красной пограничной полосы.

Значит… значит, — отвечает мне книга, — доплыв до границы, ты должна будешь не плыть по прямой дальше, а повернуть к земле и выйти на берег именно там, где обозначена красным граница между Финляндией и Россией.

Что ж! Я должна подчиниться совету, иначе книга перестанет меня охранять.

Я чувствую рассветную дрожь, которая пробегает по мускулам Балтики.

Над волнами ползет легкая мгла тумана.

Впереди, в сизом молоке, виднеется долгая темная масса. Сердце сжимается от страха: что это?

Мол!

И вот я уже плыву вдоль каменной стены.

Забегая вперед, скажу: мне снова везет, да еще как! Я выбралась не куда-нибудь, а прямо на территорию базы для сторожевых пограничных катеров! То есть на единственный клочок суши у самой границы, который не прочесывают патрули… забилась в случайную щель, проспала благополучно весь день в гидрокостюме, прогретом батарейками, восстановила силы и, как только снова стало смеркаться, опять уплыла в море, огибая последний, шестой прожектор.

Этот гад был особенно ярок и ложился на воду тушей тропического питона. Но я и тут проплыла незамеченной. Я уже начала тихонечко ликовать, как судьба Красной Шапочки показала мне волчий норов.

Финский прожектор ударил не с берега, а с моря!

Я подумала, что впереди причалил к воде катерок и пуляет в мою сторону низким лучом. Но все оказалось гораздо хуже.

Вглядевшись в горизонт, я различила вдали контур неподвижной тучи, прилипшей к волнам. Это остров! А рядом еще одна круча земли размером поменьше. Моя душа обмерла: острова прямо по курсу! Но я не видела на карте никаких таких островов у границы! Они были, но дальше! Препятствие угрожало мне гибелью. Надо было либо огибать их дугой со стороны моря, либо искать проход ближе к берегу… в том и другом случае неизбежны потери силы… либо выходить под покровом ночи на сушу и пешком по прямой шагать к противоположному берегу острова, чтобы плыть дальше, к материку. Полный облом!