Твин Пикс (Twin Peaks). Жгут! - Роман Масленников

Бобби, знаешь, какие вещи нужнее всего в этой жизни? Баланс. Дистанция. Симметрия.

Восхищение – удел поэтов и дойных коров, Бобби.

– Ты стоишь перед высоченным небоскрёбом. Левиафаном, дырявящим облака. И какой же вопрос первым приходит тебе в голову? Так вот, первым делом ты спрашиваешь себя: «А что же на самом верхнем этаже? Кто там, в пентхаусе, и почему?»

Проклятие требует лечения!

– Я немного смыслю в этих вещах.

– Вы шериф?

– Скажем так: если случается что-то из ряда вон, зовут меня.

И сейчас, Надин, чтобы проявить себя, выбрала себе в соперники лучшего среди нас.

– Шея, ты ломаешь мне шею!

– Ты прав, это разновидность нежных объятий!

– Не знаю, может, женщина постарше – как раз то, что тебе нужно.

– Я не хочу встречаться с кем-то, кто может кидать меня как мяч!

На повестке дня – бунт здешней обслуги, и я думаю, не поможешь ли ты мне собрать хворост для костра и сжечь на нём хозяина?

И не дай мне Господи показаться неблагодарным, ибо в сравнении с той жизнью, что я вёл раньше, беспробудное пьянство – несомненный шаг вперёд.

А Эвелин, надо сказать, много чему научилась: оборонительным стойкам, искусству скрывать синяки, езде по порочному кругу.

Существует древняя легенда. По ней из тех, кто живёт в этом мире, Дохлая Собака отбирает себе самых лучших и худших, и большую часть – прогоняет. И лишь те, чья душа чиста, могут чувствовать её боль. А где-то посредине влачим существование, мы, простые смертные.

– Ты сердишься на меня, дядя Дик?

– Нет, конечно, нет. За что мне на тебя сердиться?

– Ну, я ведь тебя напугал, так? Дядя Дик!

– Не волнуйся, малыш Никки, не волнуйся, со мной все в порядке.

– А если бы ты умер? Ты ведь не умрёшь, скажи, не умрёшь?

Он одарён от рождения – так, что большинству из нас о таком даре можно только мечтать. И я могу просто сказать вам: его исчезновение имеет значение, столь далеко выходящее за рамки вопросов национальной безопасности, что в сравнении с этим Холодная Война кажется просто детским насморком.

Нектар богов, о дорогая,а это – газа пузырьки.Вино течёт устами к нам.Любовь приходит, глаз лаская.Я подношу бокал к губам,И, глядя на тебя, вздыхаю.

– У меня результаты вскрытия. Дуэйн, Даги умер от естественных причин. Инфаркт. Никаких следов насилия.

– А на колдовство вы его проверяли?

– Ну, это такая штука, которую вскрытие показать не может.

– Я настаиваю на предъявлении обвинения!

– Дуэйн, ты же знаешь, что я не могу предъявить обвинение если налицо отсутствие преступления.

– Она убила его сексом!

Да, я поступил неправильно – но ведь любовь любого заставляет делать глупости, и незаконные вещи тоже…

– Твой отец – человек исключительных способностей.

– Мой отец – до странности не похож на других. Но то, что у него под шапкой скрыто куда больше, чем у большинства людей, – это точно.

Мои воспоминания «восстановить» нельзя. Я ощущаю их, они осязаемы, эти запахи и чувства. Они как локти – близки и знакомы, но укусить я их не могу.

– Вы помните что-нибудь ещё?

– Очень мало. Кроме одного – тревожного образа гигантской совы, – заслоняющего всё.

– Гигантской совы? Гигантская сова? Какой величины?

– Достаточно большая, чтобы омрачить мой ум и память.

Я наведался с визитом в агентство по усыновлению «СЧАСТЛИВАЯ РУКА ПОМОЩИ», где несколько седовласых леди почли за счастье поклевать зернышек с моей руки.

– Послушай, сделай мне одолжение. Мне нужно, чтобы ты снял все деньги с моего счёта в банке.

– Джеймс, там только 12 долларов.

– Сними всё, что осталось.

Я засыпаю с мыслью о тебе. А когда просыпаюсь– мысль о тебе – первая из всех, что приходят в голову.

– Расскажи мне о Твин Пике.

– Да рассказывать-то особо нечего.

– Начни хотя бы с того, почему ты уехал.

– Помнится, тут не обошлось без женщины.

– Нет, ты говорил, их было несколько.

– Я любил девушку, которая потом умерла. Её звали Лора. Я думал, что знаю её, но я ошибался. Наверное, никто не знал, какая она была на самом деле.

– Мне очень жаль.

– Но моя жизнь имела смысл, понимаешь? Мне не всё в ней нравилось, но это была моя жизнь. И я чувствовал себя хозяином своей судьбы. А потом Лоры не стало. И я больше не принадлежу себе, я принадлежу кому-то другому. Лоре.

Я знаю, что этот мир летит в тартарары, и такое чувство, будто он устроен так, чтобы мы никогда не были вместе.

– Можно увидеть его? Где Донни?

– Малыш Донни мёртв.

– …

– Мёртв от усталости, я хотел сказать.

Согласен, однако, скажу я вам, мистер Хорн, сперва я должен поговорить с президентом Линкольном, хорошо?

Малышка, у меня для тебя есть новости: хорошая и плохая. Плохая: твой старик поехал умом в кругосветное путешествие. Хорошая: он вот-вот выиграет Гражданскую Войну.

И я хотела похоронить тебя так глубоко, чтобы лишь потомки смогли откопать и выставить напоказ твои останки!

«Гнусная сволочная крыса из породы Американус. Не кормить. Не доверять!»

Каждый раз, когда я смотрю на тебя, я точно могу сказать, о чём ты думаешь. Тогда мне лучше быть осторожным в своих мыслях!

Знаете, потливость – такой недостаток, с которым не любят мириться люди.

– Если вы не сделаете это, мы убьём вас.

– Тогда умрут все.

Иногда импровизация – лучший выход.

– Ну, голос по телефону сказал, что в лесу заложена бомба, но не сказал, где в лесу. Тогда-неожиданно раздался мощный взрыв и электричество выключилось. Тогда я позвонила пожарным.

– Отличная работа, Люси! Пожар был?

– Целых два. Первый был на электростанции…Но большая часть пожарников-волонтёров…

– Я проверю генератор. Что-то с ним не так. Хорошо. Так..?

– …Они играли в «бинго», и потребовалось время, чтобы их собрать.

Если я чему-то и научилась у своего отца до того, как он спятил, так это тому, что деловые отношения – подобны священному союзу.

Их можно сравнить только с самыми близкими личными отношениями, где между партнёрами нет тайн.

– Мы думаем, что он убил своих родителей.

– Да ему всего 9 лет.

– Я знаю это. Думаем, ему было 6 лет, когда он совершил это преступление.

И если вы хоть на мгновение можете подумать, будто я поверю в то, что беззащитный малыш, сирота, способен на убийство, вы оба даже шимпанзе не годитесь в отцы!

Ни маршрута, ни расписания. Завидую! Эх, если б я мог поехать с тобой!

Док, да я каждое утро просыпаюсь с ощущением проехавшего по мне лесовоза!

– Говорит, на него упало дерево.

– Дорогая, эта была гигантская секвойя по имени Надин.

– В разговоре с Джеффри ты был на высоте.

– Да, но я там себя совсем не чувствовал!

– И какую роль во всём этом играют шахматы?

– Важную, потому что мы с Уиндомом Эрлом играли каждый день в течение трёх лет. Он считал, что шахматная доска, сражения и комбинации на ней – это зеркало жизни во всей её полноте. Важную роль – ещё и потому, что я никогда не мог выиграть у него.

Гарри, я приехал сюда с багажом прошлого, о котором тебе не сказал.

Гарри, ум Уиндома Эрла подобен алмазу. Холодный, твёрдый и блестящий.

Думаю, он симулировал безумие, позволившее ему выйти из игры. Но в какой-то момент он потерял способность видеть разницу между добром и злом. Ты даже не представляешь, Гарри, на что он способен.

– Думаете, это была хорошая идея дать ему саблю?

– Ну, он считает, что идёт форсированным маршем на Вашингтон. И как раз сейчас, пока мы говорим, он переходит границу штата Мэриленд. И в его действиях есть здоровое зерно!

То есть, делая из поражения Юга в Гражданской Войне победу, он, в свою очередь, преодолевает собственный эмоциональный кризис. И всё, что ему сейчас нужно – это ваше понимание и победа Конфедерации.

Там прошлое повсюду живёт в тебе и мне! Оглянись, оглянись, мой друг!

Я провёл почти сутки с этой очаровательной юной леди. И вы сами можете убедиться: ни синяков, ни сломанных костей. И все заявления со стороны брата её покойного мужа, что на ней – проклятье или, что она каким-либо образом повинна в его смерти – чепуха. Но что у неё не отнять, так это повышенный уровень сексуального влечения и такие практические знания в области техники секса, анатомии и осязания, что мало найдётся мужчин, которым выпало счастье испытать их на себе и оказаться при этом достойным её партнёром.