Небо и землю содержит любовь - Раиса Богомолова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Кратко сказать, если любовь к Богу познается по исполнении Его заповедей: Если любите Меня, соблюдите Мои заповеди (Ин. 14, 15), – говорит Господь Иисус Христос, а я заповедей Его не только не соблюдаю, но даже и мало стараюсь о сем, то по самой чистой истине следует заключить, что я не люблю Бога.
Я не имею и любви к ближним. Ибо не только не могу решиться для блага ближнего положить душу свою (по Евангелию), но даже и не пожертвую моею честью, благом и спокойствием для блага ближнего. Если бы я любил его по евангельской заповеди, как самого себя, то несчастье его поражало бы и меня, благополучие его приводило бы и меня в восхищение. Напротив, я выслушиваю любопытнее несчастные повести о ближнем. Не сокрушаюсь, а бываю равнодушным или – что еще преступнее – нахожу как бы удовольствие в этом.
Худые поступки брата моего не покрываю любовью, но с осуждением их разглашаю.
Благосостояние, честь и счастье его не восхищают меня, как собственные, не производят во мне радостного чувства, но еще и возбуждают во мне зависть или презрение».
Таков он, выжженный самолюбием и безлюбием страшный внутренний мир современного человека…
Подмена верыОптинский старец Варсонофий однажды процитировал своим духовным чадам стихотворение М. Ю. Лермонтова:
У врат обители святойСтоял просящий подаяньяСтарик иссохший, чуть живойОт глада, жажды и страданья.
Куска лишь хлеба он просил,И взор являл живую муку,И кто-то камень положилВ его протянутую руку.
Старец Варсонофий объяснил: «Этот нищий, о котором говорит Лермонтов, и есть он сам. А „кто-то“ – сатана, подкладывающий камень вместо хлеба, подменяющий веру».
«К сожалению, – пишет архимандрит Рафаил (Карелин) в книге „Умение умирать, или Искусство жить“, – очень часто наше душевное состояние (я говорю о людях верующих) – это какое-то полуверие, постоянно продлевающийся компромисс. Мы верим в Бога, мы принадлежим Православной Церкви и не поклоняемся другим божествам, но Господь занимает не главное место в нашей жизни.
Если бы нашу внутреннюю жизнь, наши помыслы и чувства можно было заснять на кинопленку и показать нам самим, то мы увидели бы, какой хаос царит в нашей душе и как мало места принадлежит в ней Богу. Даже когда мы стоим на молитве, то до нашего сознания едва-едва доходит смысл молитвенных слов. Сама по себе молитва – средство общения души с Богом, а у нас она почти всегда остается отключенной от разума и сердца.
Мы признаем Бога, но при этом отводим Ему место в каком-то уголке своего сознания и продолжаем жить той же чувственной, страстной жизнью. Если Бог есть – значит, все в Его власти. А у нас парадокс: мы говорим, что Бог есть, но не верим, что все подвластно Ему, и потому всегда пребываем в тревоге и беспокойстве. Мы верим в Бога, но когда необходимо реальное исполнение воли Божией, то оказывается, что Богу мы не доверяем.
Отрешиться от своих собственных представлений и всецело положиться на Промысл Божий нам страшно: это значит для нас потерять привычную опору (хотя мир-то как раз и не дает, на самом деле, никакой опоры). Вот почему мы и призываем Бога, и в то же время страшимся целиком поверить Ему и совершенно предать себя Его воле».
Признаки смерти духовнойПостепенно отпадая от Бога, мы духовно умираем. Священномученик Аркадий (Остальский), епископ Бежецкий, так определял признаки духовной смерти:
«Как есть признаки приближающейся физической смерти (болезнь, дряхлость, ослабление слуха, зрения и т. п.), так есть и признаки смерти духовной. Это, во-первых, постепенное притупление совести, которая привыкает к греху, и человек приучается прощать себе все, совесть не требует больше покаяния.
Кроме того, возникает охлаждение к молитве, к чтению книг духовного содержания, легкая восприимчивость соблазна на грех, раздражительность, озлобление, чувство мести, ненависть и т. п.
Все вышеназванные состояния души присущи человеку духовно больному, что отражается и на внешнем его виде и поведении (мрачный взгляд, озлобленное лицо, грубость манер, неприятно-резкий голос и т. п.), они постоянно низводят человека до полного духовного омертвения».
Любовь небесная
Божественная Любовь – спасение нашеВ книге «Записи» священник Александр Ельчанинов писал: «В Первом послании евангелиста Иоанна говорится о Божественной Любви, о той Любви, которая покрывает множество грехов, которая отменяет закон, заменяет исполнение всех заповедей. О той Любви, которая дает жизнь, потому что приводит в соприкосновение с Источником Жизни…
Мы думаем о себе, что мы причастны этой Любви: каждый из нас любит что-либо, коголибо. Если и есть люди, которые ничего не любят, уже здесь пребывающие „во мраке преисподнейшем“, то это редчайшее явление. Мы все любим близких, родных, друзей, людей нашего образа мыслей. Но та ли это Любовь, которую ожидает от нас Христос?
Из бесконечного количества явлений и лиц мы выбираем родственные нам, включая их в свое расширенное „я“, и любим их. Но стоит им отойти немного от того, за что мы их избрали, как мы изольем на них полную меру ненависти и презрения, в лучшем случае – равнодушия. Это человеческое, плотское, природное чувство, очень ценное в земном мире, но теряющее смысл в свете жизни вечной. Оно непрочно, легко переходит в свою противоположность, принимает поистине демонический, собственнический характер. Если бы в нас была действительно стихия Божественной Любви, то она изливалась бы на всякого – на доброго и злого, на приятного и отвратительного».
«Не говори: я благороден, а он низкого рода, – земное благородство без благородства веры и добродетели – пустое имя. Что в моем благородстве, когда я такой же грешник, как другие, или еще хуже? И любить-то ближнего надо не по-своему, а по-Божьему, т. е. не по своей воле, а по Божией.
Наша воля – любить бы только любящих нас, а врагов или неприятных нам почемулибо людей презирать, ненавидеть, гнать. Но Бог хочет, чтобы мы их-то тем более любили, как больных; чтобы и мы-то сами, как больные самолюбием, гордостью, презорством и злобою, врачевали себя любовью и смирением, прилагая этот всецелебный пластырь и на их сердечные раны. Исправляя духовные болезни других, отнюдь не надо быть высокомерным, не надо озлобляться или сердиться и выходить из себя, думать не о пользе ближнего, а о самом себе и служить своему самолюбию и вообще своим страстям» – так заповедал святой праведный Иоанн Кронштадтский.
Как полюбить врага своего?«Заповедь евангельская не может быть неисполнимой, иначе бы Евангелие оказалось собранием прекрасных слов, не применимых к жизни. К таким словам относится и слово о любви к врагам.
Два обстоятельства закрывают нам путь к пониманию этой заповеди.
Первое – то, что мы не исполнили предыдущей заповеди: если кто хочет идти за Мною, отвергнись себя (Мф. 16, 24), – это заповедь о нищете духовной. Не в том смысле, что мы должны быть глупы, „нищи духом и умом“, что мы должны жить в нищете материальной, а в том, что нужно отречься от своих ложных симпатий и антипатий, суждений, привычек, точек зрения и амбиций.
Второе – надо отказаться от той точки зрения, что в человечестве есть два враждебных стана, две породы людей: праведные и грешные, предназначенные блаженству и обреченные гибели. Мы все грешны, все повреждены первородным грехом, за всех нас пострадал Господь. И Ему дороги абсолютно все, и только у Него одного есть право судить нас окончательным Судом. Вот почему непосредственно за словами Христа о любви идет заповедь о неосуждении: не судите, да не судимы будете (Мф. 7, 1)», – пишет священник Александр Ельчанинов.
Что такое счастье и блаженство для верующего человека?«Нет, есть для нас счастие и блаженство – счастие вечное, блаженство истинное и неизменное – Царствие Небесное, – восклицал святитель Иннокентий (Вениаминов), митрополит Московский и Коломенский, просветитель Сибири и Америки. – Все на свете пыль, прах, дым и тень; все, даже самое высокое просвещение, – все для человека пустое, все только раздражает сердце человека, но не насыщает его. Только Царствие Небесное может удовольствовать человека так, что он во веки веков не пожелает себе большего. Итак, все желания наши, все мысли, все прошения, все молитвы, все старания наши устремим к тому, чтобы получить Царствие Небесное.
Все наше благополучие и блаженство находится только в Боге. Ничто, кроме Бога, не может наполнить наше сердце или вполне удовлетворить наши желания. Всякая желаемая нами вещь только до тех пор нам нравится, пока мы еще ею не обладаем; когда же получим ее, то она скоро нам наскучивает».
Есть два дара, за которые человек должен горячо благодарить Бога. Один из них осязаем и видим – это наш мир, в котором мы живем земной жизнью; а другой дар невидимый – это Любовь Божия, она важнее всего. Все дары происходят из этого корня и источника, в них сияет Любовь Божия. Но так как эта Любовь невидима, то те, кто воспринимает мир только земными очами, не замечают ее.
