Одно воспоминание Флоры Бэнкс - Эмили Барр

Он замолчал, улыбнулся и слегка покраснел.

Человек за моей спиной пробормотал:

– И выступить в куда более высокой весовой категории.

В ответ раздалось согласное фырканье.

– Благодаря Пейдж я встретил много прекрасных людей, – отметил Дрейк. – Я буду по вас скучать. Спасибо всем, останемся на связи. Я обязательно выложу в Фейсбуке снежные фото. Вот, собственно, и все, что я хотел сказать. Ах да, спасибо Пейдж, Ивонне и Дэйву за то, что они разрешили нам занять их дом, хотя я планировал позвать всех в паб. А теперь продолжайте веселиться и постарайтесь не разнести этот дом.

Дрейк неловко слез со стула. По комнате прокатились короткие приглушенные аплодисменты: все держали в руках пластиковые стаканчики и по-настоящему хлопать не получалось.

Я попыталась сложить все, что Дрейк сказал: он едет куда-то, где много снега, и его это радует; он провел у нас в Пензансе[3] пять месяцев, жил у тети Кейт и дяди Джона; Пейдж устроила для него эту вечеринку.

Моя подруга стояла в углу, окруженная людьми. Она подняла глаза и одним движением бровей спросила, в порядке ли я. В ответ я просигнализировала, что в порядке.

Пейдж – красавица с длинными черными волосами, густыми и слегка волнистыми, кремовой кожей и ямочками на щеках, появляющимися, когда она улыбается. Пейдж похожа на китайскую фарфоровую куклу. На ней было ярко-голубое платье, короткое, обтягивающее. Она надела к нему плотные колготки и грубые ботинки. Я одернула дурацкое белое «праздничное» платье, стараясь не смотреть на свои ужасные туфли. Все было не так, как надо.

Интересно, как я выгляжу со стороны? Поблизости не было ни одного зеркала.

На внутренней стороне моей руки было напоминание: «Завтра в кино с Пейдж. Развесели ее».

Я налила красного вина в стаканчик и прошмыгнула через боковую дверь незаметно, как будто кто-то возражал против моего ухода. Холодный воздух ударил в лицо, море наполнило уши и легкие. Я закрыла глаза на несколько секунд. Слава богу, я выбралась оттуда.

Я стояла посреди дороги. Была ночь. Я озиралась по сторонам, пытаясь понять, где нахожусь. Под ногами у меня была белая полоса. Значит, я – на середине дороги. На меня мчался автомобиль и сигналил. Я смотрела на приближающиеся фары. Они вильнули в сторону и промчались мимо. Автомобиль продолжал сигналить, удаляясь.

Мне не следовало находиться на улице одной. Мне не следовало стоять посреди дороги. Мне только-только позволили переходить улицу в сопровождении взрослого. Почему я оказалась на дороге в темноте? Почему я одна? Где моя мама?

На мне было белое платье и странные желтые туфли. На платье спереди расползлось красное пятно. Когда я до него дотронулась, боли не почувствовала. В руке я держала пластиковый стаканчик с напитком из черной смородины. Я пролила немного на белую линию на дороге.

Мне было десять лет. Я не понимала, почему у меня тело взрослого человека. Мне стало неприятно, хотелось домой. Я перебежала на другую сторону улицы и оказалась на набережной. Откуда-то доносилась музыка. Я облокотилась на парапет и постаралась не паниковать.

Я сделала глоток и поморщилась. Это был не напиток из черной смородины, но противный вкус был мне знаком. Наверное, я это уже когда-то пила.

Я посмотрела на руку. «Флора» – написано на ней. Меня так зовут. Эти буквы составляют мое имя. Я уцепилась за это – я Флора. Ниже было: «Будь храброй». Я закрыла глаза, сделала глубокий вдох и взяла себя в руки. Я не знала, почему здесь оказалась, но со мной все будет в порядке. «Мне 17 лет» – гласило еще одно напоминание.

На другой руке было начертано: «Вечеринка. Дрейк уезжает. Он парень П.». Еще одну надпись прочесть было невозможно. Выше на запястье было написано: «Мама и папа. Морраб-Гарденс, 3» и «Завтра в кино с Пейдж. Развесели ее».

Я знаю, кто такая Пейдж. Она моя подруга. Я познакомилась с ней, когда пошла в школу. Нам тогда было по четыре года. Дрейк – ее бойфренд, но он уехал, и Пейдж нужно развеселить.

Я знаю, что у меня есть родители, я живу на Морраб-Гарденс, 3. И собираюсь вернуться домой. В голове было какое-то странное ощущение. Она кружилась.

Я смотрела на перевернутое отражение луны в море. К парапету было приклеено объявление: «Пропал кот. Ищем черно-белого кота без ушей. Исчез во вторник». Ниже был указан номер телефона, чтобы позвонить, если вы увидели кота. Я сфотографировала объявление один раз, потом еще раз и еще. Мне не нравилось, что по округе скитается черно-белый безухий кот. Он не услышит приближающуюся машину. Его надо найти. Может быть, я уже искала его и поэтому оказалась здесь.

Я перевернула смартфон и сфотографировала свое лицо. Посмотрев на снимок, я увидела, что выгляжу иначе. Я оказалась старше, чем думала. Мне было не десять лет.

Вечеринка. Дрейк уезжает. Пейдж грустит. Мне семнадцать. Мне нужно быть храброй.

Вода была черной. К невидимому горизонту тянулось широкое полотно темноты, на глади которого мерцало отражение луны. Сверкающая эспланада начиналась там, где заканчивалась земля.

Я задумалась: не спуститься ли на пляж и окончательно испортить странные желтые туфли – я никак не могла понять, нравятся они мне или нет, – бродя по острым камням и мокрому песку.

Я могла бы посидеть там, выпить из стаканчика тот красный напиток, названия которого не знала, и полюбоваться водой. Я осторожно добралась до лестницы с настолько истоптанными ступенями, что они просели в середине, и пошла по камням. Мои каблуки не провалились в песок: он оказался прочнее, чем выглядел. Я нашла место, где присесть, и уставилась на воду.

Волны шумно лизали камни, когда я услышала звук приближающихся шагов. Я не оглянулась. Кто-то сел рядом со мной.

– Флора, это вино, верно? – обратился ко мне парень с широкой улыбкой. Он был так близко, что наши плечи соприкасались.

Парень взял стаканчик из моей руки и отпил. Я посмотрела на незнакомца. Он не был похож ни на модель, ни на кинозвезду. Темноволосый. В очках с черной оправой и в джинсах.

Я чуть отодвинулась.

– Это я, Дрейк, – продолжал он. – Флора, с тобой все в порядке?

– Ты Дрейк?

– Да. Ох, да… Я догадываюсь, что произошло. Все в порядке, Флора. Мы с тобой знакомы много месяцев. Я был бойфрендом Пейдж.

Я не знала, что ему ответить.

– Все в порядке. Честное слово. Ты пьешь вино? Это на тебя не похоже.

Мне хотелось сказать хоть что-то, но я не находила слов. Мне хотелось сделать вид, что я нормальная. Это Дрейк. У него вечеринка, и вот он пришел на пляж.

– Что ты здесь делаешь? – спросила я. – На пляже?

Я посмотрела на надписи на левой руке. Я смогла разобрать подсказку в свете уличного фонаря, стоящего у нас за спиной: «Дрейк уезжает». Фразу ниже разобрать было невозможно. Правая рука в очередной раз напомнила мне, что нужно быть храброй.

Дрейк взял мою левую руку и прочел надписи. Его ладонь была теплой.

– «Дрейк уезжает», – произнес он. – «Он парень П.».

Мы вместе смотрели на эти слова.

– «Флора, будь храброй», – прочитал Дрейк надпись на другой руке. – Мне нравятся надписи на твоих руках. Это работает? Они помогают тебе помнить?

Он держал мои руки.

– Я был парнем Пейдж, – сказал Дрейк.

Я не знала, почему он пришел на пляж. Он уезжает. Он будет жить где-то еще.

Ночь становилась холоднее, с моря подул ледяной ветер.

– Как это будет? – Я говорила быстро, чувствуя себя неуютно. – Куда ты едешь?

Дрейк по-прежнему держал мои руки в своих. Мне нравилось тепло его ладоней. По выражению его глаз я поняла, что мне следовало бы знать ответ на этот вопрос.

– Будет удивительно, – ответил Дрейк. – Там холодно. Однажды я побывал в тех краях. Типа, совсем давно. Мы поехали на каникулы на Шпицберген: посмотреть на полуночное солнце. Мне было десять, и с тех пор я мечтал жить там. А теперь, спустя девять лет, наконец-то сделаю это. Это будет грандиозно.

Он вздохнул.

– Мой курс читают на английском, потому что люди съезжаются туда со всего мира. Мне реально повезло, я ведь полный ноль в языках.

Дрейк немного поерзал и придвинулся еще ближе. Он отпустил мою левую руку, а правую сжал крепче.

Невозможно было сосредоточиться на том, что говорил Дрейк: моя кожа начала жить своей жизнью. Она стала невероятно чувствительной, и каждая ее частичка хотела только одного: чтобы Дрейк прикасался ко мне.

Он был парнем Пейдж, и я не знала, что он делает рядом со мной.

– Повезло, – эхом откликнулась я и опустила голову ему на плечо: терять мне было нечего. – Тебе девятнадцать, – продолжала я. – Мне семнадцать.

Казалось, важно помнить это. Я подняла голову, ведь он был парнем моей подруги.

Дрейк потянулся и левой рукой вернул мою голову себе на плечо. Подчинившись, я приникла к нему, чувствуя, как он обнимает меня.

– Мы с Пейдж расстались, – сказал Дрейк.