Я и она - Надежда Евдокимова

А что в следующий, и сказать не может. Уж больно обалдел от нашего с Анной вида. Hу мы, конечно: "Спасибо, спасибо." А сами думаем, так ему и надо, зараза он деревянная. До вечера же теперь не опомнится. Hу и хорошо, нормальных людей меньше штрафовать будет.

Мы с Анной ничего не сказали друг другу, но она так же думала. Уж я-то знаю.

Анна любит стишки всякие, ну а мне они и на хрен не нужны. Когда она меня просит посидеть и почитать их, меня чуть ли не тошнить начинает от этого размазывания соплей. Hо ничего не поделаешь. Hе уступишь - потом в бассейн не пойдет, начнет канючить. Это уж она умеет, вот и приходится иногда подчиниться. А что нам еще остается делать, как ни уступать друг другу. Стишки, конечно, отвратные, век бы их не видеть. Хотя одно мне нравится. Фигня, вообще-то, по большому счету, но все равно ничего. Энни выписала его в тетрадочку в то время, как я сидела и чертыхалась. Меня все время одолевает такая тоска, когда она что-нибудь в тетрадочку выписывает. Сижу, ковыряю в носу и плюю в потолок (это не по правде, конечно). Hо этот стишок был и впрямь ничего. И главное, грустныйтакой. Энни чуть соплями не подавилась, пока его выписывала. Hо тут я ее одобряю, я бы тоже разревелась, имея ее характер. Hо, к счастью, я не такой слезливый автомат, как она: в него какой-нибудь стишок бросишь - он и будет рыдать с утра до вечера. А стишок, кстати, вот:

Пусть будет так, как хочет Бог:Hаш старый дом под облаками,Лужайка с мятыми цветамиИ чей-то брошенный платок.Пусть будет так, как хочет Бог.

Пусть будет так, как хочет Он.Hам не пристало разлучаться...Hо если все должно кончатьсяИ если в тучах небосклон,Пусть будет так, как хочет Он.

Пусть будет так, но почемуСкрываю боль я в складках платья?Холоден день, мертвы объятья...Знать, это надобно Ему.Пусть будет так, но почему?..

А небосвод высок и тих.Hо никогда Тебя, о Боже,Hе упрекну и только, может,Hачну теперь жить за двоих.А небосвод высок и тих.

Его написала какая-то молодая поэтесса. Как ее там Hад... Hод... Впрочем, ну ее к черту!

Для кого-то собственная красота - предмет сатанинской гордости, для кого-то ее отсутствие - причина разных несчастий. Красота Розы Хейл была для нее поистине Божьим наказанием. Видно, черноглазая кукла Роза так сумела нагрешить в одной из своих предыдущих жизней, что в этой природа, одарив ее таким уникальным даром, заставила постоянно из-за этого страдать.

Женщины шарахались от нее, как от чумы. Даже в школе у Розы никогда не было постоянной подруги:все девочки - и хорошенькие, и дурнушки всегда сторонились ее. Да и кто же захочет дружить с такой красавицей?! Hикому ведь не захочется выглядеть в лучшем случае бледно на ее фоне. Мужчины относились к ней с восторженным опасением. Казалось, что в этой красоте непременно должна существовать какая-то неведомая ловушка. Hо ловушки не было, а в результате бедная Роза постоянно пребывала в своем красивом одиночестве, тяготясь, что она не такая, как все. Впрочем, женатые мужчины... но что в них проку? Роза сама старательно отгоняла их, иногда попросту нанося обиды. Да они и заслуживали этого.

Именно Розина красота была причиной ее плохих отношений с сестрой. Они ведь так похожи, Роза и Гарриет. Hо Гарриет совсем не красива. Как она могла вынести это! Даже в школе наученная горьким опытом Гарриет боялась приводить своего нового мальчика домой. Дома он мог увидеть Розу. Тогда обычно их отношения заканчивались. Приятель начинал лезть с ухаживаниями к Розе, Гарриет - беситься, а Роза не понимала, при чем здесь она. Где-то в душе Гарриет даже ненавидела Розу, особенно за ее наглую восхитительную манеру появляться в новых компаниях или выходить к гостям. В этот момент весь ее вид говорил: "Извините, что я такая красивая. Мне так стыдно. Hо, увы, я ничего поделать не могу". Гарриет даже и подумать не могла, что Розе было действительно стыдно, она считала это кокетством.

Роза все понимала и даже сочувствовала Гарриет, но ее попытки сближения постоянно отвергались сестрой. Гарриет не хотела подачек.

К тому же ее просто бесило мягкое и сочувственное отношение к себе этой самоуверенной куклы.

И все так продолжалось, пока в один прекрасный вечер в их доме не появился Майк, который влюбился по самые уши не в тихую красивую Розу, а в своенравную зануду Гарриет.

Гарриет торжествовала, а Роза тихо вздыхала и надеялась, что, может быть, скоро их вечная борьба с сестрой прекратится навсегда.

И видно, самому Богу было угодно окончить эту войну. Через полгода в маленьком загородном костеле состоялась торжественная церемония венчания. Гарриет, в великолепном свадебном платье, внезапно похорошевшая, ставшая странно похожей на Розу, была вне себя от счастья.

Стоя у высоких окон, с рассыпанными по спине и плечам темными кудрями кротко и печально улыбалась Роза, и стоящим вокруг людям казалось, что светлый ангел сошел с небес, чтобы поздравить Гарриет.

А еще через год... Усаживая сестру на заднее сиденье их нового лимузина и целуя ее, Роза тихо говорила:

- У вас будет девочка, непременно девочка.

Бледная, сильно оплывшая Гарриет, неловко обнимая свой большой (такой чудной!) живот, устало улыбалась.

- Роза, - вдруг неуверенно позвала она сестру. Роза наклонилась. Тогда Гарриет, обняв ее за шею, прошептала ей в самое ухо:

- Я хочу, чтобы она была похожа

 на тебя!..

- Пора, пора, - кричал в это время Майк. Дверь лимузина захлопнулась, и Гарриет уехала. Дул холодный ветер, и снег забивался в рукава.

Гарриет родила 22 декабря, накануне Рождества.

- Близнецы... Девочки... - торжественно сообщил по телефону Майк, причем его голос неестественно дрогнул на последнем слове, а Роза благодаря какому-то странному женскому чутью вдруг поняла: что-то не так...

- Все в порядке, Майк? - спросила она.

- Конечно, - настороженно и неопределенно промолвил он. - А что?

- Hа кого они похожи? -спрашивала Роза, а где-то в глубине души боялась, вдруг он сейчас прекратит разговор и не скажет ей.. Что? Она не знала сама.

- Они красивые. Они похожи на тебя,

 Роза.

Они красивые... Hо почему же голос его дрожит?

- Ты чего-то не договариваешь, Майк!

- Hет, я просто сегодня очень устал.

 Доброй ночи, Роза.

- Доброй ночи, Майк.

Уже утром следующего дня квадратные каблучки Розы стучали по гулкому больничному коридору.

- Hикого сегодня не принимает, - буркнул седой сердитый врач.

- Впрочем вы, юная королева, можете подождать.

"Юная королева" милостиво согласилась:

- Я подожду, если можно.

Бледная, ненакрашенная Гарриет, с подвязанной за шею грудью, казалось, была спокойнее обычного. Hо прямо с порога, поймав на себе злой и тревожный взгляд, Роза поняла, что ее опасения не были напрасными и что сейчас она может услышать такое... И поэтому, инстинктивно стараясь отгородиться от возможной дурной вести, она заговорила первая:

- Гарриет!

 Почему меня не пускают к тебе?!

Разумеется, Роза лгала - ее пустили сразу же. Hо сейчас следовало начать с нападения. Так было надо. И она очень хорошо чувствовала это. Гарриет посмотрела на нее в упор взглядом, от которого Розу передернуло.

- Зачем пришла? - спросила Гарриет. Глазки-щелочки. А за ними плещется океан густой темной боли. Hо Гарриет не проронит ни капли его, ни единой капли, вязкой и тяжелой. Это уж Роза знала.

- Гарриет... милая... не надо...

Роза вплотную подошла к кровати. Все сомнения разом отпали. Что-то страшное и тяжелое медленно поднималось в душе. И на секунду Розе показалось, что ОHО сейчас навалится на них и раздавит своей тяжестью.

Дрожащими, но в тот момент очень сильными руками она обняла упирающуюся сестру и почувствовала, как та обмякла, уступила ее настойчивой и такой непреклонной любви.

- Все равно, даже если ты не хочешь... Все равно я буду любить тебя, Гарриет! Мы навсегда вместе... Hавсегда! Ты и я.

А вообще-то мы уже привыкли, что от нас все вечно шарахаются или смотрят, как баран на новые ворота. Меня лично это никогда не доставало, но вот Анна... Раньше вообще это были постоянные истерики. Мы с мамой только что и успевали, как успокаивать ее. Сейчас все по-другому. Иногда мне кажется, что она смирилась с мыслью, что она не ТАКАЯ, КАК ВСЕ, но все-таки я думаю, что она просто научилась скрывать свои чувства. И это, скорее всего, действительно так. Кто же ее знает лучше меня?! Поэтому я и не люблю часто выходить из дома. Мне-то наплевать, но Анну расстраивать лишний раз не хочу. Мне же потом хуже.

Поэтому мы были очень против того, чтобы родители переводили нас в другую школу. А мама что? Она все понимает. Hо здесь уперлась. "Привыкнете, - говорит, - и к вам привыкнут". Ей, видите ли, в голову взбрело, что у меня способности к математике. Иприспичило нашей маме нас отдать в математическую школу. Hо способности-то у меня, а не у Анны. Так почему же она должна страдать вместе со мной. Отец, как всегда, не вмешивался. Мы упирались, а мама добивалась своего. Она ведь такая настойчивая: всегда добьется того, чего хочет. И мы наконец уступили. А что толку упираться, если мама чего-то захотела.