Стихотворения - Борис Корнилов

1927

СТАРИНА

Скажи, умиляясь, про них,Про ангелов маленьких, набожно,Приди, старину сохранив,Старушка седая, бабушка…Мне тяжко…Грохочет проспект,Всю душу и думки все вымуча.Приди и скажи нараспевПро страшного Змея-Горыныча,Фата и девический стыд,И ночка, весенняя ночь моя…

Опять полонянка не спит,Не девка, а ягода сочная.Старинный у дедов закон, —Какая от этого выгода?Все девки растут под замком,И нет им потайного выхода.Эг-гей!Да моя старина, —Тяжелая участь подарена, —Встают на Руси терема,И топают кони татарина.

Мне душно,Окно отвори,Старушка родимая, бабушка,Приди, шепелявь, говори,Что ты по-бывалому набожна,Что нынче и честь нипочем,И вера упала, как яблоко.

Ты дочку английским ключомЗамкнула надежно и наглухо.Упрямый у дедов закон, —Какая от этого выгода?Все девки растут под замком,И нет им потайного выхода…

Но вот под хрипенье и дрожьТвоя надвигается очередь.Ты, бабушка, скоро умрешь,Скорее, чем бойкие дочери.И песня иначе горда,И дни прогрохочут, не зная вас,Полон,Золотая Орда,Былины про Ваську Буслаева.

1927

НА КЕРЖЕНЦЕ

Мы идем.И рука в руке,И шумит молодая смородина.Мы на Керженце, на реке,Где моя непонятная родина,Где растут вековые леса,Где гуляют и лось и лисаИ на каждой лесной версте,У любого кержачьего скитаРусь, распятая на кресте,На старинном,На медном прибита.Девки черные молятся здесь,Старики умирают за деломИ не любят, что тракторы есть —Жеребцы с металлическим телом.Эта русская старина,Вся замшённая, как стена,Где водою сморена смородина,Где реке незабвенность дана, —Там корежит медведя она,Желтобородая родина,Там медведя корежит медведь.

Замолчи!Нам про это не петь.

1927

ЛИРИЧЕСКИЕ СТРОКИ

Моя девчонка верная,Ты вновь невесела,И вновь твоя губернияВ снега занесена.

Опять заплакало в трубеИ стонет у окна, —Метель, метель идет к тебе,А ночь — темным-темна.

В лесу часами этимиНеслышные шаги, —С волчатами, с медведямиИграют лешаки,

Дерутся, бьют копытами,Одежду положа,И песнями забытымиВсю волость полошат.

И ты заплачешь в три ручья,Глаза свои слепя, —Ведь ты совсем-совсем ничья,И я забыл тебя.

Сижу на пятом этаже,И всё мое добро —Табак, коробочки ТЭЖЭИ мягкое перо —

Перо в кавказском серебре.И вечер за окном,Кричит татарин на дворе:— Шурум-бурум берем…

Я не продам перо, но вотСпасение мое:Он эти строки заберет,Как всякое старье.

1927

ПОСЛЕДНЕЕ ПИСЬМО

На санных путях,овчинами хлопая,Ударили заморозки.Зима.Вьюжит метель.Тяжелые хлопьяВо первых строках моего письма.А в нашей губернии лешие по лесуСнова хохочут,еле дыша,И яблони светят,И шелк по поясу,И нет ничего хорошей камыша.И снова девчонкасварила варенье.И плачет девчонка,девчонка в бреду,Опять перечитывая стихотвореньеО том, что я —никогда не приду.И старую с_о_сну скребут медвежата —Мохнатые звери.Мне душно сейчас,Последняя песня тоскою зажата,И высохло слово,на свет просочась.И нет у меняникакого решенья.Поют комсомолки на том берегу,Где кабельвысокого напряженьяТяжелой струей ударяет в реку.Парнишка, наверное, этот,глотаяГорячую копоть,не сходит с ума,Покуда вьюгазвенит золотаяВо первых строках моего письма.Какую найду небывалую пользу,Опять вспоминая,еле дыша,Что в нашей губерниилешие по лесуИ нет ничего хорошей камыша?И девушка,что наварила вареньяВ исключительно плодородном году,Вздохнет от печального стихотвореньяИ снова поверит, что я не приду.И плачет, и плачет, платок вышивая,Травинку спеша пережевывая…И жизнь твоя — песенка неживая,Темная,камышовая.

1927

ЦЫГАНКИ

Не стоит десятки годов спустяСловами себя опоганить,Что снова цыганкиГрегочут, свистятИ топают сапогами.

Поют и запляшут —Гуляет нога,Ломая зеленые стебли…И я вспоминаюШатрыИ луга,Повозки цыганок и степи…

Держите меня…Это всё не пустяк…Держите…Спросите —куда я?

Но снова и гикают, и свистят,И врут про меня, гадая…

Среди обыденных людских племенВ Самаре, в Москве, в ЯрославлеЯ буду богат, —И я буду умен,И буду навеки прославлен…Прекрасная радостьИ ласковый стыд, —Как жить хорошо на свете!..Гадалка, прости,Мы не очень просты,И мы не зеленые дети.А наше житье —Не обед, не кровать, —К чему мне такие враки?Я часто от голода околеватьУчился у нашей собаки.Напрасно, цыганка, трясешь головой.А завтра…Айда спозаранок…Я уйду с толпой цыганокЗа кибиткой кочевой.

Погуляем мы на свете,Молодая егоза,Поглядим, как звезды светятИ восточные глаза.

Чтобы пели,Чтобы пили, —На поляне визг, —Под гитару бы любилиНа поляне вдрызг,

И подковками звеня,Не ушла бы от меня…Вы знаете?Это теперь — пустяк,Но чудятся тройки и санки,Отчаянно гикают и свистят,И любят меня цыганки.

<1928>

МУЗЕЙ ВОЙНЫ

Вот послушай меня, отцовскаясила, сивая борода.Золотая,синяя,Азовская,завывала, ревела орда.Лошадей задирая, как волки,батыри у Батыя на зову верховья ударили Волги,налетая от сильных низов.Татарин,конечно,верн_а_ твояобожженная стрела,лепетала она, пернатая,неминуемая была.Игого,лошадиное иго —только пепел шипел на кустах,скрежетала литая веригау боярина на костях.Но уже запирая тереми кончая татарскую дань,царь Иван Васильевич зверемнаказалнаступатьна Казань.

Вот послушай, отцовская сила,сивая твоя борода,как метелями заносиловсе шляхетские города.Голытьбою,нелепой гульбою,матка бозка и пан_о_ве,с ним бедовати —с Тарасом Бульбою —восемь весени восемь зим.

И колотят копытами в поле,городишки разносят в куски,вот высоких насилуют полек,вырезая ножами соски.Но такому налету не рады,отбивают у вас казаки,визжат веселые сынки,и, как барышник, звонок, рыж,поет по кошелям барыш.

А водка хлещет четвертями,коньяк багровый полведра,и черти с длинными когтямиревут и прыгают с утра.На пьяной ярмарке,на пышной —хвастун,бахвал,кудрями рыж —за всё,за барышню барышник,конечно, отдает барыш.И улетает с табунами,хвостами плещут табунынад сосунками,над полями,над появлением луны.Так не зачти же мне в обиду,что распрощался я с тобой,что упустил тебя из виду,кулак,барышник,конобой.И где теперь твои стоянки,магарычи,со свистом клич?И на какой такой гулянкетебя ударил паралич?

Ты отошел в сырую землю,глаза свои закрыл навек,и я тебякак сон приемлю —ты умер.Старый человек.

<1928>