Число «Имхотепа». Комедия - Дания Каримова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Довольная собой, девушка полюбовалась, на теперь уже полноценную крышку и воображение перенесло её на сцену «Камеди – клаб».
Вот она, в потрясающем вечернем платье (сшитом собственноручно), стоит на сцене и декламирует:
«Только настоящая женщина, может разобрать компьютер, найти два полезных шурупа, и пристроить их на швейную машинку.» – оглушительный смех, аплодисменты, хохочущий Гарик Мартиросян, и довольный Павел Воля.
«Надо записать эту мысль» – подумала Бриджит, – вдруг пригодится…
Убрав останки системного блока в мусорный пакет, она решилась заглянуть за диван, благо он был на колёсиках и легко отодвигался. Увидев за диваном мужские носки, скрученные почему-то в шарик, девушка снова взгрустнула:
«Это всё, что осталось от Макса, – подумала Бриджит. – Было 23 февраля, я подарила ему, любимый одеколон от „Кэлвина Кляйна“ и целый комплект носков от Кардена, а его старые, так и остались лежать здесь…»
«Вот оно, это они блокируют твое будущее, да еще, и не стиранные.» – голос Машки, снова зазвучал в голове Бриджит.
«А вот интересно, почему мужчины разбрасывают свои носки? Метят, что ли территорию, есть в этом что-то архаичное…» – и щедрый на картинки мозг Бриджит, перенёс её в первобытные времена, в пещеру:
«Одетая в сексуальное меховое бикини, (ну так представляла Бриджит первобытных жён), с роскошными, буйными волосами, женщина у костра… Она поддерживает огонь, подбрасывая сухие ветки, жарит на вертеле, какую-то тушу, и периодически скребёт камнем шкуру мамонта. В пещеру с довольным рыком заваливается мужчина, с убитым зверем-добычей, лежащим на сильных, загорелых плечах, подходящий под описание Машки – мужчина должен быть могуч, вонюч и волосат. И не отводя голодных, горящих глаз от жареного мяса, резким движением ног, скидывает свои мокасы в разные стороны. Затем он набрасывается на тушку, на вертеле, обгладывает кость, и насытившись, почмокивая и урча, растягивается на звериных шкурах, блаженно согревая оголённые ступни у костра. Женщина терпеливо подбирает мокасы, и ставит их сушится у огня, нежно смотрит на своего добытчика…»
«Наверное, в то время, мужчины могли так непринуждённо разбрасывать свои мокасы, только на своей территории, ведь они делались вручную, и были вероятно, весьма ценны. Если, что и стибрить могли, мамонтов-то воровали, не то, что мокасы. А вдруг, и эти носки, признак того, что Макс, как вроде был в своём родном, безопасном пространстве…» – размечталась Бриджит, и даже с нежностью погладила один носок, словно зверушку и уже представила, как она ставит его сушится к огню… Зазвонил телефон, и выдернул девушку из мечтаний. Звонила подруга Маша:
– Привет, Бриджит, чем занимаешься? К корпоративу готовишься? – засыпала вопросами, Машка.
– Делаю генеральную уборку перед Новым годом, нашла носки Макса за диваном…
– Фу, какая гадость, выкини их быстрей! – и дальше, всё как было в воображении Бриджит, – Вот оно, это они блокируют твое будущее, да еще и не стиранные небось. Прямо сейчас же, выкини, или сожги.
– Сжечь? – Бриджит мысленно простилась с картинкой: «В пещере у огня, стоят и сушатся носки-мокасы…» и представила как она сжигает носки в дымящем костре, радостно прыгая вокруг него со злобным оскалом… – Лучше выкину…
– Ладно. Ты платье свое дошила, в чем идти собираешься?
– Дошью вечером… Ой, Машка, у меня такой случай произошёл сегодня, – и Бриджит рассказала про старушку, и число счастья.
– Интересно… Надо поразмыслить на эту тему… – Машка обожала всякие загадки и мистику. – Ладно, мне еще в салон надо бежать, хочу укольчики сделать, чтобы посвежее выглядеть завтра. И ты не зависай на прошлом, только вперёд… Давай, пора сматывать все свои удочки, умывать руки, и брить ноги. – шутливо констатировала Машка.
– А по-моему, дошивать платье… Ну, и ноги брить … – сидящая на полу Бриджит, стала разглядывать свои вытянутые ноги, на предмет обнаружения ненужной растительности…
– О кей, Бижулька, приду из салона, созвонимся по скайпу, продемонстрируешь себя во всей красе, в готовом платье, – Машка ласково называла Бриджит, Бижулькой. – Фёдор сказал, что этот корпоратив мы будем отмечать, в каком-то крутом ресторане, он как всегда не помнит названия, ну ты же знаешь Фёдора. Будут молодые люди – иностранцы, новые знакомые Фёдора, подробности узнаем завтра. Мы встречаемся в 18.00, у метро «Студенческая», дальше с ним на такси. Так что, выглядеть нужно на все двести, вдруг это судьба! Давай, жми на педаль своей швейной машины, на все тристо. До вечера, я понеслась! – энергично дала «ценные указания» Маша, и как «ураган» унеслась к косметичке…
– До вечера, Машуня, – Бриджит, по сравнению со своей подругой, чувствовала себя, гораздо более меланхоличной и задумчивой…
Она сосредоточенно протёрла трубку телефона, ювелирно проскоблив каждую кнопочку, тумбу, на которой стоял телефон, и с ненавистью посмотрела на носки. Решительно взяв пылесос, и включив его на полную мощность, предварительно сняв щетку, оставив только трубу, Бриджит направила дуло трубы прямо на носки. Пылесос громко и угрожающе загудел, но носки скатанные в довольно большие шарики, упорно сопротивлялись, они явно не хотели такой участи… Пропылесосив диван и за диваном, Бриджит оставила затею проглотить пылесосом, носки.
Брезгливо запихнув «блоки будущего» в мусорный пакет, и приняв душ, девушка села за машинку, дошивать своё красное платье для корпоратива.
Око Саурона…
В 18.00 Маша и Бриджит стояли у метро «Студенческая» и ждали Фёдора. Машино лицо светилось, косметические процедуры пошли на пользу её красоте.
Красные, под цвет платья – губы, и пушистые, накрученные накануне на бигуди, волосы Бриджит, оставляли неизгладимое впечатление у проходящих мимо мужчин, которые ошарашенно озирались на девушек. Распушившиеся длинные волосы, под влиянием ветра, то и дело липли на красный блеск на губах, и лезли в глаза, и вообще доставляли немало неудобств их обладательнице… Но Бриджит мужественно терпела, впитывая мужские взгляды, как награду…
Наконец, они увидели Фёдора, замдира, который открыв дверь и выставив одну ногу, высунулся из такси и звал их к себе, яростно махая рукой. Троекратно, по-русски, расцеловав девушек, он как джентльмен, усадил их в машину, а сам сел на переднее сиденье, то и дело осыпая Машу и Бриджит, комплиментами:
– Ну, вы сегодня ваще, королевы! И ты Жоржета, и ты Машка, вы просто ослепительны.
– Какая, я тебе, Жоржета. Я… Бриджит, у тебя же в телефоне забито, поставь фотку, чтобы помнить. – Бриджит сделала вид, что оскорбилась.
– Извини, Бриджит… – Замдир сделал смешное, виноватое лицо. – Вот, фамилию твою – Незабудкина, не забыл. Ну, что девчонки, погуляем! – потирая руки и поворачиваясь к девчонкам, на сколько, только позволяло поворачиваться мощное, с большим животом тело Фёдора, предвкушал замдир, расхваливая себя. – Я такой корпоративчик подготовил, пока босс с Викуськой и братьями Карамазовыми в Таиланде… Оторвёмся!!! Главное, по знакомству, хорошая скидка получилась. – его пухлое, румяное лицо, заблестело от удовольствия…
– Как ресторан-то, называется, вспомнил? – поинтересовалась Машка, то и дело поглядывая в маленькое зеркало заднего вида в салоне машины.
– Да, не-е. Где-то ведь записал… Сейчас увидим… Всё супер будет, не тушуйся, Машунь… Название похоже на имя грузинской певицы, его я правда, тоже не помню… – Фёдор потёр свой достаточно симпатичный прямой нос, с небольшой «картошечкой» на конце
– Грузинской? А ресторан, что.. грузинский что ли? А друзья – грузины? – зелёные глаза Машки испуганно расширились. – Чуешь, что нас ждёт? – обратилась она к Бриджит.
Бриджит улыбнулась и пожала плечами: «Чтобы это не было, всё же лучше, чем сидеть дома, смотреть телевизор и делать набеги на холодильник… А затем ненавидеть себя за то, что всё таки съела шоколадку, после 18.00 пытаясь подсластить свою жизнь, после баночки, маминых солёных огурцов с дачи. А утром… проснуться с опухшим лицом…» – подумала Бриджит, и уставилась в окно, наблюдая за мерцающими огнями города.
Пропетляв ещё с полчасика по дворам, объезжая пробки, пассажиры прибыли на место, где, по предположению Фёдора, они должны были, «круто оторваться».
– Приехали, выходите. – Федор вывалился из такси, и по прежнему оставаясь галантным, открыл дверь «королевам».
Девушки выйдя из машины, уставились на мерцающую, в стиле 30-х годов вывеску, на которой было написано «Геноцвале», и застыли, не решаясь идти дальше.
– А певица, это Тамара Гвердцители, что ли? – спросила Маша замдира, и Федя утвердительно мотнул головой. – Ну, Федя, ты блин …и Федя, иностранцы, иностранцы… – прошипела Маша сквозь зубы.
