Зима - Али Смит

Но разница в том, что теперь люди, стоявшие перед ним, даже больше не поворачивались к нему. В основном они стояли спиной к картине, фотографируясь на ее фоне. В наши дни это старинное полотно высокомерно улыбалось в спину людям, державшим над головой свои телефоны. Люди, казалось, салютовали. Но кому или чему?

Пространству перед картиной, где люди стояли, не глядя на нее.

Самим себе?

Голова на столе подняла брови. Она по-монализовски ухмыльнулась, словно могла читать ее мысли.

Как смешно. Как остроумно.

«Национальная галерея»? Ей бы понравилась «Национальная галерея»? «Тейт Модерн»?

Но все эти места, если даже они сегодня открыты, закроются к обеду, как и большинство мест, да и в любом случае – поезда, в сочельник…

В общем, Лондон отменяется.

Что же тогда? Прогулка по скалам?

А что, если голову сдует в море?

От этой мысли защемило в груди.

– Куда бы я сегодня ни отправилась, можешь пойти со мной, – сказала София голове. – Если будешь паинькой и тихоней.

«Но вряд ли нужно об этом говорить, – подумала она. – Таких ненавязчивых гостей еще поискать».

– Мне очень приятно, что ты у меня в гостях, – сказала она. – Тебе здесь очень рады.

Голове наверняка это понравилось.

Пять дней назад:

София входит в гостиную-кабинет, включает свой рабочий компьютер, не обращает внимания на множество имейлов с красными «!» и заходит прямиком на гугл, где набирает

сине-зеленая точка в глазу,

а затем уточняет

сине-зеленая точка на периферии зрения увеличивается.

«У вас пятно на радужной оболочке? ВОТ что это означает!..»

«Пятна, точки и мушки: заглянем внутрь глаза».

«Когда я закрываю глаза… я вижу цветные точки: спросиученых».

«Размытое зрение, плавающие пятна или полоски в глазах, светочувствительность и цветные пятна в глазах – форум, посвященный расстройствам зрения и заболеваниям глаз, – еЗдоровьеФорум».

«5 признаков того, что у вас ретинальная мигрень – новости о головной боли и мигрени».

«Энтоптический феномен – Википедия».

Она просматривает пару сайтов. Катаракты. Проблемы с цветофильтром. Отслоение стекловидного тела. Эрозия роговицы. Дегенерация желтого пятна. Мушки. Мигрени. Возможное отслоение сетчатки. Срочно обратитесь к врачу, если пятна или мушки не исчезают или вызывают у вас беспокойство.

Тогда она гуглит

зелено-синий шарик на периферии зрения.

Всплывает «Искусство видения»: открытие третьего глаза и мистический взгляд, куча всего по парапсихологии и «Почему видение световых точек – это сигнал, подаваемый вам ангелами» – Дорин Вёрчу – официальный сайт.

Нет, ну это уже слишком.

Она записывается через пару дней к окулисту в городской сетевой магазин.

Молодая блондинка-окулист выходит из подсобки, смотрит на экран, потом на Софию.

– Здравствуйте, София, я Сэнди, – говорит она.

– Здравствуйте, Сэнди. Я бы хотела, чтобы вы называли меня миссис Кливз, – говорит София.

– Конечно. Идите за мной, С… а… – говорит окулист.

Окулист поднимается по лестнице в задней части магазина. Наверху комната с приподнятым сиденьем, почти как у дантиста, и различными приборами. Окулист показывает на сиденье, предлагая Софии сесть. Стоя за письменным столом, окулист что-то записывает. Она спрашивает, когда Соф… а, миссис Кливз… последний раз была у окулиста.

– Это мой первый визит к окулисту, – говорит София.

– И вы пришли потому, что у вас проблемки со зрением, – говорит окулист.

– Посмотрим, – говорит София.

– Ха-ха! – смеется окулист, как будто София шутит, хотя это не так.

Окулист проводит проверку зрения вдаль и вблизи, проверку с закрыванием одного глаза, проверку, при которой в глаза пускают струю воздуха, проверку, при которой окулист заглядывает в глаза Софии с лампочкой, а София с изумлением (и неожиданным умилением) замечает, как ветвятся ее кровеносные сосуды, и проверку, при которой нужно нажать на кнопку, когда (и если) увидишь точку, движущуюся вокруг экрана.

Потом окулист переспрашивает у Софии дату рождения.

– Надо же. Я думала, неправильно записала, – говорит окулист. – Честно говоря, ваши глаза в прекрасном состоянии. Вам даже не нужны очки для чтения.

– Я вижу, – говорит София.

– Вот именно, – говорит окулист, – и очень хорошо для человека вашей возрастной группы. Вам крупно повезло.

– Значит, это везение? – говорит София.

– Ну, представьте себе такую ситуацию, – говорит окулист. – Представьте, что я автомеханик и кто-то сдал в ремонт машину. И это машина еще 40-х годов, а я открываю капот и вижу, что двигатель почти такой же чистый, как (окулист сверяется с карточкой) в 1946 году, когда он сошел с конвейера: просто поразительно, триумф!

– Вы хотите сказать, я похожа на старый «триумф», – говорит София.

– Как новенькая, – говорит окулист (явно без понятия, что когда-то была такая машина – «триумф»[7]). – Как будто на ней почти не ездили. Не знаю, как вам это удалось.

– Вы намекаете, что я всю жизнь проходила с закрытыми глазами или в некотором смысле недобросовестно ими пользовалась? – говорит София.

– Да, ха, точно, – говорит окулист, просматривая бумаги и что-то с чем-то скрепляя. – Преступно низкий уровень пользования глазами, мне придется доложить об этом глазным властям.

Затем она видит лицо Софии.

– А, – говорит она. – Э…

– Значит, вы не увидели в моих глазах ничего такого, что бы вас обеспокоило? – говорит София.

– А вас, миссис Кливз, беспокоит что-то конкретное? – говорит окулист. – Возможно, вы чего-то недоговариваете, или, возможно, вас что-то тревожит. Потому что первопричина…

София заставляет девушку замолчать, вытаращив на нее свои прекрасно видящие глаза.

– Мне нужно знать – и это все, что мне нужно знать, я понятно выражаюсь? – говорит София. – Указал ли хоть один из ваших приборов на то, что должно вызвать у меня беспокойство в отношении моего зрения?

Окулист открывает рот, потом закрывает. Затем снова открывает.

– Нет, – говорит окулист.

– А теперь, – говорит София, – сколько я должна и кому мне заплатить?

– Абсолютно ничего, – говорит окулист. – Поскольку, учитывая, что вам уже за шестьдесят, нет…

– А, понятно, – говорит София. – Вот почему вы перепроверили дату рождения.

– Простите? – говорит окулист.

– Наверное, решили, что я солгала насчет своего возраста. Чтобы бесплатно проверить зрение в вашем сетевом магазине, – говорит София.

– Ммм… – говорит молодая окулист.

Она хмурится, опускает взгляд и вдруг кажется потерянной и трагичной посреди вульгарных сетевых рождественских украшений. Она больше ничего не говорит. Складывает распечатки, бланки и записи в папочку, которую прижимает к груди. Она жестом приглашает Софию спуститься вниз.

– Только после вас, Сэнди, – говорит София.

Белокурый «хвостик» окулиста подскакивает при ходьбе, и когда они спускаются на первый этаж, окулист прощается и исчезает в той же двери, из которой она вышла в самом начале.

Точно так же грубо, не отрывая взгляд от экрана компьютера, девушка за стойкой предлагает Софии написать в твиттере, фейсбуке или оставить отзыв на трипэдвайзоре о сегодняшнем посещении окулиста, ведь рейтинги – это так важно.

София сама открывает дверь магазина.

На улице сильный дождь, в оптике продаются зонты-трости с названием сети, и за стойкой видна подставка с несколькими такими зонтами. Но девушка смотрит на экран и упорно не желает поднимать взгляд на Софию.

София добирается до машины, промокнув насквозь. Сидит в ней на парковке под стук дождя по крыше, в довольно приятных ароматах мокрого пальто и автомобильного сиденья. С волос капает вода. Это раскрепощает. Она смотрит, как дождь превращает ветровое стекло в подвижное расплывчатое пятно. Включаются фонари, и ветровое стекло заполняется разноцветными переменчивыми бесформенными точками, как будто кто-то пульнул в него маленькими ракетами с краской: городские власти развесили по периметру парковки цветные рождественские лампочки.

Смеркается.

– Правда, красиво? – говорит София.

София впервые обращается к ней – эрозии, дистрофии, отслоению, мушке, которая пока еще довольно мала, даже нельзя разобрать, что это голова – маленькая, как муха, летающая перед глазами, крошечный спутник, и когда София обращается к ней вот так, напрямик, она напоминает шарик, по которому бьет стальной рычаг автомата для пинбола, и она отскакивает рикошетом от одного бока машины к другому.

Ее движение, примерно в четыре часа дня, в зимней темноте, в самый короткий день в году, исполнено радости.

В густеющих сумерках, прежде чем завести двигатель и поехать домой, сидя под расплескавшимися по стеклу красками, София наблюдает за тем, как голова свободно скользит по приборной доске, словно пластмасса – это поверхность катка, отскакивает от подголовника пассажирского кресла, прочерчивает окружность руля, сначала один раз, а затем снова и снова, словно испытывая свои способности, а затем щеголяя ими.