Королевство Крамтон (СИ) - Тали Аксандрова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Мне хотелось сидеть так с Симмиусом вечно, под тусклым светом звезд, не сводя друг с друга глаз. И чтобы руки все теснее касались друг друга и, наконец, наши пальцы сплелись. Я чувствовала тепло его ладоней, и мне было теплее, чем от любого костра.
Но я убрала свою руку и отправила Симмиуса спать. Завтра нам предстоял долгий и опасный путь через болота, а он и так взял на себя почти половину ночи. А другую Риб, но медвежонок уже мирно посапывал. Симмиус не хотел уходить, его голос становился все глуше и нежнее, однако я знала, как заботилась моя мама об отдыхе отца. И проявила настойчивость.
Утро занималось не менее тусклое, чем ночь. День предстоял пасмурный. И оставалось только надеяться, что не дождливый. Даже едва проглядывавшее сквозь дымку солнце придавало нашему королевству хоть каких-то красок. Но когда небо затягивали свинцовые тучи, все становилось совсем мрачным. Мы с отцом не любили дождь и часто сидели у очага в такие дни. А мама любила. Любила капли, ползущие по стеклу, струи, с шумом стекающие с крыши, лужи и танцы под дождем. И однажды я поняла ее, когда теплый летний дождь застал нас в Зеленом лесу: все стало зеленее, ярче и насыщеннее, воздух наполнился особым ароматом.
Но сейчас дождь нам был ни к чему, а небо все больше хмурилось. Поэтому мы торопились. Я сбросила ткань, закрывавшую голову — все равно сумрак скрывал нас. Воздух становился влажным, и трудно было сказать, почему: из-за скорого дождя или из-за приближения болот. При такой влажности мои волосы всегда становились волнистыми и на них поблескивали капли. Отец смеялся такой перемене и любовался этим. И сейчас я видела, как Симмиус несколько раз бросил на меня восхищенный взгляд. И тут почувствовала другой взгляд, жгучий и тяжелый — это смотрела Кадди.
Все мы устали. Самым неутомимым из нас оказался Риб. Он шел и шел, и, казалось, готов был идти вечность такой же ровной и твердой походкой. Но все изменилось, когда мы пришли к болотам. Похоже, открытая вода всегда тревожила его, а после того, как он едва не утонул в реке, в нем поселился страх. И сейчас именно так Риб смотрел на болота.
— Мы даже ног не замочим, Риб, — заверила я его, — я знаю здесь каждую тропку.
Это было не совсем правдой, но немного подбодрило медвежонка. По крайней мере, он благодарно улыбнулся мне. Я часто гуляла по болотам, это правда, с отцом и слугами, но чаще всего вели меня они. Я не стала говорить Рибу, что когда-то, давным-давно, еще до заключения союза с Нежитью, на этом месте было огромное прозрачное озеро. Такое глубокое, что по нему плавали корабли. Великое множество ручьев питало его, а из озера вытекала широкая река. И по ней корабли попадали в море и плыли дальше, в другие королевства, чтобы отвезти наши товары и привезти новые. Много диковинок было в то время.
Но отец говорил, что самой главной диковинкой было море. Он, как и я, ни разу не видел его. Синее-синее и бескрайнее, как небо, — так описывал отец море. Сложно было представить бескрайнее тому, кто родился и вырос в королевстве Крамтон. Все у нас упиралось в Серую стену.
Море было живое и умело хмуриться. Тогда оно становилось темным, как вечернее небо, и высоко-высоко взлетали пенистые волны. А еще отец говорил, что на море бывали рассветы. Когда солнце только просыпается, и первые яркие лучи выглядывают из-за горизонта — золотые, розовые, огненные — и окрашивают море. И прекраснее этого зрелища на земле только моя мама. Я смеялась словам отца, ведь он никогда не видел рассвет. В Крамтоне солнце выползало из-за Серой стены уже тускло-желто— беловатое, быстро проходило по небу и снова скрывалось за стеной, уже с другой стороны. Словно мы сидели в глубокой яме, и видели только часть дня.
— Я не видел, — соглашался отец, — но предки мои моряки. И море, и рассветы в крови у меня. И у тебя.
Я снова смеялась на эти слова. Как часто я смеялась в те дни, когда все мы были вместе. Я невольно взглянула на Кадди, которую отвергла родная семья, а едва она обрела любовь королевы, как потеряла и ее. Кадди поймала мой взгляд, вспыхнула и остановилась. Ничто не могло вывести ее из себя больше, чем жалость.
— У тебя палец в крови, Кадди, — нашлась я, — я могу помочь.
В моих карманах еще оставались травы из Зеленого леса. Брюнетка взглянула на палец и резко ответила:
— Не нужно.
Мы шли по тропам, знакомым мне до боли. И все больше приближались к моему дому — путь лежал рядом с ним. И когда буро-зеленая крыша вынырнула из-за корявых деревьев, я остановилась. Сердце мое сжалось от боли и тоски. Мой отец больше не ждет меня там, и его похоронили без меня. Симмиус остановился рядом и взял меня за руку — он все понял.
Я должна была еще раз взглянуть на свой дом. Подошла как можно ближе и выглянула. Дом был пуст, и там никто не жил, это было видно. Никто не ухаживал и за двором. Жесткая болотная трава пробивалась возле крыльца и под окнами. Только в вазонах ее не было. Тщательно вычищенная нами земля дала силу росткам, они не только проклюнулись, но и тянулись к тусклому небу, с благодарностью ловя любой луч солнца. Прошедшие дожди напоили их влагой, и выглядели они крепкими.
— Они будут синими-синими, когда расцветут, — прошептала я, — мы с папой всегда ждали этого дня.
Симмиус сжал мою ладонь.
— Теперь в этот день с тобой буду я, — сказал он.
Я смотрела на дом и не понимала, почему ушли Диплы. Что бы не случилось, они обещали ухаживать за цветами, пока те не расцветут. В память о моей маме. При мысли, что их убили стражники Серой горы, мне стало очень горько. Симмиус не отпускал мою руку. Кадди хмурилась, но не сказала ни слова.
Я мысленно попрощалась с домом, и мы пошли дальше.
Если на Болотах раньше и было озеро, то очень давно. А теперь это были редкие лужи буро-зеленой воды с островками жухлой травы и кустарника и угрюмо торчавшими голыми корявыми стволами мертвых деревьев. Эти лужи были обманчивы, стоило ступить в нее и уйдешь с головой.
