Одиссея старого рокера (сборник) - Евгений Перепечаев

Прочищая на ночь легкие ментоловой сигаретой, он подумал, что начало хорошее, ничего не раздражает, голова пустая, желудок о чем-то тихо спорит с греческими блюдами, ноги приятно гудят, дискотеки не слышно – все хорошо. Повторяя эту мантру, он, поставив будильник на шесть, заснул.

Снился ему какой-то балаган, шатры, зазывалы, карусели с визгами и торчащими голыми ногами, и одноногий пират в треуголке, с шарманкой, предлагал ему флаер на «незабываемое эротическое шоу в греческом стиле: увидите саму Афродиту, в пене, – всего-то с Вас одна монета, пятьдесят пиастров», – на плече у него сидел красно-зеленый ара, шарманка играла все громче, пока он не понял, что это будильник.

Вроде и не было вчера никакого шоу, а пират-то откуда. Рядом с будильником на тумбочке лежал буклет, он его рассеянно полистал и увидел «Черную жемчужину» – бутафорски-пиратскую бригантину, стоящую в порту Айя-Напы. Но про эротическое шоу там ничего не говорилось, и, глянув зло на будильник, он открыл шторы: погода была чудная. Контрастный душ прогнал последние следы сожаления; шорты, шармовские футболка и бейсболка слегка рассмешили его – вчера утром еще был октябрь в Киеве, и за завтраком в него окончательно улеглось хорошее настроение. Выпив апельсинового сока и вполне приличного кофе, захватив с собой булку, он пошел на пляж.

Идти нужно было метров сто: бухта открылась внезапно, выглянув из-за деревьев. Да, тот же пляж, никого нет, море только для тебя. Быстро сбросив с себя шорты и майку, он вошел в море, умылся, втянул воду носом и поплыл, перевернулся на спину, наслаждаясь движением в воде, ее вкусом, мягкостью. Вода ласкала кожу, ему хотелось быть рыбой, морским животным, всю жизнь провести в этой влаге, никогда не покидать ее, – он застыл, раскинув руки и ноги, сверху его накрыло небо, солнце еще было добрым; ничего больше не хотелось – только качаться так на волнах всегда. Колыбель.

Выйдя из воды, пройдя по теплому песку, он накрыл лежак полотенцем и лег, глядя на бухту, слушая море, – он был абсолютно чист, ничего не болело, не тревожило, было только ничем не замутненное наслаждение картиной соединения моря и неба; такие моменты бывают в жизни крайне редко. Какое-то время удавалось ни о чем не думать, потом мысли вернулись и двинулись вспять: двенадцать лет назад он уже был здесь, на этом пляже, в том же отеле.

Тогда неожиданно его карьера сделала резкий рывок, закончилось валанданье в начальниках отделов, и ему поручили открыть новый офис, новое подразделение. После первых трех месяцев мучений дело пошло, появилась новая машина и первая секретарша, которую он взял за выражение глаз, за то, как она смотрела на свое будущее кресло в приемной и украдкой гладила его, – жизнь вышла на новый уровень, а через полгода его зазвал к себе шефов первый зам и сказал:

– У тебя загранпаспорт не просрочен? Ну и отлично, завтра принеси, мы тут планируем провести семинар, узким кругом – шеф, его помощник, я и ты, пора вливаться. Нужно подумать про армянский баланс, завтра скажешь.

– А про что семинар, что за армянский баланс?

– Ты не волнуйся, Олег, но особо не болтай – семинар на Кипре, обмен опытом, но баланс должен быть – всего едет восемь человек.

Укоряя себя за тупость, он решил поговорить с шефовым помощником. Володя долго смеялся, но все объяснил и углубился в детали: кто сколько чего возьмет и кто возле кого будет жить.

Семинарили буйно: до обеда на пляже, потом в городе, каждый день в новом месте, с новой изюминкой, перепробовали все, возвращались в отель поздно, да и там еще, но сил тогда было больше, и неделя пролетела как нонстоповый карнавал; на работу он вернулся загорелый, страшно уставший телом, но с зарядом энергии, которого хватило надолго. Он чувствовал себя Атлантом, способным удержать небесный свод на плечах, и долгое время это чувствовали в нем и другие, – ему все удавалось, колеса вертелись, бизнес двигался; колесница жизни неслась вперед под звуки перпловской «Highway Star»: «I`ve got everything»[1].

«Когда же это ушло, когда потерялось. В какой по счету машине ты перестал слушать Rainbow, и священный трепет от голоса Дио и пассажей Блэкмора в Stargazer заменили мурашки по телу Лары Фабиан. Когда Sticky Fingers сменились ровно опиленными ногтями, – спрашивал его кто-то внутри него, пока он лежал на пляже теперь и рассеянно перебирал пальцами песок, – на свои сорок ты купил майку «Мне не 40, а 18 + 22 года опыта», и в глубинах этого experience ты еще мог разглядеть того пацана, который вместе с Роммом верил, что может изменить этот мир. В каком же Далласе снайпер влупил в твою душу золотую пулю из дерьма, и ты перестал слышать носом приход весны, зато мог в уме свести дебет с кредитом. Какую футболку ты бы купил сейчас. Life is shit».

Он отогнал от себя неудобные грустные мысли, закурил, чтобы перебить неприятный привкус, появившийся во рту, и стал разглядывать первых соседей. Слева от него устраивалось семейство из мамы и двух светлых мальчиков-погодков. «Mutti, Mutti!»[2] и «Аch Du Scheiße!»[3] обратили его внимание на немецкую маму: короткостриженая блондинка, топлес уже недели две, лет тридцати с хвостом, мягким голосом наводила Ordnung[4], одновременно втирая масло в уже бронзовую кожу. «Первый блин хорошо поджарился», – подумал он и перевернулся на живот.

В полуметре от лежака приземлился воробей и зачирикал, глядя в глаза; получив кусочек булки, птиц пырхнул крыльями и был таков. Но минуты через две вернулся с целой стайкой маленьких пестрых додиков, они дрались за крошки, пока все не получили свою долю, и даже самые маленькие, разочарованно моргавшие в начале, не занялись терзанием пятизвездочной булки. Сколько голодных нужно накормить, чтобы тебе простились грехи твои.

Воробьев накрыла тень, они хором вспорхнули и, сделав вираж, улетели. На него глянула змеюка с разинутой пастью, высунутый язык подрагивал в такт движению: хвост был вытатуирован на лодыжке, змея оборачивалась вокруг ноги, голова клацала челюстью с мощного бедра. Приподняв голову, он увидел хозяина бедра: весь скроенный из треугольников мышц, голова бритая, золотая цепь в палец толщиной с патриаршьим крестом; рядом следовал похожий экземпляр, только вместо змеи у него был ангел с раскрытыми крыльями – на спине; тело ангела явно было скопировано из «Плейбоя», крылья взмахивали от движения лопаток. Прямо Орден трансформеров-крестоносцев какой-то. Пора окунуться.

Выйдя из воды, он растянулся на полотенце. Пляж наполнялся, но столпотворения не было. Справа был причал с катерами, откуда уже отчалил первый с парашютным клиентом; сзади включили музыку – заработал бар. Уже десять. Мимо него прошли две девушки, крайняя, не поворачивая головы, стрельнула в него глазами. Зачем зря патроны тратить. Студентки, что ли. У них были похожие фигуры: угловатые плечи, почти полное отсутствие груди, плотные бедра. Длинные волосы, светлые у одной и темно-русые у другой, слегка развевались от ветра с моря.

Взяв в баре кофе, он закурил и продолжил свои ленивые наблюдения. Обычно люди ходят на одно и то же место у моря, и можно проследить за развитием коротких курортных романов, попытаться угадать, давно ли вместе пары, что их объединяет и что ждет впереди. Природа навязала людям очень сложный ритуал для продолжения жизни, сколько нужно сил и времени для запуска простого, в общем-то, механизма воспроизводства, или дело в выборе оптимального партнера, а тут еще любовь, страдания, как мы выжили в этом Дарвин-отеле, черт его знает.

Бычки-трансформеры стояли уже возле «студенток», они явно были давно знакомы: девушки улыбались, то и дело картинно поправляли волосы; парни руками звали их в море, те вырывались, шутливо хлопая фавнов по могучим плечам. Нимфы. И кто из них делает выбор. Девчонкам хуже – они не могут начать первыми. А ведь механизм заложен именно в них. Несправедливо, неудобно да и вредно для Дарвина. И кто больше страдает – Прекрасные Дамы или их трубадуры. Рыцари должны обломать друг другу рога на турнире, чтобы заработать благосклонный взгляд, а Дамы должны сидеть в башне и делать неприступный вид, ощущая непрерывное тиканье механизма в низу живота. И как подобрать ключ к этому механизму. И почему бы им не сделать «приступный» вид – ко всеобщему удовольствию. Как все сложно.

Солнце уже давно намекало ему, что он находится в колыбели цивилизации, а не в центре развития трипольской культуры, белокурое семейство собирало вещи, хватит на первый день. Он коротко окунулся последний раз и, не надевая футболку, пошел перекусить в кафе.

Вернувшись в номер и смыв соль, он включил кондиционер и блаженно растянулся на двуспальной кровати с планшетом; через десять минут планшет заснул без сновидений.

После пяти, чувствуя себя сочным зеленым огурцом, он отправился в город и часа полтора побродил по лавкам. Сувениры были почти те же: стилизация под старинную бронзу и керамику, ничего не задержало взгляд, подождут. Поужинать решил у моря, в «Vassos Fish Harbour», были места на террасе, заказал салат из креветок и шашлык из разной рыбы; осьминоги в аквариуме и вид на бухту – бесплатно.