Предсказание - Кристина Стайл

—　А где отец? — 　поинтересовалась Маев. — 　У меня все готово. Пора к столу.

—　Он сейчас придет, — 　отозвался ее муж. — 　Ты же знаешь, пока не смоет с себя пот и копоть, никогда есть не сядет.

—　Какое там смоет —　послышался голос на улице, и на пороге тут же возник высокий седой мужчина с густой сетью морщинок возле светло-голубых глаз. — 　Такие запахи!.. Сейчас все соседи, забыв о делах, сбегутся.

—　Пусть приходят, — 　весело откликнулась Маев. — 　Слава Светлым Богам, у нас есть чем накормить гостей.

Все быстро уселись за стол. Маленькая дочка Санты проворно забралась на колени к старику и доверчиво прижалась щекой к его широкой груди. Он осторожно провел большой мозолистой ладонью по детской головке, и его цветшие от времени глаза подозрительно заблестели. «О боги! — 　подумалось ему. — 　Доживу ли я до светлых дней, когда смогу покачать на коленях внука? За что вы прогневились на мою дочь? Благословите ее чрево! Услышьте мольбы старика!»

Маев бросила быстрый взгляд на отца, затем на мужа и опустила голову. Все трое сейчас думали об одном. Трижды с тех пор, как сыграла в этом доме веселую свадьбу, ложился на землю снег, и каждый день начинала и заканчивала Маев обращением к Богам. У нее была лишь одна просьба —　даровать ей дитя. Но Боги отвернулись от нее и оставались глухи к молитвам. Молодая женщина даже пошла на маленькую хитрость: она соткала себе пояс, в который вплела узор, дарующий плодородие, и с тех пор носила его постоянно. Скоро уж минет месяц. Если уж и это не поможет, решила Маев, придется собираться в дорогу: в полудне пути от деревни в глухом лесу жил колдун. Может, он сумеет помочь? Правда, ходили слухи, что он груб и неприветлив… Ничего, все можно перетерпеть, лишь бы прижать к груди, разбухшей от теплого молока, маленький родной комочек —　свою плоть, свою кровинушку.

Женщина решительно тряхнула головой, отгоняя тяжелые мысли. В конце концов, сегодня праздник: в доме друзья. Им с Ниуном повезло. В суровой стране Киммерии люди сдержанны и скупы на чувства. Неприветливый гористый край благоволит воинам, приучает беречь душевное тепло лишь для самых близких. И немало были бы удивлены пылающие ненавистью гиперборейцы или боязливые аквилонцы, почитающие горцев едва ли не дикими, алчными: до крови псами, доведись им увидеть киммерийцев такими. Но подобная честь не для чужаков. Их удел —　страх перед грозным, не знающим пощады соседом!

Впрочем, и между собой киммерийцы зачастую не отличались ни особой приветливостью, ни разговорчивостью. Даже девушки, казалось бы, дружившие с детства, стоило им выйти замуж, почти переставали общаться между собой, а при коротких встречах говорили о хозяйстве, детях, изредка об охотничьих и военных добычах нужен. А вот у Маев и Ниуна была верные друзья —　Релан и Санта. То ли пережитые вместе опасности сблизили их, то ли было меж ними некое духовное родство —　об этом никто не задумывался. Просто они всегда были рады встрече и скучали, если долго не виделись.

Теплое и доброе чувство заполнило душу молодой женщины, и собственная беда показалась не такой страшной и непоправимой. Она светло улыбнулась, и на лицах друзей и родных зажглись ответные улыбки.

Вечер прошел в спокойных беседах, добрых и страшных воспоминаниях, говорили о знакомых, делились задумками на будущее. Незаметно подошла ночь, и все улеглись спать. Стоило Маев юркнуть под одеяло, сотканное ее же умелыми руками из козьей шерсти, как она мгновенно заснула. Привиделся ей удивительный сон. Раннее утро. День обещает быть теплым и сухим. По высокому ярко-голубому небу плывут облака. Маев стоит возле дома и пристально вглядывается вдаль, туда, где темнеет лес. Вдруг из леса выходят олениха с олененком, волчица с волчонком и медведица с медвежонком. Звери направляются прямо к Маев, подходят, трутся ей об ноги, тычутся мордами в ладони. Она звонко смеется. Ей отчего-то легко и радостно. Детеныши играют друг с другом. Маев тоже хочется побегать с ними, но взрослые звери почему-то не пускают ее. Они садятся рядком и взглядами приглашают женщину к себе. Вот так они и сидят все вместе, с умилением глядя на детские игры.

Неожиданно Маев пробудилась, но, перевернувшись на другой бок, тут же заснула снова.

На сей раз ей приснилось, что стала она большой-большой, такой, что, если бы захотела, смогла бы обнять весь мир. Именно обнять, ибо сердце ее было полно любви ко всему живому.

Наутро, проснувшись, она сказала мужу:

—　Знаешь, мне сегодня такие сны странные снились—

—　Ты вчера устала, милая, — 　снисходительно улыбнулся Ниун, — 　вот и спала беспокойно.

—　Да нет, мне почему-то кажется, что это были хорошие сны.

—　Я не мастер сны разгадывать. Расскажи о них Сайте. Вы, женщины, больше знаете об этом.

Санта, выслушав Маев, пожала плечами:

—　Не знаю, подруга. Но думаю, это сны добрые. Ты ведь чувствовала любовь и нежность, да?

—　Да. Мне было так хорошо! И звери… Они словно хотели сказать что-то, только я не поняла.

—　Все равно это к добру. Верь моему слову. Они еще поболтали о снах, хороших и дурных предчувствиях, колдунах и знахарках… Впрочем, разве можно упомнить и назвать все, о чем могли болтать женщины, особенно когда они давно не виделись?

День прошел так быстро, как будто и не начинался. Назавтра друзья собирались покинуть гостеприимный кров, и потому все засиделись допоздна. Маев готовила им припасы в дорогу, Санта сидела с ней, а мужчины, серьезно и сосредоточенно поглощая темное пиво, обсуждали какие-то свои дела, совершенно неинтересные женщинам.

Ложась спать, Маев надеялась снова увидеть какие-нибудь сны, но ночь укутала ее в свое темное покрывало так плотно, что ни одно сновидение не пробилось сквозь него. Что предвещали сны, привидевшиеся накануне, так и осталось для молодой женщины тайной. Тонкий лучик поднявшегося над лесом солнца пощекотал длинные пушистые ресницы, и Маев сразу же открыла глаза.

Не привыкшая подолгу валяться в постели, она резко села, но, даже не успев коснуться босыми ступнями пола, мгновенно легла обратно: резкий приступ тошноты сдавил ей горло, перед глазами все поплыло.

—　Ниун, — 　шепнула Маев, нащупывая руку мужа. — 　Ниун…

—　Что случилось? — 　тут же пробудился муж,

—　Мне плохо. Я заболела. Не могу даже сесть. В глазах темно.

—　Отец! Санта! Релан —　завопил Ниун, вскакивая с постели. — 　Помогите же кто-нибудь! Маев плохо!

Санта, путаясь в наспех накинутом широком платье рванулась к подруге: