Искушение Данте - Джулио Леони

— Они будут бомбардировать порт! Бежим!

Отовсюду доносились беспорядочные возгласы, приказы и проклятья.

Группы вооруженных людей бежали к бреши в стене, а охваченные паникой женщины и дети устремились прочь, сгибаясь под тяжестью тюков и домашней утвари, пытаясь спастись там, где спасения не было.

Покинув стену, двое мужчин углубились в лабиринт узеньких улиц в жилой части города. Они шли быстро, расталкивая испуганную толпу, текущую к пристани. В конце спуска показался внутренний порт, защищенный пока еще целой стеной. Там, на мели, образовавшейся на время отлива, накренившись на правый борт, стояла черная галера. Красный крест, нашитый на парус галеры, и черный флаг с белым черепом красноречиво свидетельствовали о принадлежности судна к ордену тамплиеров.

На палубе галеры толпились люди. Вооруженный до зубов экипаж отгонял ударами весел толпу беженцев, отчаянно пытавшихся забраться на борт.

Монахи с ларцом бросились в воду и стали силой прокладывать себе дорогу в толпе, безжалостно расталкивая людей. Ценой неимоверных усилий они добрались до носа галеры. На них злобно закричали и ткнули копьем, но, к счастью, промахнулись.

— Мы не собираемся садиться на вашу галеру! — крикнул тот, что постарше. — Но, ради всего святого, возьмите этот ларец! — и он указал на ларец, который его молодой спутник отчаянным усилием поднял над головой.

На полубаке жались несколько человек в богатых одеждах, в ужасе смотревших на происходящее. Услышав крик, один из них встрепенулся, отпустил женщину, которую сжимал в объятиях, приблизился к борту и принял ларец.

— Что с этим делать? — спросил он.

— Доставить в Храм. Это должно попасть в Храм! — крикнул отдавший ларец юноша, показывая на флаг галеры.

— А что там внутри?

Беженец с ларцом хотел еще что-то добавить, но его голос заглушил жуткий скрип — это галера поднялась на приливной волне и тут же снова села на дно.

В этот момент в воздухе опять раздалось змеиное шипение, и через мгновение в нескольких локтях от борта галеры в воздух взмыл фонтан воды и ила. Поднятая снарядом волна захлестнула десятки отчаянно вопивших беженцев и вновь приподняла киль галеры.

Молодому человеку удалось вынырнуть на поверхность. Ловя воздух ртом, он отчаянно вертел головой в поисках своего спутника, но безуспешно.

— Что там внутри? — опять крикнул ему человек с борта галеры, высовываясь из-за спин моряков, которые пытались веслами оттолкнуть галеру от берега.

— Истина! — успел пробормотать молодой человек под свист очередной каменной глыбы, обрушившейся ему на голову.

Книга I

МОЗАИКА ЗЛОДЕЯНИЯ

Часть первая

Глава I

Жертвоприношение

Флоренция, магистрат, 15 июня 1300 г, около полуночи

 На столе догорала свеча. Поэт уже исписал убористым почерком не один лист бумаги. Он трудился несколько часов и теперь решил перечитать написанное. Его тело ломило от усталости, голова раскалывалась, но этой ночью предстояло еще много работы.

— Конечно же, верно именно это, — пробормотал поэт, сжимая руками виски. — Остальное противоречит здравому смыслу и опыту.

На столе стояли глиняный кувшин и две плошки. Поэт плеснул воды до краев в одну из плошек. Вода пролилась на пол, потекла по терракотовым плиткам пола и ушла в ближайшую щель.

— Вниз, вниз и вниз! — громко проговорил поэт, и ему показалось, что перед ним возникла чья-то тень, одобрительно кивавшая ему.

Какой-то звук с улицы нарушил мертвую тишину ночи. Чьи-то тяжелые шаги. Звон железа. Доспехи? Оружие?! Рука поэта потянулась к кинжалу в потайном кармане его одежды.

Вооруженные люди у дверей? В этот час?! Ведь давно уже пробил колокол, велевший горожанам сидеть по домам!

Поэт посмотрел в узкое окно, пытаясь понять, который час. Глухая ночь. Он молча встал, погасил свечу и прижался к стене у двери. Затаив дыхание, он прислушивался к малейшему шуму.

За дверью по-прежнему звенело оружие, словно кто-то нерешительно переминался с ноги на ногу. Поэт сжал в руке рукоятку кинжала. В дверь дважды глухо постучали. Потом чей-то скрипучий голос окликнул его:

— Мессир Данте?

Данте Алигьери прикусил губу, не зная, что делать. Монастырь Сан Пьеро должна была охранять по ночам стража Магистрата. Не успели его выбрать одним из приоров Флоренции, как ночью к нему стали ломиться вооруженные люди, а проклятая стража и в ус не дует!

— Мессир Данте! Вы здесь? Откройте!

Поэт не мог больше делать вид, что его нет. А вдруг это по делу?! А вдруг он и в этот неурочный час понадобился Флоренции и ее гражданам?!

Поспешно водрузив на голову шапочку с длинной вуалью и надев на указательный палец золотой перстень с изображением лилий, Данте тщательно расправил складки платья, чтобы оно походило на римскую тогу, которую он видел на статуях в соборе Санта Кроче, и поднял засов.

Перед Данте появился низенький коренастый человечек в кольчуге ниже колен. Незнакомец был облачен в доспехи из металлических пластин, связанных кожаными шнурками. На голове коротышки был круглый боевой шлем, которым обычно пользовались крестоносцы. Меч в ножнах свисал с плеча на ремне, а на поясе красовались два кинжала.

— Что тебе надо, мошенник? — угрожающе спросил Данте у незваного гостя. — После удара ночного колокола ходить по городу нельзя. Только воры и бандиты шныряют по улицам в это время, и они закончат свои дни на виселице. Надеюсь, у тебя есть веские основания явиться сюда в такое время!

Незнакомец смущенно переминался с ноги на ногу, не зная, как начать. Несмотря на доспехи, меч и кинжалы, вид у него был совсем не воинственный.

Обращаясь к незнакомцу, Данте следил за его руками. В одной человечек держал светильник. Во второй тоже не было оружия.

Данте ничего не стоило прикончить незнакомца. Между его шлемом и кольчугой было несколько вершков обнаженного тела. В забрало шлема было бы труднее попасть кинжалом, но, воткнув кинжал в глаз, поэт бы убил незнакомца на месте.

— Это же я, капитан! Я пришел по делу. Оно и вас касается. Ведь вас на два месяца избрали приором! — человек наконец жалобно заговорил и вытянулся, стараясь казаться выше.

Данте наклонился, разглядывая лицо незнакомца. Сквозь крестообразную прорезь на забрале он рассмотрел мясистый нос и близко посаженные глазки-бусинки. Перед Данте действительно стоял начальник полицейской стражи, с точки зрения поэта — первый среди местных мошенников, облеченных властью.

Убрав кинжал в ножны, Данте спросил:

— Ну и что вам от меня нужно, капитан?

— Совершено преступление… В церкви Сан Джуда… У новых городских стен… — капитан замялся. — Это… э-э… такое преступление, что им должен заняться Магистрат.

— Ну и кого на сей раз убили?

Капитан запыхтел и попытался снять свой тяжелый шлем. Когда ему это наконец удалось, Данте с удивлением увидел, что он обливается потом и до смерти перепуган.

— Пока не знаем. Вам лучше все посмотреть самому. Пойдемте с ними!

— Расскажите, что произошло.

— Что-то странное. Что-то против человеческого естества…

Данте начал терять терпение.

— Предоставьте мне решать, что странно, а что нет. Как говорили наши предки, «omne ignotum pro magnifico». Нас удивляет все неизвестное. Вряд ли вам по плечу, — добавил Данте, хлопнув капитана по спине, — отличить естественное от противоестественного. Лишь пристальное изучение и осмысление всего сущего вкупе со знанием того, чего не может быть, дают мудрецу право проводить грань между заурядным и удивительным. Вспомните-ка, что пишет об этом Лукан!

— Да, конечно… — пробормотал капитан.

— Так изложите же мне то, что произошло, а не то, что вам кажется.

Капитан вновь утер пот со лба.

— Там человек. Мертвый. В церкви Сан Джуда. Его, кажется, убили.

— И зачем вы тревожите высшую власть города по такому ничтожному поводу? Разве это не ваш долг — расследовать преступления?

— Да, конечно… И все-таки вам лучше самому посмотреть. Очень вас прошу… — с трудом выдавил из себя капитан.

Данте взглянул ему прямо в глаза и поморщился, скривив тонкие губы.

— Все самое важное видишь не глазами, а умом. И вам нужен мой ум. А вы — как слепые котята!.. Если обстоятельства убийства так загадочны, как вам кажется, благодарите Бога, что я стал приором!

— Так вы пойдете с нами! — с нескрываемым облегчением в голосе воскликнул капитан. — Не поскользнитесь, — добавил он, тыча пальцем себе под ноги. — Тут мокро.

Погрузившийся в размышления Данте ничего не ответил. Он смотрел на кусочек неба в узком, как бойница, окошке, разглядывая звезды. Не самое приятное начало работы в должности приора!.. Поэта терзали нехорошие предчувствия. Встрепенувшись, он еще выше поднял голову и взял лежавший на ларе золотой жезл.