ЧЕЛОВЕЧЕСКАЯ КОМЕДИЯ ТЕОДОРА ФОНТАНЕ - Игорь Фрадкин

Правда, в произведениях Фонтане, в которых выведены представители дворянства, наряду с лицами, воплощающими политическое ретроградство, неумеренные общественные претензии, рабское поклонение условностям, непонимание жизни и прочие неисцелимые пороки этого сословия, выступают часто и дворяне другого склада, носители принципов великодушия, простоты, естественности и некоего органического «демократизма». Очевидно, это - белые вороны среди юнкеров, чудаки, оригиналы, отчасти даже отщепенцы; их привлекательность базируется в конечном счете на том, что они находятся за пределами сословного образа мыслей и поведения. Писатель понимал социальную нетипичность этих персонажей, когда так характеризовал замысел романа «Штехлин»: «Противопоставление дворянства, каким оно у нас должно было бы быть, тому, какое оно есть» (письмо К.-Р. Лессингу, 8 июля 1896 г.).

Правдивое изображение дворянства таким, «какое оно есть» (вопреки «тихой любви» писателя к нему), было несомненно «одной из величайших побед реализма» в творчестве старика Фонтане, но победой отнюдь не стихийной, слепой и неосознанной. Письма Фонтане последних лет жизни пестрели резкими выпадами против дворянства, против неправомерной концентрации политической власти в его руках. «Человечество начинается не с барона,- писал Фонтане дочери 22 августа 1895 года,- а ниже, в четвертом сословии; три остальных пора похоронить». Еще более решительно и более развернуто эта мысль выражена в письме Фонтане к его английскому другу - Джемсу Моррису - 22 февраля 1896 года. Чрезвычайно высоко оценивая английскую газету «Лейбор лидер», орган независимой рабочей партии, Фонтане замечает: «Все интересное сосредоточено в четвертом сословии. Буржуа отвратителен, а дворянство и духовенство отжили свое и все время повторяют зады. Начало нового, лучшего мира заключено в четвертом сословии… То, что рабочие думают, говорят и пишут, уже фактически опередило мысли, речи и писания старых правящих классов. Все у них гораздо натуральнее, правдивее и более жизненно. Они, рабочие, за все берутся по-новому, не только стремятся к новым целям, но и идут новыми путями».

Сознание того, что будущее принадлежит рабочему классу - причем это сознание не сопровождалось у Фонтане, в отличие от многих его современников, зловещим предчувствием «гибели культуры», страхом перед грядущим «торжеством варварства» и, т. д.- свидетельствовало в каком-то определенном смысле о столь высоком уровне исторического мышления, какого, пожалуй, никто из представителей реализма XIX века не достигал. И все же перейти на позиции рабочего класса Фонтане не сумел - ни в своих общественно-политических воззрениях, ни в художественном творчестве.

Почти все произведения Фонтане посвящены в различных вариантах разрабатываемой теме, представляющей собой один из аспектов генеральной темы литературы критического реализма, конфликта личности и общества. В романах писателя изображаются светские люди, представители высших общественных сословий, в стремлении к личному счастью вступающие в столкновение с обычаями, традициями и нормами поведения своей среды, с мертвыми и фальшивыми, но тем более жестокими и деспотическими условностями света. «Каждый человек,- писал Фонтане,- имеющий мужество воспринимать вещи иначе, чем остальное стадо… вызывает у меня интерес».

«Воспринимать иначе» - этим, однако, и исчерпывается мужество героев Фонтане. Они боятся крайних выводов и не решаются смело и сознательно порвать со своей средой. Это не борцы, желающие разрушить или преобразовать существующие порядки, не обвинители и протестанты, а преимущественно слабые натуры, «натуры самоотречения», отступающие перед косной силой предрассудков, капитулирующие перед «необходимостью» и требованиями среды, смиряющиеся или добровольно уходящие из жизни. Свою правоту, если они ее даже и осознают, они оставляют при себе, как свое самое ценное и сокровенное достояние, но не переносят ее в плоскость практического действия и общественной борьбы.

Глубокий и сочувственный интерес Фонтане к «четвертому сословию» нашел отражение в его творчестве. Во всех его произведениях действуют плебейские персонажи. Более того: он неизменно показывает в своих романах моральное превосходство людей из народа над господами. Свободные от тирании светских условностей, от кодекса ложной чести и сословного тщеславия, они возвышаются над представителями юнкерских и буржуазных кругов естественностью, добротой, чистой, человечной моралью. Но и плебейские персонажи Фонтане, при всем своем отличии от господ, тоже, принадлежат к «кротким натурам». Их добродетели - верность, скромность и отсутствие претензий, выходящих за рамки их социального положения.

Пытливая мысль Фонтане и его дар реалистического видения жизни помогли ему пролить свет на многие темные стороны современной ему действительности, познать многие ее сложные явления и проблемы. Но, пройдя в поисках истины плодотворный, полный открытий путь, он в итоге останавливается перед противоречием, которое не в силах разрешить: в его творчестве сочетаются резкая критика, отрицание буржуазного общества и строя Германской империи и одновременно неспособность воодушевиться идеей революционного преобразования жизни.

* * *

Первенцем эпической прозы Фонтане был роман «Перед бурей» (1878). Над этим произведением писатель работал с перерывами более пятнадцати лет, и поэтому оно запечатлело в себе ту эволюцию социально-политических взглядов, которую Фонтане проделал в течение 60-70-х годов. В нем не было целостности: консервативные идеи, присущие автору на предыдущем этапе его творчества, причудливо соседствовали в романе с прогрессивными воззрениями; и в художественном отношении он свидетельствовал еще о неопытности писателя и уступал его последующим романам. Сам Фонтане, посвятивший этому произведению так много времени и труда, впоследствии быстро охладел к нему. «…Роман, о котором я всегда забываю, что его написал»,- так пренебрежительно отзывался Фонтане о своем первенце в письме к жене 16 июня 1883 года.

Писатель стремился в своем первом романе нарисовать всеобъемлющую картину политического состояния, быта и нравов различных слоев прусского общества «перед бурей», то есть накануне национального подъема и антинаполеоновской войны 1813 года. Социальная широта панорамы, обилие действующих лиц из всех классов и сословий, многоплановая эпическая композиция - все имело своей целью полно и правдиво передать изображаемую эпоху. Между тем этой полноты и исторической правдивости Фонтане достичь не удалось, поскольку из его поля зрения выпало главное - демократический, проникнутый пафосом прогрессивных общественных преобразований характер народного подъема.

Фонтане видит и изображает преимущественно одну сторону народного движения - ненависть к чужеземному владычеству. Но то, что за этой ненавистью скрывался патриотизм разных толков, вернее, патриотизм истинный и показной, то, что закосневшая в своей реакционности придворная камарилья стремилась к реставрации феодально-крепостнической Пруссии, окончательно уничтоженной под Иеной и Ауэрштедтом, в то время как передовые люди, не оставшиеся глухими к идеям французской революции, добивались конституции, гражданских прав и демократических преобразований, то, что тупые юнкеры ненавидели и боялись своих свободолюбивых соотечественников больше, чем французских завоевателей, и поэтому не раз были готовы предать знамя национально-освободительной борьбы,- все это, то есть подлинная правда о 1813 годе, в романе «Перед бурей» находит свое отражение лишь в немногих эпизодах.

Центральной фигурой романа, главным организатором движения против французского владычества писатель вывел Берндта фон Вицевица. В этом образе своевольного юнкера, исполненного феодальной гордыни и даже фрондирующего против короля («Мы были здесь еще до Гогенцоллернов!»), легко узнать подлинное историческое лицо, Людвига фон дер Марвица, возглавлявшего оппозицию справа реформам Штейна и Гарденберга и известного своей ультрареакционностью. Придав этому закоренелому ретрограду столь преувеличенное значение и обрисовав его с нескрываемой симпатией, Фонтане оставил в тени людей типа Шарнгорста и Гнейзенау, Штейна и Арндта, то есть тех, кто, восприняв идеи, шедшие из-за Рейна, провел прогрессивные преобразования и сумел поднять Пруссию после иенского разгрома и Тильзитского мира из бездны национальной катастрофы на вершины освободительной войны.

За романом «Перед бурей» последовали небольшие исторические повести «Грете Минде» (1880) и «Эллернклип» (1881), завершилась же работа Фонтане над историческими темами созданием одного из его шедевров - повести «Шах фон Вутенов» (1883), которая соединила в себе зрелое художественное мастерство с отчетливо выраженными новыми демократическими чертами мировоззрения. В этой повести писатель произвел окончательный расчет с консервативными старопрусскими идеалами, которым он прежде поклонялся.