Пыльные солнца Волны - Илья Музыка

Организация фестиваля «от 0 – 80» была на очень высоком уровне, может просто, но достойно и со вкусом, начиная от тщательно подобранной музыки, кончая мелкими деталями вроде туалетной бумаги в походных клозетах. «Барсы» заслуживали самых тёплых слов в свой адрес.

Мотоцикл тихо тронулся с места. Глина ещё держала, и я благополучно выбрался на основную трассу. Обочина не понравилась, подножка слишком глубоко зарывалась в грунт, и пришлось нарезать пару восьмёрок по дороге, прежде чем я нашёл подходящее место. К дороге выползла «Голда»2 и «Рояль»3, потом мотоциклы потянулись непрерывно. Дорога раскисала на глазах. Падали спорты, чоперы, голды и европы, африки. Поднимали, помогали, толкали. Сел грузовик, чуть подальше от него легковушка оторвала бампер.

– Там по траве, слева, ещё можно проехать, – подошёл президент Барсов. Несколько мотоциклов тут же свернули влево.

Сергей тоже решил вывести мотак к дороге. Я, подстраховывая, дошёл с ним до твёрдого грунта. Возвращаясь обратно, помогали и подталкивали или просто смотрели. Мотоцикл в движении – это красиво! Только на дороге он пролетел, а ты даже не успел насладиться зрелищем, а здесь всё медленно и плавно. Вот ползёт по глине спорт. Его колесо быстро вертится, но скорости это не прибавляет – глина. Вот с достоинством едет Голда и также с достоинством ложится набок. Вот тяжёлый круизёр осторожно въезжает в коричневую лужу, он и рад бы выбрать другой путь, но траекторию уже не изменить – глиняные борта колеи вокруг. Но мотоциклов было много, всех не пересмотришь, и пора было будить Фрейма.

– Пошли в лагерь, Серёга! А то что-то я уболтался последнюю Голду поднимать.

Фрейм уже поднялся и не спеша расхаживал около палатки. Наверное, как строителю ему было жалко разбирать палатку, которую он поставил в пятницу.

– А я думал, что ты меня бросил и уехал!

– Как же без тебя уехать? Я здесь. Давай собирайся, пора.

Мы ещё попили чай с Рыжим Типом в импровизированной столовке, где давали борщ. За чаем Саня, потрясая своей рыжей бородищей, с добрым смехом вспоминал какие-то падения.

– Вон, смотри, проехал такой же, ну как тот, который в отбойник тогда улетел на масле разлитом. Он в поворот заложил круто, поворот с подъёмом, там масло разлитое. Мотак покоцал, кофры с обеих сторон в хлам. Его сперва на один бок, потом на другой и в отбойник. Сам зато жив-здоров! А я остановился, руками машу братцу, следом идущему, чтобы аккуратно ехал. Он меня увидел, руками за рычаги разные хватается, – Рыжий Тип забавно показал, как это происходило. – Ну и тоже прилёг. Может не надо было ему ничего махать? Глядишь бы, не упал.

– К восьми будем в городе, как ни считай, – сказал Серёга – Как поедем, через Яковлевку?

– А может через Уссурийск? Там асфальт. Хотя мне дорога через леса очень понравилась. Грунт там хороший, от дождя не поедет. Давай через Яковлевку.

– Через Ариадное езжайте, – посоветовал то ли в шутку, то ли всерьёз Саня. – Там дорога ого! Широкая, ровная! Выйдете сразу у Дальнереченска.

– Не, знаю я эту дорогу. В другой раз. Нам и этой грунтовки хватит. 30 км грунта лучше, чем сто.

Выехали в 10—47.

Дождь моросил всю дорогу до Варфоломеевки. В пилотском кресле «Европы» он был ненапряжный и незаметный, и я не стал одевать дождевик. Больше дождевика меня напрягало то обстоятельство, что ехать с откинутой мордой было нельзя, капли воды холодными иглами впивались в лицо, заливали глаза, и вместо приятного массажного ветра для сонной морды получалось мучение.

Заправляться мы собирались ещё не скоро, и, будучи примерно на равных по удобству сидения мотоциклах, могли вообще не останавливаться сотни три километров. Ведь что такое «Европа»? Это не только гей-парады и арабские бездельники, сидящие у Эйфелевой башни. «Европа» это ещё и отличный туристический мотоцикл, незаслуженно обойдённый вниманием в России. Сто лошадей, запас хода 600 км, защита от дождя и ветра, вместительные кофры, удобное сиденье. Опять же кардан, ABS, трекшн – контроль, динамика и скорость, дорожный просвет 145мм. Неужели «Африка» лучше? Это разные мотоциклы. «Европа» более скоростная, и прямо таки провоцирует ехать гораздо быстрее «Африки». «Африка» позволяет не обращать внимание на колдобины и выбоины русского асфальта, вот и вся разница. В лихую грязь ни на том, ни на другом лучше не соваться. Я хорошо помню, как «Африка», пользуясь значительным дорожным просветом, уселась картером на камень, и потом стояла постаментом до прихода помощи. Ну, про 600 км запаса хода у «Европы» я, конечно, загнул. 540—580, не больше, где-то так. Вы же понимаете, как много факторов влияют на количество километров на одном литре топлива? Ветер, наличие пассажира, груза, количество остановок, скорость, динамика перемещения (не путать со скоростью)!

Так я углубился в лесные дороги Синего хребта и почувствовал, что рукава куртки стали промокать. Ну, сейчас перевал возьмём, там дождь кончится, и рукава быстро просохнут. Однако, ещё не дойдя до перевала дождь усилился до сильного. Пришлось затормозить, срочно накинуть дождевик. Штаны одеть поленился, да и посреди таежной грязи это было проблематично. Ладно, бокового ветра нет, скорость 60—80, не страшно. Передок «Европы» надёжно защищает от дождя.

Долгий дождь, к сожалению, стирает запахи. И ароматы черёмухи и жасмина, разлитые по тайге, растворились вместе с запахом дорожной пыли и смолы кедров. Мотоциклы шустро пожирали километры грунтовки, не замечая ям и луж. Тихо урчал мотор «Европы», на четвёртой передаче напевая какую-то ему нравящуюся песню, молотил дождь, и было тепло и уютно ехать посреди вековых лесов Синего Хребта. Деревья – кедры, липы, какие-то чозении, бархаты, высоченной стеной стояли по сторонам. Не так, как на А-370, она же М-60, а реально рукой достать из седла. Хорошая лесная дорога через хороший лес. Жаль, что там всего 28 километров. Серега Фаэтон сказал, проехав с нами от Хабаровска до Муравейки, что это не дороги. Для чопыря это действительно не дорога. Но Априлия и Европа с их ходами подвесок и удобными сидениями такую дорогу похоже просто не замечали. С асфальтом конечно, вообще огонь было бы. Но я сильно удивился, когда спрашивал у местных, почему нет асфальта на трассе А-180.

– Его что, сняли? Или засыпали грунтом на время ремонта, поскольку он совсем развалился?

Ответ, по простецки сформулированный без правил грамматики, меня удивил.

– Там нельзя асфальт ложить.

– Почему? – я приготовился слушать занимательные научные изречения о тектонических нарушениях грунтов или влияние агрессивной лесной флоры на неокрепший слой асфальта.

– Там перевалы.

– Ну и что???

– Зимой скользко будет.

Так вот оно что, Михалыч! Оказывается и вправду дороги в России очень непросты не потому, что их не строят, а потому что нельзя! Повороты крутые – так то для того, чтобы не спать за рулём, грунт – чтобы льда не было, выбоины – чтобы лужи были, а то случись руки помыть, ан негде! Как в Америке должно быть уныло ездить, асфальт как зеркало и дороги как стрелы ровные. Скукотищ-ща!

Просёлок кончился. Не сильно закладывая в поворотах, Фрейм стабильно держал 100, и даже захотелось поспать. Ну и пожрать не мешало бы тоже.

Вдоль дорог по болотистой равнине раскиданы фиолетовыми пятнами ирисы. Их колдовской цвет всегда вызывает вопрос – как природа додумалась до такого чуда? Серое, тяжёлое небо, низкие тучи, мрачная зелень трав, застывшие ртутные озёра, и вдруг – неземное вкрапление в эту безнадежную планету, фиолетовые цветы, которые словно горят космическим огнём далёких звёзд.

…На каждом километровом знаке теперь висит приписка «Росавтодор». Еду и втыкаю: для чего? Знак и так небольшой, на скорости прочесть проблематично, так для чего лишняя информация на каждом километре? Опять же, живя в России, было бы странно, если ремонтом дороги занималась не «Росавтодор» а какая-нибудь «Египетсеверморпуть» или «Люфт Ганза».

…Где же этот Пучегорск? Есть уже охота, а Фрейм с утра кроме семечек и чая вообще ничего не ел. Правда при этом вполне себе упитанный и справный. Очевидно, ветром дорог питается. За Лучегорском где-то в дожде потерялась таверна «Колесо», где мы собираемся покушать. А ещё там есть вкусное копчёное сало и рыба-терпуг. 520 руб. за кило сала, стоит взять. До Хабаровска от таверны остаётся 330 км.

…Дорога в Арсеньев нас порадовала ярким солнцем, свежим ветром, чистой зеленью неокрепшего лета. Снова мы трое, как и в прошлом году, три мотоцикла совершенно разных, но традиционных для моих дальняков классов – турэндуро, круизёр и чопер. Это настолько привычно, что я постоянно удивлялся, видя в седле эндуро не Димона, а Фрейма, а на чопере не Михрентия, а Сергея Фаэтона.

Чтобы не вводить в заблуждение читателей, сразу попытаемся расставить точки над i. «Европа» – турист, а V-твины сделанные «под Харлей» не являются чопперами. Чопер – обрубок, сконструированный из серийного образца V-твина путём разных издевательств над рамой и вилкой. Но круизёр (cruiser – крейсер) и есть турист, а V-твин как назовёшь? Потому и называют в России – чоппер, типа коротко, брутально, оригинально.