Снукер - Грег Гамильтон

Пенелопа. – Какая гипотеза? Кажется, это установленный факт!

Дороти. – …помимо неожиданного пристрастия к маце и убежденности, что снукерный стол лучше любой постели?

Пенелопа. – Сколько угодно!

Пенелопа берет с журнального столика газету, листает, находит нужное место.

Пенелопа. – Как тебе вот это? «Человек, исповедующий неординарность в общении, готов предоставить отличные условия лицу…» Как ты думаешь, какие отличные условия можно предоставить лицу?

Дороти. – Его надо выставить на солнце! Где-нибудь в окрестностях Ниццы, но только не в ней самой – там летом черт-те что творится – и обязательно до полудня! После полудня такая жара!..

Пенелопа. – В самую точку, Долл!.. «…готов предоставить отличные условия лицу, обладающему всеми качествами, необходимыми для толкового управления домом. Честность, преданность, порядочность, искренность, готовность в любое время выполнить любую прихоть работодателя»…

Дороти. – Ну прямо про меня!

Пенелопа. – «…являются определяющими для получения места. Обязательно также умение играть в снукер на профессиональном уровне».

Дороти. – Старая добрая Англия!.. О чем это, Пенелопа?

Пенелопа. – Это текст объявления, которое больше месяца во всех лондонских газетах размещает… один наш родственник.

Дороти. – Замечательно, Пенн! Значит, скоро в доме появится человек, способный вдохнуть в него жизнь. Вспыхнет огонь в очаге, над трубой появится дымок, с кухни потянет вкусными запахами и знакомый с детства удар гонга позовет к обеду.

Пенелопа. – Старая добрая Англия. Помнишь, как в детстве вас скликали к обеду воплями, а тех, кто опоздал, награждали пинками?

Дороти. – Мои слова кажутся тебе наивными и смешными… Но кто сказал, что мечта не может быть наивной или смешной?..

Пенелопа. – Вернемся к тексту! «…исповедующий неординарность в общении…» Сказано точно, хотя и излишне сдержанно. Двинулись дальше. «Качеств, необходимые для толкового управления домом»… И против этого трудно возразить. А вот кое-что поинтересней. Конечно, честность, преданность порядочность и искренность можно изредка встретить в ком-нибудь из нас – по одному достоинству из этого перечня на каждого. Но чтобы все вместе в одном!.. А как тебе «готовность в любое время выполнить любую прихоть работодателя»? Что это такое – «любая прихоть»? Скажут: «Прыгай в окно!» – и прыгнешь?

Дороти. – Ну…

Пенелопа. – Господи, Дороти!.. Хотела сказать: «В твоем-то возрасте!» А потом подумала: «При чем тут возраст?»

Дороти. – Совершенно верно!

Пенелопа. – И наконец самое забавное. Возможный претендент должен уметь играть в снукер на уровне участника турнира на Кубок Англии! Честный, порядочный, готовый на все снукерист!.. Надеюсь, ты понимаешь, что звуки гонга, скликающего к обеду, мы услышим нескоро.

Дороти. – И что же, никто не предложил своих услуг?

Пенелопа. – Почему же… Несколько десятков человек поднялись по парадной лестнице и ровно столько же по ней спустились, хотя я уверена, что среди них были лица, способные поддержать огонь в очаге и колошматить в гонг. Все они невнимательно прочли текст и оценили условие игры в снукер как проявление неординарности работодателя в общении. Знаешь, Долл, меня не напрягает необходимость самой наполнять себе ванну и не тошнит от ресторанной еды. Да и с компанией проблем нет. С тех пор как я развелась, каждый день пара-тройка желающих предлагают разорить их на ужин и готовы меня раздеть после того, как мы проскучаем несколько часов в каком-нибудь модном местечке, соседствуя с двумя преуспевающими парнями с Сити, парочкой шлюх, косящих под светских дам, и заходящей голливудской звездой, проводящей больше времени здесь, чем на съемках. Меня волнует другое. Что будет дальше? Что он придумает еще и как этому воспрепятствовать?

Дороти. – Что же нам делать, Пенелопа? Что делать?

Пенелопа. – Ума не приложу!

Дороти. – Может быть, стоит поговорить с твоей матерью? Меня всегда восхищало ее умение придумывать.

Пенелопа. – …каковое не помогло, когда отец выгнал ее за дверь. В природе нет ничего бесполезного, Долл. Даже рога, которыми тебя наградили, способны принести пользу. В последние годы мама была настолько занята устройством своей жизни, что вряд ли сумеет подсказать что-нибудь дельное по поводу вещей, находящихся за пределами этой темы. И вообще, с некоторых пор ее воззрения авторитетными в этой местности не считаются.

Дороти. – Когда благополучие почтенного английского семейства оказывается под угрозой, в нем забывают о географии!

Пенелопа. – О каком благополучии ты говоришь, если на призыв подать лимузин к подъезду отзывается только эхо? Пусть этот преждевременно впавший в детство родственник делает что хочет – спит на бильярдном столе, напрягает мировых производителей мацы или подыскивает желающих исполнить любую его прихоть – мне наплевать!.. А вот судьба «Чемпион Электроник» мне не безразлична. Сегодня этот корабль еще на плаву, но где гарантия, что завтра он не напорется на рифы? – а это рано или поздно случается, если капитан вместо мостика торчит на камбузе и дегустирует блюда национальной кухни. И, похоже, я единственная, кого это беспокоит.

Незаметно и неожиданно в бильярдной появляется Нина Шенберг и сразу же становится центром композиции. Ее вид, амуниция и прическа – выше всяких похвал.

Нина. – Меня, представьте, тоже.

Пенелопа. – Мама?

Дороти. – Нина?

Нина. – Не кличьте черта! В нужный момент он объявится сам. Прошу прощения у дам за то, что обо мне не доложили. Насколько я понимаю, у обслуживающего персонала сегодня выходной?

Пенелопа. – Отец уволил слуг.

Нина. – Всех сразу? Ну и прекрасно! Никто не подслушивает за дверью, и мы сможем напререкаться вволю. Гляди, какой сходняк! Доченька… Мама!

Дороти. – Не называй меня мамой!..

Пенелопа. – У нас с Долл был по этому поводу разговор. Она против того, чтобы на людях мы афишировали наши родственные связи.

Нина. – На людях?.. Ах да!..

Дороти. – Обычное дело в семье аристократов.

Нина. – На Британских островах, Долл?

Дороти. – Да!

Нина. – В компании каких-нибудь вырожденцев в вашей любимой Англии, которую вы по старой памяти – я бы даже сказала, очень старой – продолжаете считать доброй – возможно! Но не в нашей семейке! Какие мы, к черту, аристократы? Мой отец и твой дед, Пенелопа, – польский еврей, не сумевший найти себя даже в мелкой торговле. Между прочим, ваш батюшка, Долл, – если уж вам так больше нравится, – немногим превзошел моего. Интересы этого человека ограничивались мелкими кражами, настолько бестолково организованными, что его хватали при первой же попытке что-нибудь слямзить. Правда, все это действительно происходило в доброй старой Англии, которая бывала настолько добра к нему, что к исходу его дней позволила досрочно покинуть места, в которых он под строгим надзором квартировал.

Пенелопа. – Какая прелесть!

Дороти. – Какой английский джентльмен не без греха!

Нина. – И какой еврей без страсти к путешествиям! Именно она привела моего отца в Лондон, где я появилась на свет и, в конце концов, имела удовольствие породниться с вами.

Дороти. – Не разделяю твоих восторгов, Нина. Полагаю, Пенелопа думает точно так же.

Пенелопа. – Вот уж нет, бабушка!.. Прости, Долл! В результате этой абсолютно законной связи – любопытно, правда? – родилась я. Понятное дело, я в восторге от путешествий!

Нина. – Вот она, моя девочка – в меня! В ней все от Шенбергов и ничего от Чемпионов!

Дороти. – Кроме двух вещей. Именно нашей девочке достанутся миллионы Джефа Чемпиона.

Нина. – Это первое. А второе?

Дороти. – С чего ты взяла, что развод является исключительно вашей фамильной привилегией, Нина Шенберг? Я, например, разводилась трижды!

Пенелопа. – В добропорядочной английской семье это традиция. Веди себя скромнее, Долл. У нас есть возможность тебя опередить.

Нина. – Да!

Дороти. – Хотя твое присутствие в этом доме у меня связано не с самыми лучшими воспоминаниями, я настроена мирно, Нина.

Нина. – В мое присутствие в этом доме слуги угадывали ваше желание прежде, чем вы успевали его придумать. А сейчас никому нет дела до того, что вас мучает жажда. Посреди Сахары быстрее дождешься предложения что-нибудь выпить.