История Кубанского казачьего войска - Федор Щербина

По приказу велись хозяйственные работы. Так, 5 марта Волков предписывал станичным начальникам «без потери времени приступить к нарезке земли под овощные огороды». Сначала казаки должны были обозначить бороздами при помощи плуга улицы и переулки в 4 сажени для проезда, а величину огородов определять в зависимости от местности и потребностей. При разделе предписывалось отводить огороды рядом родственникам и одностаничникам, желающим пользоваться огородами совместно, а в случае невозможности давать места по жребию. Так как во все четыре станицы ожидалось прибытие новых переселенцев в количестве 390 семейств, то для них приказано оставить запасные огородные места.

По приказам казаки даже одевались. Все тот же Волков приказом 30 апреля поручил станичным и сотенным начальникам объявить казакам, чтобы они покупали черкес-ки желтого цвета, и только при неимении таких черкесок в продаже черкески других цветов. Черкески предписывалось иметь просторные, чтобы можно было надевать их на полушубки, и непременно с 12 газырями. Требовалось также, чтобы казаки покупали азиатские черкески у горцев, а не у армян, у которых черкески тесны и только с 10 газырями. Были приказы о том, как разбивать станицу и строить строения, где ставить столбы в 18 аршин высотой, какие следовало иметь флаги, какое назначение они имели и т.п. Все это предписывалось строго исполнять, и за нарушение приказов, как за приступки, виновные подвергались наказаниям розгами и палками при сборах всего общества. Казак станицы Урупской был уволен по билету на старое местожительство. Уходя из станицы, он украл у другого казака оружие и вещи, но по дороге был задержан при продаже пистолета и доставлен обратно в Урупскую станицу. В приказе от 30 января 1842 года Волков велел урупскому станичному начальнику сотнику Склярову наказать вора-казака «строжайше розгами при сборе станичного общества». Тогда же, по распоряжению Волкова, приказано было высечь двух братьев казаков «за нерадение к устройству хозяйства, за развратное поведение – пьянство и мошенничество, старшего брата, как влиявшего на меньшего, большим количеством ударов, а меньшего, в уважение к молодости, меньшим».

Так слагалась гражданская жизнь на Новой, или Лабинской Линии. Не было ни общественных учреждений, ни суда, ни следствия, ни выборных лиц, ни тени самоуправления. Над всем царил приказ командира полка, и на заднем плане за этим приказом всегда рисовалась зловещая фигура горца, грозившего мирному населению набегом и грабежами.

В этих видах принимались всевозможные меры предосторожности. В приказе 19 октября 1842 года Волков требовал, чтобы на станичных вышках Лабинского полка были выставлены не только днем, но и ночью по три часовых. Эта временная мера усиленного надзора требовалась для сбережения сена от поджога горцами. Как только часовыми замечен был пожар, казаки немедленно должны скакать туда с метлами для тушения пожара. Каждый казак поэтому обязан был иметь метлу, а станичным начальникам вменено было в обязанность заготовить для станицы по 200 метел. Чтобы избежать вообще поджога сена, станичным начальникам приказано было поскорее свезти сено в станицу и сложить в скирды на площади. Каждому казаку вменено было также в обязанность заранее заготовить и свезти в станицу во двор известное количество сена, на случай сожжения запасов его в степи горцами.

Пока линейцы устраивались по Лабинской Линии, начальство заботилось обо всем – и о материальных его благах, и о духовных потребностях. Военный министр князь Голицын 31 марта 1843 года известил командира отдельного кавказского корпуса, что Государь Император повелел: немедленно назначить священников во все 4 станицы Лабинского полка; выдать им единовременно каждому по 285 р. 71 к. сер. из государственного казначейства на обзаведение: производить им «жалованье наравне с священниками регулярных войск; обратить особое внимание на то, чтобы в среде казачества держалось православие и не развивался раскол». Последнее требование едва ли было осуществимо в полном объеме, так как часть казаков перешла на Лабу из таких раскольничьих станиц, как Кавказская. Но казаки на Новой Линии подчинялись и своему духовенству, как военному начальству.

Дух военной дисциплины проник глубоко в жизнь казака. Военные порядки перешли впоследствии в своего рода опеку. Казаки, подчинявшиеся военному режиму на службе, подчинялись ему в делах общественного характера и на дому. В 1844 году назначена была охрана леса по pp. Лабе и Урупу, и совершенно воспрещены всякие лесорубки по р. Чамлыку. Приказом 15 января 1845 года линейным казакам воспрещено было вывозить лес на продажу и дозволялось рубить его только по билетам и для собственных нужд. До начальства дошло, что жители станицы Урупской возили в обилии лес в станицу Прочноокопскую и вырученные здесь деньги пропивали. Было высказано также опасение, что казаки, пристрастившись к легкодоступному лесному промыслу, поведут это дело в ущерб земледелию. В том же 1845 году производились, под прикрытием военной силы, большие наряды жителей с метлами для истребления саранчи. Приказом 7 марта 1845 года по Лабинскому полку запрещено было продавать хлеб, так как на зиму залегла на полях саранча и, в случае возрождения саранчи в следующем году, казаки могли остаться без хлеба. Приказом 5 декабря 1845 года казакам строго было запрещено продавать соль, отпускавшуюся им без акциза из казны только на собственные потребности.

В это время завязалась уже у новолинейных казаков меновая торговля с горцами и существовали Махошевский и Тенгинский меновые дворы, на которые горцы приво-зили свои произведения в обмен на соль и русские товары. В 1847 году смотритель Махошевского менового двора жаловался начальству, что горцы вели меновую торговлю с казаками вне менового двора и выезжали с этой целью в станицу Махошевскую, чем нарушали интерес менового двора, а следовательно, и казны. Командующий Лабинским полком подполковник Волков считал такой порядок дел вполне естественным и желательным, так как это сближало горцев с казаками, а сношения на одних меновых дворах стесняли бы горцев. Ближайшее начальство осталось на стороне Волкова, и торговые сношения горцев с казаками производились в станице Махошевской. В 1850 году по Лабинской линии существовало уже три меновых двора – Тенгинский, Темиргоевский и Махошевский. В это время усиленно велась агитация между горцами Магомет-Амином, под влиянием которого горцы стали обнаруживать явно враждебные отношения к русским. Поэтому в виде репрессии против горцев приказано было совсем не отпускать соли горцам на отмеченных выше меновых дворах. За солью горцы вынуждены были ездить на Кубань – в Усть-Лабу, Прочноокоп и Баталпашинск – и здесь получали ее по сокращенным нормам. В начале следующего, 1851 года, ограничения эти были еще более усилены – на взрослых приказано было отпускать соль по пуду вместо двух, а детям моложе 10 лет половинную дачу.

В течение 10 лет Новая Линия настолько окрепла и заселилась, а горные племена были так сжаты и оттеснены, что явились предположения о дальнейшем движении в горы казачьей колонизации. Высочайше утвержденным положением о занятии линий по р. Малой Лабе, от Каладжинского укрепления до Шахгиреевского ущелья предполагалось заградить горцам путь от гор к Лабинской равнине. Начальник правого фланга Кавказской линии г.-м. Евдокимов предложил устроить здесь 10 станиц, обеспечив их землями, лежавшими по Малой Лабе и между нею и Урупом. Самое водворение станиц Евдокимов предполагал произвести в течение 4 лет. В 1856 году следовало возвести укрепления по Малой Лабе и поселить при них три станицы – две в 300 семейств каждую и одну в 200 семейств. В первых двух станицах можно было водворить конных казаков, а в третьей – пеших, с тем чтобы прибавить через год к ним еще 50 или 100 семейств. Затем остальные 7 станиц предположено было распределить таким образом: две станицы по 300 семейств каждую поселить в 1857 году, две станицы такого же состава в 1858 году и три таких же по численности населения станицы в 1859 году. Таким образом, к 1860 году вся Малолабинская линия могла быть окончательно заселена.

На бумаге проект этот был очень прост и планомерен, но в действительности он существенно нарушал интересы старожилых казачьих станиц, так как только ломкой этих станиц возможно было найти подходящее население для занятия проектируемой линии. Когда в 1858 году водворены были шесть станиц – Спокойная, Подгорная, Удобная, Передовая, Исправная и Сторожевая, то даже в числе анапских переселенцев, живших станицами и на восточном побережье Черного моря на землях натухайцев и, следовательно, привыкших уже к тревогам военной жизни, оказалось очень много непригодных для колонизации Малолабинской линии элементов. Довольно обширная группа так называемых анапских поселян образовалась, как известно, из малороссийских казаков, населявших до 1854 года Анапу и прианапские станицы – Благовещенскую, Николаевскую и Суворовскую. Во время войны 1855 года поселенцы эти вынуждены были оставить станицы, расположенные среди враждебного натухайского населения, и перейти в Черноморию. Здесь они временно были размещены по черноморским станицам, и когда возник проект о заселении Малолабинской Линии, то анапские поселяне были зачислены на эту Линию. Между тем на деле оказалось, что из 1290 анапских семейств, пригодных к поселению на Малолабинской Линии, было только 639, т.е. 491/2 %, или менее половины. Затем 208 семейств состояло из вдов с малыми детьми или из стариков, обремененных также детьми, и 443 семьи из одиночек. Последние две группы анапцев предположено было разместить по старым станицам Кавказского линейного войска – в бригадах 1‑й Кавказской, 4‑й Кубанской и 5‑й Ставропольской, а первая группа в количестве 639 семейств вошла в состав Урупской бригады, образованной из шести вновь поселенных на Малолабинской Линии станиц. Кроме анапцев в эти станицы были зачислены 570 семейств старолинейных казаков, 200 донских и 200 малороссийских. Рапортом 20 декабря 1858 года командующий войсками правого крыла Кавказской линии генерал Филипсон донес главнокомандующему Кавказской армии князю Барятинскому, что в это время, кроме перестройки Майкопского и Псебайского укреплений, заново было построено шесть новых станиц с промежуточными постами.