Загадка "Веселого дельфина" - Малкольм Сейвил

Женщина засмеялась.

— Моя фамилия Бэллинджер, — представилась дама. — Рисунок, разумеется, можешь взять себе — пошлешь родителям. И передай им, что я бы хотела написать когда-нибудь твой портрет.

Когда поезд проезжал по Тонбриджу, эта странная мисс Бэллинджер, оторвавшись от газеты, спросила:

— Едете в Гастингс на летние каникулы? Что-то поздновато вы собрались — сентябрь ведь уже.

— Нет, мисс Бэллинджер, мы едем не на каникулы. Для нас это скорее приключение, хотя Джон упорно не хочет этого признавать — считает, наверное, что он слишком взрослый. Понимаете, мы едем в наш новый дом, которого никогда раньше не видели. Все, кому я о нем говорила, твердят, что Рай — это и правда райское местечко. А вы этот городок знаете?

— Знаю ли я Рай? Как же не знать! Да и Уинчелси тоже. У меня домик в Уинчелси, на самом берегу. Так что можете меня навестить. Сколько вы здесь пробудете?

— Мы возвращаемся в школу двадцать второго числа, — сказал Джон. — Но две недели у нас еще есть. Вы случайно не слышали об отеле «Веселый Дельфин»? Он такой небольшой, расположен на Трейдерс-стрит. Вот в нем-то мы и будем жить, но только не как постояльцы. Он принадлежит моей маме, она там уже три недели — приводит дом в порядок.

— Я там когда-то останавливалась, — кивнула мисс Бэллинджер. — Я его прекрасно знаю. И много раз делала зарисовки — со стороны Трейдерс-стрит. Что ж, юноша, если твоей маме нужны будут постояльцы, я с удовольствием приеду. Помнится, не в идеальном порядке его содержали. Когда, ты говоришь, он снова откроется? Не знаешь?..

Джон достал свой бумажник, вынул из него аккуратно сложенное письмо. Пенни посмотрела в окно. Они уже миновали Тонбридж-Уэлс и теперь неслись по живописной равнине Сассекс-Уилд.

Джон снова заговорил:

— Вот у меня тут длинное письмо от мамы. Если хотите, могу прочитать, что она обо всем этом пишет.

— Конечно же, хочу, — кивнула мисс Бэллинджер. — Рай — премилый городок, и я уверена, что «Дельфин» вам тоже понравится.

— Да, маме тоже он очень нравится, — откликнулся Джон. — Она считает, что мы никогда не захотим отсюда уехать, потому что Рай сразу воспринимается как родной дом… Ага, вот. Она еще и об Уинчелси упоминает.

«Не могу поверить, что на самом деле существуют два таких восхитительных портовых городка. Я хочу, чтобы вы в первый раз увидели их во всей красе, поэтому советую вам доехать до Гастингса. Там вас встретит Вэссон, мой бравый швейцар. Он приедет туда на нашей старенькой машине… Наш «Веселый Дельфин» — очень интересный дом, я уверена, вы оба его полюбите. Ваши комнаты уже готовы. Спальня Джона в передней части дома, из окошка вид в двух направлениях: прямо на улицу перед домом и вдоль улицы на окраину города и дальше на марч и море».

— А что такое «марч», мисс Бэллинджер? — спросил он, перевернув страницу.

— Это такие плоские, ровные участки суши, отвоеванные людьми у моря. Эта полоса тянется от стоящего на холме Рая до песчаных дюн… Я вам расскажу еще, если успеем, но, я смотрю, мы так быстро едем… Точнее это место называется Ромни-Марч, речь идет о его западном крае… Интересно, а что еще пишет ваша мама?

— Вот тот кусочек, что я искал, мисс Бэллинджер. Слушайте:

«Я уверена, что в этом старинном доме есть потайные ходы и привидения, а одна из горничных рассказала мне, что когда-то в старые времена здесь был постоялый двор, где часто появлялись контрабандисты. Она сказала, что часть дома на втором этаже, где теперь комната Джона, была специально построена так, чтобы нависать над улицей. Благодаря этому фонарь, поставленный у окна, был виден в маленькой гавани у впадения речки в двух милях отсюда. Там ждали лодки с контрабандным товаром из Франции, чтобы обменять его на шерсть с местных овец. Одним словом, это очень странный и очень старый дом, но я уверена, что смогу сделать из него уютный отель, хотя после дяди Чарльза он остался — увы! — не в лучшем виде. Кстати, я сейчас вспомнила, что мой добрый дядюшка оставил мне целую кучу старых бумаг: документов и писем. И, похоже, никто, кроме Джона с его особым даром, не сможет в них разобраться. Думаю, теперь вы сами видите, что здесь вам обоим скучать не придется — и с этими таинственными документами, и с обследованием новых мест вам дел хватит…»

Джон оторвался от письма.

— Как вы думаете, мама права, мисс Бэллинджер? Звучит все очень заманчиво…

— Разумеется. Интересно было бы взглянуть на эти старинные документы, о которых она упомянула.

Тем временем промелькнула еще одна станция. Длинный поезд мчался, изгибаясь на крутых поворотах, и вскоре вдали они увидели зеленовато-синее море и светлую полоску галечного пляжа. Затем, после двух туннелей и еще одной станции между ними, поезд прибыл в Гастингс. Они едва успели снять свой багаж, Джон потянулся за чемоданами мисс Бэллинджер.

— Не трудитесь, юноша. На то есть носильщики. Всего доброго, мои новые друзья! Нет-нет, вы меня не ждите… Идите, идите. До свидания.

Джон немного удивленно посмотрел на нее. Казалось, ей не терпится от них избавиться.

— Спасибо, что вы нам столько рассказали про Рай, — поспешно проговорила Пенни. — Может, мы с вами еще увидимся.

— Возможно, возможно. До свидания.

— Занятная толстуха, да, Пенни? Что ты о ней думаешь?

— Знаешь, Джон, мне показалось странным, что она старалась поскорее от нас избавиться. Всю дорогу была такая разлюбезная, а тут, похоже, не захотела вместе с нами выходить из вагона… Да ладно, ну ее! Главное, мы здесь, и надеюсь, машина все-таки ждет нас.

Однако Пенни ошибалась. На привокзальной площади, залитой солнечными лучами, стояло три машины, но все — только такси.

— Ну вот, что я тебе говорила? Он уехал! Не дождался нас… Надо было поторопиться. Вечно с тобой…

— Не ворчи, Пенни. Лучше иди и спроси у этих парней, может, кто-то из них Фред Вэссон. А я пойду позвоню по телефону маме, узнаю, выехал он или нет.

— Гениальное решение, — фыркнула она и гордо прошагала к такси, поджидавшим пассажиров.

Она спросила у двух водителей постарше, нет ли среди них Фреда Вэссона, но оба отрицательно покачали головами. Пенни вернулась к Джону, который ждал ее у двери телефонной будки.

Она протиснулась внутрь, втолкнув туда брата, и закрыла дверь. Джон вновь достал мамино письмо — посмотреть номер. Когда миссис Уоррендер взяла трубку, он вдруг почувствовал, что Пенни тычет его в спину и громко шепчет:

— Джон! Джон! Посмотри скорее!

Но в будке было слишком тесно, чтобы повернуться. Из-за шепота Пенни прямо ему в ухо Джон с трудом смог различить голос мамы.

— Молодцы, что догадались позвонить, — говорила она. — Вы сейчас на вокзале в Гастингсе, так? Фред уже едет. Машина долго не заводилась. Он должен быть на месте минут через десять. Как вы оба, в порядке? Очень хочу тебя видеть, Джон. Привет Пенни. До встречи!

Не успел он повесить трубку, как Пенни, открыв дверь, вытащила его наружу.

— Ты видел ее? — выдохнула она. — Скорее, Джон! Я хочу проследить, куда они пойдут.

— Ты это о ком? — недовольно оглядываясь, спросил Джон. — Что за спешка?

— О ком, о ком! О мисс Бэллинджер, конечно, болван! Она только что вышла из этого буфета с каким-то очень странным типом. Вон они, смотри! Садятся в такси.

Джон успел заметить широкую спину их попутчицы, заслонившую собой дверь такси, и рядом какого-то невысокого, щуплого человечка в черной шляпе, который уселся в машину после нее.

— Мне он показался крайне подозрительным, этот ее спутник. На нем была такая зловещая черная шляпа. Да, зловещая, потому что такие носят только самые отъявленные злодеи. Еще у него были очень черные, скошенные к концам брови — ты понимаешь, что я хочу сказать? И очень маленькие, тоже скошенные, черные усики… Знаешь, Джон, кто он такой? По-моему, он член какой-то банды… И он не англичанин. И еще, знаешь, что? Я думаю: если бы он не тащил ее чемоданы, то бы все время махал руками. Вот что это был за тип! — с пафосом закончила она.

— Махал руками, не махал руками — какая разница? — скептически заметил Джон. — А сама-то она как себя при этом вела?

Пенни озадаченно посмотрела на него.

— Это удивительно, но она казалась совсем другой. Я не могу точно объяснить… Ну, ладно, что сказала тетя? И где машина?

— Сейчас будет, — ответил Джон. — Ты пока прислонись к стене. Она такая теплая, приятная.

Они встали, прислонившись к нагретой солнцем стене вокзала. До них доносился характерный вокзальный запах разогретого гудрона и машинного масла и еще слабый запах моря.

— Ты обращала внимание, что приморские города всегда пахнут как-то особенно, правда? — заметил через некоторое время Джон. — Не знаю, как тебе, а мне нравится.

— Мне тоже эти запахи нравятся, — согласилась Пенни. — Смотри, вон подъезжает какая-то зеленая машина, довольно старая. Может, это и есть наша? Слушай, Джон, если это Фред Вэссон, он мне нравится.