Гигаполис - Евгений Филенко

Между прочим, Тунгус, он же Сергей Андреевич Пантелеев, среди себе подобных еще в ангелочках числится. Правильно говорят: безделье порождает порок. А он при деле: все же ресторан, польза для общества. И кухня у него просто изумительная.

Если бы только не воспоминания о крысах!..

Бережно, чтобы не зацепиться за провода и не оцарапать бока о жестяные баки с мусором, опускаю элкар на заднем дворе, почти впритык к черному ходу.

– Мы что, на работе? – скалится Малыш.

– Да нет, рефлекторно получилось… – оправдываюсь я.

У меня и вправду нет настроения брать на борт ту шушваль, что сейчас рванет от Тунгуса через запасной выход. Тем более, что с утра они, верится, не успели еще напроказить по-крупному.

Что-то удерживает меня от того, чтобы вот так беззаботно, как планировалось, выпрыгнуть из кабины на замусоренный асфальт и без черных мыслей, запросто, войти в ресторан.

Неужто я боюсь крыс, которых здесь должно быть навалом?!

– А давай-ка поглядим, кто там нынче гостит у Тунгуса, – говорю я и врубаю схемоскан.

На экран тотчас выскакивают пять схем. Одна принадлежит Тунгусу, и я немедля удаляю ее с глаз долой.

– Алексей Петрович Тигай, – читает Малыш, нависая надо мной всеми своими пудами и метрами. – Кто таков будет?

– Телохранитель. Криминала за ним большого не водится. Так, один-два мордобоя в месяц…

– Далее: Роберт Валентинович Ан.

– То же самое.

– Ольга Павловна Царикова. Адрес… год рождения ноль седьмой… Это сколько же ей, Арсланыч? Пятнадцать? И уже успела засветиться!

– Нимфетка, – поясняю ему. – К тому же, весной мы застукали ее с пакетиком бишкекского скэффла. Сама вроде бы не употребляет… хотя давненько я за ней не приглядывал. По малолетству отвертелась, но схему в банк таки сдала. А за все прочее преследовать не имеем права: это забота полиции нравов.

– Гуляй дальше, Ольга Павловна, – великодушно дозволяет Малыш. – До первого спидюка… А это кто?

– Хм… Иван Альфредович Зонненбранд. По прозвищу Зомби. Два полных срока плюс одна амнистия.

– Ну, Зомби-то я знаю, – говорит Малыш. – Имел сеанс общения… Преприятнейший, обходительнейший господин. За ним, помнится, подозрение в убийстве?

– В двух убийствах, – поправляю я. – Но не доказано. Сроки он гребет, как правило, за рэкет. А вообще-то он природный авантюрист. Солдат удачи. «Дикий», так сказать, «гусь».

– Уж не Тунгуса ли вздумал потрясти нынче милейший наш Иван Альфредович? – спрашивает Малыш.

– Вряд ли. С Тунгусом у них деловые отношения плюс общая любовница. Не синхронно общая, а исторически.

– Это как?!

– А так, что Тунгус попользовался, вывел девушку в свет и, уже с рекомендациями, сдал с рук на руки. За соответствующий гонорар. Медицински чистая шлюха нынче – ба-альшой дефицит. Дина Викторовна Кунцева, кличка Филифьонка… Нет, скорее всего Зомби тоже неравнодушен к восточной кухне. Кстати, ты не знаешь, что такое «Филифьонка»? Что-нибудь из сленга?

– Ну, Арсланыч, – морщится Малыш. – Какие книги ты читал в детстве?

– Коран, – говорю я кротко. – Устав патрульной службы. И, урывками, про доктора Айболита.

– А нужно было читать Туве Янссон.

– Это про того малого с пропеллером в заднице?

– Нет, – Гоша скисает, как молоко на солнцепеке, глазенки делаются узкими-узкими, почти незаметными на его розовой физиономии. – Про муми-троллей. Муми-тролли – это такие зверушки, не путать со спригганами и кобольдами…

Я отлично знаю, кто такие муми-тролли. Старая затрепанная книжка о них валяется в изголовье кроватки моего маленького Арслана, а захватанный видеодиск с розовым бегемотиком на этикетке мне приходится вытаскивать из плейера всякий раз, когда хочется развеяться поздним вечером. И будь я неладен, если хотя бы раз удосужился прочесть фамилию автора… Во всяком случае я продолжаю прикидываться гвоздем, чтобы выяснить, что же за зверь такой – Филифьонка. Через пару минут мне это удается.

– И аллах с ней, – говорит чуточку утомленный моим дремучим невежеством Малыш. – Пошли завтракать, Арсланыч.

Мы наконец покидаем кабину.

На мне обычный полуцивильный костюм, без всяких там служебных причиндалов. Ну, пуленепробиваемый панцирь я, вестимо, снимаю только дома, под пиджаком он практически незаметен. Оружие – сегодня это ординарный шок-ган – в заднем кармане, по-походному. Точно так же не возбуждает любопытства своим обликом и Малыш – если, разумеется, пренебречь его гренадерской статью. Но в руке он несет японский лаптоп[1] со всем спектром штатовских сканеров, – наши по сю пору не годятся фирменному продукту в подметки, – а где у него скрыто оружие, я могу лишь гадать. Наша клиентура – тоже. И это хорошо.

– Забавно, – вдруг говорит Малыш. – Оказывается, эти сволочи… преступный элемент… в детстве читали те же книжки, что и я.

О чем это он?.. Ах, да – о Дине-Филифьонке.

Через черный ход мы попадаем на кухню, погружаемся в облака разнообразных запахов, которые уже загодя разят наповал и будоражат фантазию. И я забываю о горах горелого крысиного мяса, а взамен начинаю мечтать о «мясе по-тунгусски», стараясь не думать, каким животным это мясо было при жизни.

Ибо рассказывают: однажды, в молодости еще, Тунгус на спор приготовил три блюда – из крысятины, псины и кошатины – и скормил их за милую душу какой-то иностранной делегации, прибывшей в Гигаполис заключать миллионный контракт. Фирмачи остались довольны. Контракт, впрочем, сорвался, но отнюдь не по вине Тунгуса. Принимающая же сторона, едва только отвалил белокрылый «Боинг», вышвырнула Тунгуса из метрополевского кабака к чертовой матери…

На кухне светло, как в операционной, аккуратные чистенькие тунгуски – или как там их называют нынче?.. эвеночки?.. эвенкушки?.. – в белых халатиках колдуют над кастрюльками, пугливо косясь в нашу сторону. Малыш, оскалив белоснежные зубы, салютует им на ходу. Откуда-то сбоку возникает чудовищно пузатая тень, она покрывает нас собой, «как бык овцу» (это не я придумал, а кто-то из классиков). Один из телохранителей Тунгуса, не то Робик Ан по кличке Бомбовоз, не то Леша Тигай, он же Зверь-Бегемот… Не показываясь целиком, безошибочно идентифицирует нас как служителей порядка и позволяет беспрепятственно двигаться дальше. Хотя хозяина по долгу службы непременно упредит, это уж вне всяких сомнений.

Так и есть: мы еще выруливаем из-за стойки в зал, а Тунгус уже шествует навстречу. Делает он это не торопясь, с подобающей важностью, и не щерится, как мелкая шестерка, а лишь обозначает свое к нам расположение приветливыми лучиками в уголках глаз. Тем паче что со мной он знаком шапочно, а Малыша если и видел, то не в полицейской форме. На Тунгусе джинсовый комбинезон средней потертости, под которым белоснежная французская сорочка и красный «депутатский» галстук, зашпиленный подчеркнуто плебейским зажимом с небольшим таким бриллиантиком.

– Господа блюстители по делу или покушать? – осведомляется он с легким поклоном.

– Покушать, Сергей Андреевич, – говорю я приветливо. – Чтобы вкусно и недорого.

– Разве так бывает? – сдержанно изумляется Тунгус.

– Мы контингент неприбыльный, – усмехаюсь я.

Малыш молчит. На его лице застыла улыбка. Ему здесь нравится – зря, что ли, он меня сюда затащил? И это как раз то самое первое впечатление, на которое Тунгус ловит клиентуру. Не удивлюсь, что та помойка, что окружает «Инниксу», обустроена им специально, для усиления контраста.

– Хорошее отношение тоже прибыль, – теперь и Тунгус разрешает себе легкую улыбку.

– Вам, Сергей Андреевич, грешно жаловаться на нашу предвзятость.

– Справедливо… Сюда, пожалуйста. – Тунгус уводит нас из центра зала в боковую нишу и зажигает над столом светильничек.

В светильничке пляшет язычок живого желтого огня. Ниша наполняется горьковатым запахом трав.

– Пару салатов, – сам себе диктует Тунгус, сверяясь взглядом с нашей реакцией. – Из свежих раков и речной рыбы. Средней остроты, как любит господин Гафиев. – Оказывается, он и это помнит!.. Между тем, Тунгус называет следующее блюдо, что-то вроде: «Дыр-бул-щил». – Фаршированное мясо под соусом с травами и овощами, – поясняет он в ответ на нашу настороженность. – Как насчет пива?

– Мне можно, – киваю я.

– Мне кофе, – глотая слюну, говорит Малыш. – Большую чашку.

– С молоком? – уточняет Тунгус, иронически щурясь.

– Без…

– Господин Гафиев предпочитает «Хольстен», «Голден Ринг», «Лаки Старр» или?..

– «Жигулевское», – говорю я. – На «Хольстен» я не зарабатываю.

– Хотите деловое предложение? – спрашивает Тунгус, надевая маску предельной серьезности. – Чтобы заработать на «Хольстен»?

– Нет… пока. Вот уйду на пенсию – вернемся к этому разговору.

– Я запомню, – говорит Тунгус.

Я верю. Память у него действительно отменная.

– А разве вы берете на работу… не по национальному признаку? – любопытствует Малыш.