Феномен ноосферы - Василий Бережной

Миновав высокую башню, поднявшую в небо гирлянды огней. Вей пошел на снижение. Среди моря домов и строений быстро отыскал тот кинотеатр.

На экране четко вырисовывались его вертикали с двумя афишами у входа. А вот и он, гениальный художник. Уже лежит на скамейке. Почему-то сегодня улегся раньше — еще ведь не кончился последний сеанс.

Вей включил приемник биоволн, настроил на е г о частоту. Легко опустился на крышу высокого дома рядом с кино. Здесь вращался большой рекламный шар, на золотистой поверхности которого то вспыхивали, то гасли разноцветные иероглифы. Вея трудно заметить, зато ему удобно наблюдать и улицу, по которой, мягко шурша шинами, катятся шикарные лимузины, и тротуар, рядом с которым стоит его скамья. Отсюда хорошо видна фигура лежащего художника — ноги вытянуты, одна рука на груди, другая свисает до земли. И кажется, что Адам и Ева, нарисованные на афише, смотрят именно на него.

…Но почему не работает детектор?

Вей проверил настройку, питание — все в норме, а на экранчике — ни единого всплеска. Чудеса, да и только. Разве о н может не думать? Ведь даже и во сне в голове его теснятся образы…

Перевел настройку на другую частоту, направил в толпу люди волнами плывут по тротуару, — экран сразу ожил.

Может быть, художник только засыпает и надо немного подождать? Что ж, можно быстро осмотреть город. Не теряя времени. Вей включил летательный аппарат и за какую-то минуту опустился на глухой полутемной улице, незаметно влился в поток автомашин, удерживая аппарат над самым асфальтом. У светофоров машины останавливались и подолгу ждали. Вея так и подмывало подняться и перелететь, но это демаскировало бы его; приходилось терпеливо ждать, пока взревут и двинутся машины. Он мчался по мостам и под виадуками, выбравшись на частную трассу, где нужно было задержаться у контрольной будки и заплатить за проезд. Этого он сделать, естественно, не мог, никаких денег у него не было, поэтому он просто-напросто прибавил скорость и сбежал.

«Если наблюдать с высоты, уличное движение этого города кажется грациозным, — думал Вей, — но, очутившись среди машин, этого не скажешь».

Наконец Вей вернулся к кинотеатру, где смотрели с афиш Адам и Ева. О н лежал в той же позе — ноги вытянуты, одна рука на груди, другая касается пальцами асфальта.

Вей остановил свой аппарат в нескольких метрах от скамейки: отсюда можно вести идеальную запись работы мозга. Главное же — не нарушить его покой… Но что это? На светлом фоне экрана — по-прежнему ни одного штриха, ни точки, то есть ни малейшего движения! Его мозг не работает… О н мертв…

Между тем кто-то из прохожих обратил внимание на необычную машину и на еще более необычного ее хозяина. Начали собираться любопытные. На мертвого, лежащего на скамье, никто и внимания не обратил. И это очень удивило инопланетянина. Ему хотелось крикнуть им: «Плачьте! Рыдайте! Вас всех постигло большое горе: вы потеряли гения, дарование, которое не повторится, может быть, никогда!»

Какое-то странное настроение охватило Вея. Но когда сквозь толпу, энергично работая локтями, к аппарату направился какой-то человек в зеленоватой одежде. Вей спохватился — контакты ведь запрещены! — и стартовал по вертикали. Из глубины ночного неба видел запрокинутые головы людей, сделал даже несколько записей биоволн, а затем взял курс на Луну, где его ждали друзья по совместному полету.

Глядя на эту уютную планету, в голубизне которой потонул Токио, Вей недоумевал: почему люди так равнодушны к гению? Раньше он не поверил бы, что можно быть одиноким среди толпы и бездомным среди домов…