И каждый вооружен - Ричард Пратер

Ричард С. Пратер

И каждый вооружен

Глава 1

Забавная штука. Если посреди африканской саванны услышишь пару высоких нот трубы, непременно подумаешь, что это подает голос какое-то животное. Но если на верхнем Этаже Эмпайр-Стейт-Билдинг зашипит питон, наверняка подумаешь, что это свистит сквозь зубы какой-нибудь шалопай посыльный.

Вот почему, когда в центре Лос-Анджелеса мимо моего уха просвистела первая пуля, я не обратил на это внимания.

Я только-только проглотил свой обычный завтрак, состоявший из кофе и тостов, проглядывая в газетах огромные заголовки о самом свеженьком убийстве в Лос-Анджелесе. Убили некоего Лобо Красавчика, и это предвещало взрыв насилия. Я подъехал в моем старом желтом «кадиллаке» с откидным верхом к Гамильтон-Билдинг на Бродвее, остановился и с минуту щурился на окружающий туманный мир, не менее серый, чем мой габардиновый костюм.

Выбравшись из машины, я направился в сторону Гамильтон-Билдинг, где находилась моя контора, когда у моего уха раздался первый свист.

Ну и что? Я его услышал, подумал еще, что бы это могло летать в лос-анджелесском смоге, и продолжил свой путь.

В десять часов утра на Бродвее полно народу, спешащего на распродажу в одном из больших магазинов, вышедшего из своих контор, чтобы выпить кофе. Большой оранжево-зеленый трамвай прогромыхал в сторону Четвертой улицы, звеня на ходу. Поэтому я даже не заметил еле слышного треска и звона, раздавшегося, когда пуля пробила зеркальное стекло витрины бара «У Пита», рядом со входом в Гамильтон-Билдинг.

Я сделал еще шаг, увидел небольшое отверстие с радиальными трещинами в стекле и внезапно все понял. Подсознание выхватило из памяти сотни звуков, подобных этому жуткому свисту, которые мне довелось слышать во времена службы в морской пехоте в южной части Тихого океана. Я уже не думал, а отдался рефлексам: нырнул в щель в тротуаре, как в лисью нору, и покатился по асфальту. На этот раз я услышал треск второй пули, щелкнувшей в огромное стекло над моей головой, и кинулся на четвереньках в проулок слева от Гамильтон-Билдинг.

Через секунду я наконец-то понял: кто-то пытается сделать из частного сыщика Шелла Скотта шестифутовый труп, со стоящими дыбом белокурыми волосами и очень холодной кровью.

Мельком я увидел двух пешеходов, следивших с открытым ртом, как я прополз в проулок. Вскочив на ноги, я выхватил из-под пиджака свой револьвер 38-го калибра. Ближайший ко мне мужчина перестал пялиться на меня, пронзительно вскрикнул и был таков. Я слышал, как он прошлепал по тротуару, испуская время от времени визг, который вскоре затерялся вдали.

Все случилось настолько быстро, что у меня даже не было времени подумать, что же происходит. Я прижимался к грубой кирпичной стене, сжимая в руке револьвер и стараясь смотреть сразу во все стороны. На краю проулка остановилась женщина, направлявшаяся в сторону Третьей улицы, и вытаращила на меня глаза. Она не закричала и не бросилась бежать, а просто выкатила свои глазищи на меня и пушку в моей руке так, словно ее хватил удар. Только челюсть двигалась как бы сама собой. Она отвалилась, потом захлопнулась, вновь открылась и закрылась, будто женщина жевала десяток жевательных резинок сразу. Думаю, что я тоже выглядел достаточно глупо, но все же не до такой степени, как она. С ней поравнялся мужчина и тоже уставился на меня. Я махнул им, чтобы они убирались. Прохожий схватил женщину за руку, и оба исчезли из виду.

Я не мог стоять там целый день. Если кто-то и выпустил пару пуль по мне, он уже наверняка скрылся. Пора посмотреть наконец, что происходит. Мой «кадиллак» был припаркован у тротуара, и, наклонившись, я мог видеть его передний бампер. Казалось, нас с ним разделяла добрая стометровка. Я согнулся и кинулся к машине.

Ничего не случилось. С разбега я врезался в дверь и скользнул вдоль машины, прикрываясь ею и обратясь лицом к витрине бара «У Пита». Я мог рассмотреть два отверстия: одно — довольно высоко, другое — внизу. Я также смог увидеть, где обе пули поразили выставку напитков внутри заведения. У Пита была лицензия на розничную продажу, и витрина его была уставлена бутылками виски. Это значило, что выстрелы были произведены откуда-то с северо-востока, с другой стороны Бродвея и с определенной высоты. Возможно, из одного из офисных зданий, выходивших на улицу. Я скользнул назад к багажнику машины, чтобы можно было открыть дверцу, дотянулся до ручки и нажал на нее, ожидая в любой момент новых выстрелов. Пока дверца открывалась, я успел оглядеть тротуар.

Там крутилось около двадцати дураков, которые глазели на меня, как на сумасшедшего. Если бы я действительно свихнулся, я мог бы без труда перещелкать их по одному. Внезапно мне подумалось, а не помешался ли я на самом деле.

Но разбираться в этом у меня не было времени. Я проскользнул в кабину, согнулся над рулем с ощущением холодка в затылке, завел машину, развернулся и тронулся по Бродвею к северу. Я засунул свой кольт в кобуру под мышкой и оглядел улицу. Справа было несколько зданий, где мог бы укрыться стрелок и откуда прекрасно были видны и тротуар, где я только что был, и то место, на котором я находился в данный момент. Слишком многое нужно было осмотреть, тем не менее я собирался сделать это в любом случае.

За сорок пять минут я обежал множество домов, опросил множество людей и получил нулевой результат. Бесполезно было искать контору или комнату с видом на улицу, из которой мог бы стрелять снайпер, и я убедился в безнадежности своих усилий.

Когда я вернулся к Гамильтон-Билдинг, перед ним уже стоял полицейский автомобиль. Я втиснулся сзади него и остался сидеть в своей машине. Полицейский в форме опрашивал какую-то женщину у входа в здание. Знакомый мне сержант в штатском — Дэнни Руссо — осматривал пулевые отверстия в витрине Пита. Внутри Пит тряс головой, подсчитывая убытки. Дэнни обернулся и увидел меня.

— Привет, Шелл, — сказал он. — Будь осторожен, тут появился какой-то чокнутый.

— Чокнутый?

— Ага. — Он подошел к машине и облокотился на дверцу. — Бегает тут какой-то парень, размахивая револьвером и стреляя куда попало.

— Это я.

— Чего-чего? — вытаращился он на меня, но я к этому уже привык.

— Вероятно, это был я. Те дырки в стекле, — кивнул я на витрину, — кто-то пытался сделать их во мне. Поэтому я кинулся в проулок, выхватил револьвер и тем напугал народ.

Он продолжал пялиться на меня. Потом его худощавое лицо расслабилось, и он улыбнулся:

— Конечно же! Какой травки ты накурился сегодня?

— Иди ты к дьяволу, Дэнни. Это серьезно. Кто-то дважды стрелял в меня. Только что я пытался найти откуда, но неудачно.

— Это точно?

— Ей-богу!

Дэнни открыл дверцу, скользнул на соседнее сиденье, сдвинул назад свою коричневую шляпу и поскреб голову.

— Ну и дела, — проворчал он. — Мне сообщили, что в управление вбежал задыхающийся мужчина и сказал, что с каким-то типом здесь случился припадок; он упал на тротуар, выхватил револьвер и давай стрелять во все стороны.

Должно быть, это был тот парень, что припустился, повизгивая, без оглядки. Моя контора находится на Бродвее между Третьей и Четвертой улицами, и до полицейского управления было четыре квартала. Не хотел бы я пробежать столько, хотя и был в хорошей форме.

Дэнни осклабился:

— У нас есть превосходное описание припадочного. По словам прибежавшего к нам парня, тот был пяти футов ростом, совершенно лысый и с пластырем, наклеенным над глазами.

Я почувствовал себя оскорбленным. Во мне чуть больше шести футов двух дюймов, вешу я двести фунтов. И никакого пластыря над глазами — такие уж у меня брови: в середине они вздымаются вверх, потом опускаются к уголкам моих серых глаз. И почти такие же белые, как мои волосы. Пластырь! И какой же я лысый в свои-то тридцать лет. У меня белокурые волосы с дюйм длиной, и покрывают они всю голову.

— Что бы там ни говорил тот тип, — пробормотал я, — это был я. Просто пришлось пригнуться немного. И прошу тебя, не распространяйся особо относительно этих примет.

Дэнни усмехнулся и спросил:

— Кто в тебя стрелял?

— Не знаю. Не имею ни малейшего представления.

— Давай-ка выкладывай, кто, по-твоему, мог стрелять.

— Ты что, не понял? Я же сказал, что не знаю. Так уж случилось. Я чуть на физиономию не брякнулся, когда у моего уха просвистела пуля.

Дэнни продолжал смотреть на меня, тихо насвистывая.

— Расскажи-ка поподробнее, — произнес он наконец.

Я рассказал все, что знал, и это ему не понравилось. Мне и самому это не нравилось.

— Неужели не догадываешься, кто бы это мог быть? Не глупи, Шелл. Если кто-то объявил на тебя охоту, тебе понадобится помощь.

Я покачал головой:

— Это все, что я знаю. Если б знал еще что-нибудь, обязательно рассказал бы тебе. Какого черта, не думаешь же ты, что мне это нравится?