Убить клоуна - Ричард Пратер

— Так, — сказал я, — времени у нас в обрез. Но если Вайс хотя бы повторит свою историю при свидетелях, нам удастся кое-что сделать.

— Вы... но вы даже не сказали, что согласны помочь мне, мистер Скотт.

— Разве? Я не сказал вам об этом? Мне казалось, мы понимаем друг друга. Конечно, я берусь помочь вам.

Наконец-то на ее губах появилась улыбка. Но потом она, вероятно, вспомнила о брате, которому предстоит дышать ядовитыми испарениями цианида, и выражение ее прекрасного лица изменилось.

Мы оговорили сумму моего вознаграждения, но ее бархатистый голос, ее губы, даже ее уши и брови обещали так много, что деньги в сравнении с этим не имели никакого значения. Особенно настойчиво она просила меня разыскать Вайса и хотя бы получить от него подписанное заявление или, еще лучше, уговорить Вайса повторить свои показания под присягой. Она умоляла меня спасти ее брата. Я обещал ей сделать все, что в моих силах, и даже сверх того.

Как правило, я предоставляю своим клиентам возможность самим выбираться из моего кабинета; спустившись на один этаж, они оказываются в центре города. Но эту клиентку я проводил до дверей и не спускал с нее глаз, пока она шла по коридору, направляясь к лифту. Жаль, что не видел, как она пришла сюда.

Вернувшись к себе, я некоторое время приводил в порядок известные мне факты по этому делу. К.С. Флегг был убит выстрелом из пистолета вечером 24 ноября прошлого года. Миллера арестовали в ту же ночь, предъявив ему обвинение в совершении этого преступления; он заявил, что не виновен и предстал перед Верховным судом Лос-Анджелеса в январе. Через две недели суд вынес вердикт: виновен в убийстве первой степени.

Когда дело перешло к присяжным заседателям для вынесения приговора, Росс Миллер получил на полную катушку. Судья Торнуолл Смит назначил день казни: среда, 1 ноября, десять часов утра; именно в этот день и час Миллера должны были казнить, применив смертельный газ. Автоматически было подано прошение о помиловании, это обязательная процедура, когда речь идет о смертной казни, и приговор был оставлен в силе. Так что сейчас Росс Миллер находился в тюрьме штата Калифорния Сан-Квентин, на этаже, где находятся камеры приговоренных к смерти: единственное их отличие от других точно таких же камер — то, что это большие гробы для живых.

Имя Фрэнка Квина возникло в процессе судебного разбирательства по инициативе защиты, которая попыталась — правда, безуспешно — доказать, что Квин, возможно, сам побывал в апартаментах Флегга в ночь убийства. Было известно, что он заходил в тот вечер в «Уайтстоун», но в момент убийства он, по его словам, был занят «деловой беседой» с девицей по имени Лолита Лопес, которая проживала на втором этаже той же гостиницы. Мисс Лопес подтвердила его рассказ, и защите не удалось опровергнуть ее показаний — так же, как и показаний Вайса.

Другие свидетели рассказали о том, что Дорис назвала «ссорой» между Россом и Кейси Флеггом. Это вылилось в нечто большее, чем обычная ссора, начавшись с перебранки и закончившись рукоприкладством. Или, точнее, пинком под зад. Росс попытался ударить Флегга и промазал. Флегг попытался ударить Росса и не промазал. Когда Миллер покидал поле боя, слышали, как он говорил, что еще поквитается с «этим сукиным сыном Флеггом», чего бы ему это ни стоило.

Еще одним важным свидетелем против Миллера был ростовщик шестидесяти двух лет, по имени Хейман. Орудие убийства, найденное полицией около тела Флегга вечером 24 ноября, было приобретено в лавке Хеймана 22 ноября, в тот самый день, когда Флегг дал пинок под зад Россу Миллеру. И Хейман под присягой показал, что молодой человек с безумным взглядом, купивший у него пистолет, был этот самый Росс Миллер. Росс заявил, что Хейман лжет, но присяжные совещались недолго, всего два часа двадцать минут.

Я несколько раз пытался дозвониться до Вайса, но так и не разыскал его, а поэтому в три часа пополудни решил поехать в отель «Уайтстоун». Дежурный администратор, от которого несло перегаром, объяснил мне, уставившись на меня бессмысленным взглядом, что Вайс уволился несколько дней назад, но по-прежнему живет в номере 39. Администратора совершенно не интересовали мои дальнейшие действия: я мог подняться наверх, спуститься вниз или поджечь отель — как угодно, — однако я попросту отправился в номер Вайса.

Дверь номера была приоткрыта, и, постучав, я подождал ответа. За дверью царила тишина. Через несколько секунд я постучал еще раз, более настойчиво, и дверь бесшумно распахнулась.

— Вайс, — тихо окликнул я. — Вы дома?

Не дождавшись ответа, я вошел в комнату.

Он был на месте, но ни одной живой души я не нашел. Тщательно одетый, Вайс лежал на спине на неприбранной постели в противоположном конце комнаты, и, взглянув на положение тела, я понял, что он мертв.

Подойдя к кровати, я наклонился над ним и прикоснулся к его коже, потом приподнял веко и увидел остановившийся зрачок. Вне всяких сомнений, он мертв. Я не обнаружил ни пятен крови, ни пулевых отверстий, ни ножевых ранений, никаких следов ни на лице, ни на теле; похоже, он скончался по естественным причинам, но я не собирался принимать этот факт на веру, пока его не осмотрит коронер. Снаружи и внутри. Время его ухода в мир иной было выбрано слишком удачно, что меня никак не устраивало.

Быстро осмотрев комнату, я не нашел ничего интересного для себя и позвонил в отдел по расследованию убийств. Двадцать минут спустя полицейские закончили осмотр комнаты, ребята из криминальной лаборатории почти завершили свою работу и, положив тело Вайса на носилки с колесиками, покатили через вестибюль отеля к выходу.

Из холла я позвонил Дорис Миллер. Она почти сразу подняла трубку.

— Да?

— Это Шелл Скотт.

— Вы уже что-то выяснили?

— Да. Вайс никогда не появится у вас. Он мертв. Сильно подозреваю, что кто-то помог ему перейти в мир иной и...

— Мертв! — перебила она. — Ох, я так и знала, предчувствовала, что случится нечто ужасное... Что же теперь будет с братом? Как можно...

— Минуточку. Я звоню вам главным образом вот по какой причине: до тех пор, пока не произведут вскрытия, никто не может сказать, умер ли Вайс естественной смертью или его убили но если его убили, то произошло это почти сразу после свидания с вами, Дорис, а это означает, что за ним, скорее всего, следили. Тогда тот, кто выследил Вайса и убрал его с дороги, может решить, что вам известно слишком много. — Я перевел дыхание. — Так оно и есть на самом деле. Поэтому будьте поосторожнее, понятно?

Несколько секунд в трубке молчали. Потом я услышал голос Дорис:

— Постараюсь. Но... Боже мой! Что же теперь делать?

Ее голос задрожал, похоже, из голубых глаз вот-вот хлынут слезы, а я не хотел, чтобы эта красавица плакала.

— Послушайте, — поспешно заговорил я, — даже сейчас дела обстоят намного лучше, чем раньше, до того, как Вайс разговаривал с вами, разве не так?

— Да, вы правы, — ответила она, шмыгая носом.

— Тогда успокойтесь. Я ведь только начал заниматься вашим делом.

— Но что от вас зависит? Единственный человек, который мог помочь мне и Россу, умер.

— Это далеко не все. Ведь мы уверены, что ваш брат не виновен.

— Конечно.

— Тогда у нас в запасе есть тот, кто на самом деле застрелил Кейси Флегга. Так что пора, пожалуй, навестить Фрэнка Квина.

Пообещав Дорис увидеться с ней позднее, я повесил трубку. Выйдя из «Уайтстоуна», я сел в свой «кадиллак» с откидным верхом и направился в загородное поместье Фрэнка Квина.

Глава 2

Часы показывали начало пятого, когда я свернул с автомагистрали на узкую асфальтовую дорогу, ведущую к поместью Квина. Проехав около мили, я остановился у массивных железных ворот, перекрывающих дорогу. За ними виднелся большой светло-желтый дом над зеленой лужайкой, похожий на гриб с квадратной шляпкой. Я впервые оказался здесь, но был наслышан об этом месте. В доме тридцать комнат, и его окружают несколько акров земли, обнесенной проволочным забором. Парочка вооруженных «охотников» днем и ночью прогуливалась по этой территории, опасаясь, очевидно, как бы туда не проскочил какой-нибудь кролик, а ворота, за которыми начиналась подъездная дорожка, ведущая к дому, открывались автоматически из небольшой сторожки за оградой. Все было сделано для того, чтобы Фрэнк Квин чувствовал себя дома в полной безопасности.

Сторожка находилась рядом с воротами, справа от меня. Не успел я вылезти из машины, как высокий сутулый мужчина появился из этой хибары и, подойдя к воротам, молча уставился на меня. Он был довольно тощим, лет пятидесяти на вид.

Как только дверца машины захлопнулась, охранник заговорил:

— Ты, парень, ошибся дорогой.

На нем были черные башмаки, украшенные замысловатым узором из белых бусинок, брюки из плащевки и рубашка в серо-зеленую клетку. Шею украшал красный шелковый платок, концы которого прямо над адамовым яблоком были заколоты серебряной булавкой. Большая жемчужно-серая ковбойская шляпа была лихо сдвинута набок. Выглядел он настоящим франтом. Двустволка небрежно болталась на сгибе локтя правой руки.