Религиозные войны - Жорж Ливе

2. Екатерина Медичи и политика умеренности.

Личность Екатерины Медичи накладывает отпечаток на целый исторический период. Мать девяти детей, трое из которых стали королями, жена, отвергнутая увлеченным Дианой де Пуатье мужем, лишенная влияния Гизами, вдова Генриха II после смерти сына берет реванш. Оставаясь флорентийкой до мозга костей, увлеченной идеями Макиавелли, она прекрасно понимала, какие опасности угрожали трону. Кроме того, ей были присущи смелость, страстная любовь к власти, ярко выраженная склонность к мелким хитростям и интригам, которые она путала с дипломатией, расчетливая воля и терпеливая скрытность. Общественное мнение приписывало ей роль зловещей советницы Карла IX и ответственность за Варфоломеевскую ночь. Это преступление, противоречившее всей проводимой ею политике, не должно заставить нас забыть о ее усилиях по восстановлению государства. Она [13] не заслуживает ни презрения, которым ее поливают одни, ни восхищения, которое другие выражают по отношению к ней: при ее содействии государство худо-бедно выжило.

После неожиданной смерти Франциска II королева-мать направляет Парламентам послания (28 января 1561 г.), в которых приказывает отсрочить юридические преследования и освободить заключенных по религиозным делам. В послании от 13 марта Королевскому совету она требует амнистировать Конде, который содержался в заключении, под честное слово; в послании от 24 марта она соглашается предоставить Антуану Бурбону, королю Наварры, первому принцу крови, титул и полномочия королевского наместника. В обмен на эти две последних уступки она требует для себя титула и полномочий, необходимых для осуществления регентства при несовершеннолетнем короле, что давало бы ей неограниченную власть. Несмотря на беспорядки в провинциях, которые с трудом удавалось подавлять, она предпринимает двойную попытку примирения: на религиозной почве, организовав диспут в Пуасси, и на политической почве, созвав Генеральные штаты и подписав январский эдикт 1562 г. С этой политикой связано имя Мишеля де Лопиталя, канцлера Франции. Он был государственником, и стремление к терпимости возникло у него скорее из желания порядка и мира, а также точного знания финансовой ситуации и тех бед, которые ждут королевство, чем из философских размышлений. [14] Генеральные штаты, собравшиеся в 1561 г., рассматривают вопрос о религиозном умиротворении. Это был ключ к решению всех остальных вопросов. Представитель духовенства назвал еретиков нонконформистами, в ответ на это Колиньи решил «показать, что обе доктрины и их церемонии полностью соответствуют Священному Писанию, а также традициям изначальной церкви». Чего они хотят? «Храмов, в которых они могли бы проповедовать слово Божье». Договоренность и согласие кажутся возможными, и Екатерина, не обращая внимания на церковные догмы, надеется осуществить это примирение под эгидой светской власти.

Подобную точку зрения разделяют Генеральные штаты, собравшиеся в Пуасси и в Понтуазе, по крайней мере, представители дворянства и третьего сословия. Дворяне требуют, «чтобы все религиозные противоречия разрешались в соответствии с доктриной Ветхого и Нового Заветов; чтобы любой человек, который признает апостольский символ веры и Афанасьевский[6] символ веры, был защищен от любых преследований». [15]

Третье сословие в своем послании к королю умоляет «его собрать не позднее, чем в трехмесячный срок, национальный церковный собор, самому председательствовать на его заседаниях и не предоставлять право голоса никому из лиц, заинтересованных в обсуждаемых реформах:

— обеспечить решение всех противоречий в соответствии с одним лишь Священным Писанием;

— до той поры прекратить всякие преследования и предоставить верующим церковные здания, либо право на их постройку в любом городе, чтобы каждый человек мог видеть, чему эти верующие учат и какую веру исповедуют;

— обеспечить повсеместную продажу церковного имущества в пользу короля, дворянства и сословий;

— оплату труда духовенства осуществлять из государственной казны;

— обеспечить выборность судей и созыв Генеральных штатов каждые два года.

Эта либеральная, почти революционная смелость раздражает католическое духовенство, беспокоит двор и вельмож, ведь проблема веры и налоговая политика взаимосвязаны. Продажа церковного имущества должна обеспечить погашение долгов и умиротворение народа. Духовенство, заключив договор в Пуасси, в ужасе соглашается на необыкновенную жертву (21 октября 1561 г.). Что касается вопроса [16] веры, то Екатерина соглашается лишь с второстепенной идеей проведения диспута.

В Пуасси собираются католические и протестантские теологи. Неудача дебатов не обескураживает королеву-регентшу, на нее произвели впечатление успехи реформированных церквей, деятели которых получили в Пуасси официальное признание. Колиньи входит в Частный совет. Январский эдикт 1562 г. предоставляет протестантам свободу в осуществлении церковной службы вне пределов городов, а в городах разрешает им проведение собраний в частных домах. За год ситуация изменилось: январский эдикт останется хартией терпимости по отношению к гугенотам. Этот эдикт будет иметь принципиальное значение, особенно в связи с противодействием католиков, а также из-за слабости средств, которыми располагает власть — абсолютная в теории, но на практике неспособная навязать свою волю. 6 апреля 1561 г. был создан триумвират Франсуа Гиза, коннетабля де Монморанси и маршала де Сент-Андре, первых сановников государства, у которых были сторонники в различных регионах и в армии. Убийство людьми Гиза молившихся кальвинистов в местечке Васси 1 марта (провокация или несчастный случай?) поджигает порох и знаменует начало первой религиозной войны. В «Воспоминаниях» Клода Атона, кюре из Прованса, отражен этот момент, когда власть, столкнувшись с возмущением на местах и подстрекательством со стороны различного рода [17] проповедников, оказалась неспособной к быстрым и решительным действиям. В основе первых конфликтов лежит утрата властью своих позиций перед лицом разгулявшихся страстей. Механизм цепной реакции, однажды запущенный, было уже не остановить.

3. Первые войны.

Три первых религиозных войны, произошедших до Варфоломеевской ночи — самого трагичного, но вполне закономерного события той эпохи, — были однотипны: люди брались за оружие, проходили отдельные военные операции, затем наступало хрупкое перемирие, в ходе которого каждая сторона готовилась к реваншу. Первая война противопоставила друг другу две столицы: католический Париж, верный Гизам, и Орлеан, центр Реформации, где обитали Конде и Колиньи. Д’Обинье описывал моральные мучения адмирала в тот момент, когда он должен был взяться за оружие. Сражения, происходившие в основном вдоль главной водной артерии Франции — Луары, были отмечены успехами католиков и гибелью вождей обеих сторон: Антуан Бурбон, сначала благосклонно относившийся к Реформации, а затем вернувшийся в ортодоксальное католичество, Сент-Андре, убитый под Дре, Конде, попавший в плен подобно Монморанси, Франсуа Гиз, смертельно раненный 18 февраля 1563 г. на подступах к Орлеану неким Польтро де Мере. Для Екатерины было расчищено поле деятельности. [18]

19 марта Амбуазский эдикт примирения признает за всеми гражданами государства свободу совести, но ограничивает, свободу культа для некоторых лиц в некоторых местах; исключение сделано для Парижа, где разрешен только католический культ. Таким образом, свободу культа получают дворяне, прежде всего судейские чиновники высокого ранга, в то время как народу, живущему в городах и деревнях, она доступна лишь в одном городе на бальяж (судебный округ); при этом храмы дозволено открывать только в предместьях. Конде, находящийся в плену, вынужден согласиться на подобные ограничения, меняющие облик протестантизма. Возникает опасность узурпации аристократами права на свободу совести и уменьшения притока новых сил из народных масс.

Этот мир был всего лишь передышкой: похоже, в него верили только сама Екатерина и ее канцлер. Для укрепления веры монарха, Карл IX, совершеннолетие которого провозглашено в Руане 17 августа 1563 г., и его мать отправляются в долгое путешествие по Франции с марта 1564 г. по май 1566 г. В какой-то момент у Екатерины появляется идея о созыве съезда католических князей, от которой она вскоре отказалась. С 14 июня по 2 июля 1564 г. в Байонне происходит тайная встреча королевы-матери со своей дочерью Елизаветой Валуа, женой испанского короля Филиппа II, и с главным советником Филиппа II герцогом Альбой. Эта встреча, значение которой теперь [19] трудно оценить, порождает подозрения среди встревоженных политикой короля Испании по отношению к восставшим Нидерландам гугенотов. Ответственность за новый разрыв лежит на Конде. Его дерзкий план — захват короля и его матери с целью получения власти, хотя бы формальной, — проваливается. В долинах Луары и нижней Роны вспыхивает всеобщий бунт. Основные сражения второй религиозной войны разворачиваются в окрестностях Парижа. 10 ноября 1567 г. исход битвы при Сен-Дени открывает доступ к столице, но через два дня после этого умирает Монморанси. Командование вооруженными силами католиков берет на себя герцог Анжуйский, брат короля. На помощь армии Конде и адмирала Колиньи приходит германская армия. Шартр, называемый «чердаком столицы», окружен. Мир, подписанный в Лонжюмо 23 марта 1568 г., подтверждает принципы Амбуазского эдикта без всяких ограничений. Основной результат этой войны скорее психологический, нежели политический: королева-мать констатировала полный крах политики умеренности. Оскорбленная заговором Конде, она делает ответственным за эту неудачу канцлера Лопиталя. День его отставки, 24 марта 1568 г., — очень важная дата, подобная дате встречи в Байонне в 1564 г. Оба эти дня стали как бы прелюдией к последующим драматическим событиям.