За гранью - Марк Энтони

Морщинистая старческая рука протянулась мимо нее к лицу юноши и положила ему на лоб чистую влажную тряпочку, от которой исходил острый травяной запах, хорошо знакомый Грейс по ее занятиям с Кайрен и Иволейной. Тряпочка была вымочена в отваре богатого ацетилсалициловой кислотой растения, носившего на Зее странное название: венок плакальщика. Слабенький анальгетик, способный лишь незначительно облегчить боль и 574 умерить жар.

Взор Грейс скользнул вдоль вытянутой руки, пока не остановился на лице женщины, которую Адира называла Вейл ой. Только огромным усилием воли смогла она заставить себя удержаться от возгласа изумления и ужаса. Перед ней стояла самая настоящая ведьма — точь-в-точь такая, каких, по словам Кайрен, было принято забрасывать камнями и жечь на кострах. На вид ей можно было дать лет сто, не меньше. Изуродованная горбом спина, изборожденное глубокими морщинами лицо с хищно загнутым длинным крючковатым носом, жидкие седые пряди, выбивающиеся сквозь прорехи рваного капюшона, как струйки дыма сквозь дырявую крышу. Впалые щеки, безгубый рот и два разномастных глаза: один большой, багровый и навыкате, второй — маленький, темный, глубоко посаженный и с бельмом.

— И чего это ваша светлость так на меня уставились? — насмешливо осведомилась старуха, обнажив с полдюжины чудом сохранившихся пожелтевших зубов. — Что, никогда не видали такой красотки?

Грейс стиснула челюсти, отвела взгляд от Вейлы и вновь сосредоточилась на пациенте.

— У него учащенный пульс и затрудненное дыхание, но цианоза не наблюдается, так что пневмоторакс отпадает. На вирусное или инфекционное заболевание не похоже. Живот мягкий, нечувствительный, значит, аппендицит тоже исключается.

— Что вы такое говорите, миледи? — испугалась Адира. — Что за странные заклинания? Что вы собираетесь с ним сотворить?

— Должна быть иная причина пожирающей его лихорадки, — пропустив мимо ушей слова служанки, уверенно заключила Грейс и снова повернулась к Вейле. — Каков ваш диагноз?

— Он умирает, — угрюмо пробормотала старуха.

— Раз уж я здесь, то постараюсь этого не допустить!

Знахарка внимательно посмотрела ей в глаза и удовлетворенно кивнула:

— Я к вашим услугам, госпожа герцогиня. Что прикажете делать?

— Помогите перевернуть его на бок.

Впрочем, помощь Вейлы ей не потребовалась: тело больного было по-птичьи невесомым, и она легко справилась сама. Пациент слабо застонал — видимо, начал приходить в себя. Глаза и пальцы Грейс не пропускали ни одного квадратного дюйма кожи, зондируя, ощупывая, воспринимая… Не может такого быть, чтобы она не нашла, за что зацепиться!

Есть! Вот оно! Грейс могла бы и раньше понять, в чем дело, но знахарка только сейчас соизволила откинуть ветхое лоскутное одеяло, прикрывавшее ноги и интимные части тела пациента. На левой ноге чуть выше колена виднелась ранка — небольшая, но глубокая. Склонившись над ней, Грейс сразу почувствовала противный сладковатый запах гниющей плоти.

— Мне нужно больше света! — потребовала она, оглянувшись на стоящих у нее за спиной Вейлу и Адиру.

Знахарка безмолвно зажгла восковую свечу и передала ей. При свете ее колеблющегося пламени Грейс тщательно исследовала пораженный участок. Это было проникающее колотое ранение; по краям сочащегося гноем отверстия виднелись прилипшие частицы почвы и мельчайшие обрывки материи.

— Позавчера Дафин поранился о зуб бороны, — пояснила Адира, — а вчера весь день жаловался на недомогание. Но она же совсем крошечная! Неужели мой брат может умереть из-за такой мелочи?

У Грейс не было времени читать лекцию о невидимых микроорганизмах, приводящих к заражению крови и гангрене, да и вряд ли эта средневековая девчонка способна в них поверить. Поэтому она ничего не ответила, сконцентрировавшись вместо этого на выборе оптимального метода лечения. Зловещая краснота уже довольно далеко распространилась вверх по бедру от раны. Еще несколько часов — и ампутация стала бы неизбежной. Грейс знала, что в случае столь радикального хирургического вмешательства бедняга Дафин едва ли выживет — тем более в таких антисанитарных условиях. Но пораженные гангреной ткани еще не претерпели необратимых изменений, и у нее еще оставался шанс спасти пациента другими методами.

Вытащив из сапога кинжал, Грейс протянула его старой знахарке.

— Прокалите, пожалуйста, лезвие на огне, — попросила она.

Вейла понимающе кивнула, заковыляла к очагу и сунула клинок в пылающие угли. Подержав кинжал в пламени пару минут, она вернулась к койке и подала его Грейс. От стального лезвия исходила ощутимая волна жара.

— Держите его, — приказала Грейс. — Крепче держите!

— Помоги, — буркнула знахарка, покосившись на Адиру.

Та сначала в ужасе отпрянула, но потом все-таки превозмогла страх и подчинилась. Вейла взялась за ноги, Адира уперлась руками в плечи больного. Грейс склонилась над Дафином, который снова начал беспокойно метаться и бредить, и замерла, только сейчас заметив, какое у него прекрасное и одухотворенное лицо. Лицо ангела, изгнанного с Небес. Красота в этом мире встречалась так редко, что Грейс твердо решила непременно сберечь хотя бы эту малую ее частицу.

Сжав рукоять кинжала, она недрогнувшей рукой погрузила раскаленное острие в глубь раны. Запахло горелым мясом. Глаза Дафина широко раскрылись, тело выгнулось дугой, из уст вырвался душераздирающий вопль.

— Он умирает! — завизжала Адира. — Вы убили моего брата, миледи!

— Замолчи, дура! — прошипела старая Вейла. — Она его спасает!

Адира зажала рот руками, в ее расширившихся глазах метался ужас. Больной снова потерял сознание. Тело его обмякло и вытянулось на кровати. Для Грейс его беспамятство стало настоящим благословением. Она спокойно закончила чистить рану, убрала кинжал и выпрямилась.

— Ну, вот и все. Осталось только сбить температуру, иначе мозг не выдержит, — сказала она, вытирая руки.

Знахарка согласно закивала.

— Тащи холодную воду, — бросила она Адире. — Да поживее!

Рядом с койкой находилось небольшое окно. Грейс подошла к нему и отворила деревянные ставни. В помещение хлынул холодный воздух. Она смежила веки, позволяя ему остудить разгоряченные лоб и щеки и разогнать туманящий голову угарный чад. Снова открыв глаза, Грейс увидела на подоконнике тарелку с несколькими ломтями темного ржаного хлеба, а рядом с ней деревянный кубок с вином.

— Отступные дары, — пояснила Вейла в ответ на ее вопросительный взгляд.

— Отступные дары? Кому?

— Маленькому Народцу, госпожа герцогиня. Существует поверье, что они похищают души впавших в беспамятство людей. Но если их ублажить хлебом и вином, они не станут этого делать и уйдут искать жертву в другом месте.