Сборник "След зомби" - Олег Дивов

Понять эту загадочную меланхолию, насквозь пропитавшую каждое движение и даже быт его соплеменников, Вестгейт пока был не в силах. Но то ли он к этому присутствию загадочной русской души во всем и вся уже притерпелся, то ли сказалось влияние брата – так или иначе, поспешных выводов он делать не стал. Наоборот, Вестгейт отметил как положительные черты то, что дом лесника ощетинился антеннами, а грязные машины вид имели очень серьезный, если не сказать – боевой.

Лесник и Игорь, о чем-то между собой вполголоса беседуя, как раз приблизились к Вестгейту, когда он пытался разобрать, какой марки автомобили.

– Это что? – поинтересовался Вестгейт, кивая в сторону джипов.

– Козлы, – ответил Игорь рассеянно, думая о своем.

– А?

– По-русски – «козлы». А в Штатах их называют «Бэби Хаммер». Слушай, похоже, мы тут до вечера задержимся. Может, оно и к лучшему. Хоть немного в себя придем.

– Наши друзья оттуда, – лесник неопределенно махнул рукой, – появятся часам к восьми. Как я понял, они рисуют вам надежные документы, чтобы вы могли потом идти хоть через всю Европу, нигде не останавливаясь.

– Успеем? – Вестгейт посмотрел в ту сторону, где жестом лесника была обозначена Европа.

– А тебе не все равно? – спросил Игорь. – Ты вроде бы говорил, что личную проблему решаешь.

– Ну… – Вестгейт собрался было обидеться, но тут скрипнула калитка, и из-за плотно обрамлявших двор кустов и деревьев появилась женская фигурка.

– А это Тина, – сказал лесник. – Младшая моя. На каникулы приехала. Знакомьтесь, господа.

Игорь присмотрелся и невольно сделал шаг навстречу девушке, которая приближалась легкой походкой, слегка помахивая ведерком, из которого торчала пара мощных чешуйчатых хвостов. В левой руке у девушки была тяжелая профессиональная удочка с кучей навесной электроники.

«Совсем еще девчонка, – подумал Игорь с непонятным умилением. – Лет шестнадцать-семнадцать. Но до чего же хороша… Тина? Валентина, наверное». Она не производила впечатления какой-нибудь там сногсшибательной красавицы. Милое лицо с правильными чертами, разве что кончик носа чуть вздернут, пшеничного цвета волосы до плеч, упругая, чуть тяжеловатая грудь, ничем не сдерживаемая под ковбойкой, небрежно завязанной узлом на гладком животе. Игорь машинально отметил, что ноги у девочки – ничего особенного, и тут его вдруг охватила щемящая тоска. Вцепилась прямо в душу и принялась грызть, да так жестоко, что Игорь невольно подвинул локтем вверх дрыхнущую на животе кляксу, чтобы была поближе к сердцу.

Он неожиданно понял, что уже вырос. Стал окончательно взрослым. И эта мысль, чудовищно дикая для человека двадцати семи лет от роду, буквально вдавила его в землю. Игорь был полон молодых сил и молодой же злобы, у него был игольник за поясом и пистолет под мышкой, локтем он прижимал к себе кляксу, а рядом стоял брат. Еще у Игоря в кармане лежала карточка на имя капитана Бойко, старшего инспектора линейного контроля МВД России. И бензина оставался почти целый бак.

Но что-то очень важное он безвозвратно утратил.

К нему подошла и протянула руку, здороваясь, чужая молодость. Крепкое чистое юное тело, прекрасное самой юностью своей, уже не девственной – это Игорь откуда-то знал, – но от этого только более раскованной и смелой. Тело, дышащее молодой бесшабашной свежестью, которую Игорь уже никогда не ощутит в своих объятиях.

Потому что даже самая красивая девушка столь юных лет, гораздо моложе Игоря, уже не была ему интересна как личность, как человек. Это было проверено и понято давным-давно. Сам Игорь еще мог дать что-то хорошее, принести какую-то пользу студентке-младшекурснице. Но для него тесные отношения с такой девчонкой были исключены. В силу изначальной их бесперспективности и бессмысленности. А еще Игорь терпеть не мог обижать женщин. Но так складывалось, что именно он, с его аномально острым нюхом на человеческую энергетику, всегда раньше партнерши замечал, что пора расставаться. А как только замечал, то уходил. И если вслед ему плакали, это еще было хорошо. Это означало, что он не сделал человеку слишком больно.

– …тина, – расслышал он краем уха.

– А… Да… Игорь, – пробормотал он, легонько пожимая узкую прохладную ладонь.

– Алекс! – возник откуда-то сбоку Вестгейт, расцветая и фонтанируя положительными эмоциями. Игорь неприязненно на него покосился.

– Валентина, можно просто Тина, здравствуйте… Па, оцени!

Лесник заглянул в ведро и одобрительно кивнул.

– Молодцом. Серьезный улов. Конечно, с таким инструментом, как у тебя, даже эти «чайники» много чего наловили бы…

– Ну да, как же! А вот этого? Ты гляди какой!

– Да, этого вряд ли.

Игорь, которого уже слегка отпустило, хмыкнул.

– Дайте мне кило взрывчатки, я вам все озеро выловлю, – заявил он. – Хоть я и «чайник»…

Вестгейт коротко ткнул его локтем в бок.

– Фу! – сказала девушка. – Оно и видно, что «чайник». Как не стыдно! Даже шутить так не смейте!

Лесник довольно заржал и хлопнул Игоря по плечу, будто старого знакомого.

– «Гринпис» в действии! Ты, Боец, наблюдаешь перед собой будущего инспектора-эколога. Знаешь, как стреляет? Белку в глаз, муху в нос! Ладно, Тин, он же не серьезно. Да он и взрывчатки-то сроду в руках не держал, не то что мы. Слушай, лапуля… Что-то я тебе хотел такое умное сказать…

– Что гостей кормить пора, – усмехнулась Тина. – Сделаем. Подходите, господа, минут через пятнадцать.

– Я тебя люблю, – сказал лесник серьезно.

– Подержи, – Тина сунула Вестгейту в руки удочку и ведерко, которые он схватил так радостно, будто ждал этого всю жизнь. А Тина, подпрыгнув, обхватила отца за шею и звонко чмокнула куда-то в ухо.

Она уже ускакала в дом, походя сняв с Вестгейта, будто с вешалки, свои рыбацкие причиндалы, а лесник все стоял с выражением полного блаженства на лице и ковырял пальцем в ухе.

– Удивительно, – сказал Игорь.

– Что? – спросил лесник, по-прежнему улыбаясь.

– Не верится, что тридцать лет назад вас звали Мэдмэкс.

– А-а… Это фамилия у меня подкачала. Я с детства Макс. А потом, когда появилось видео, стал Мэксом. Говорят, в молодости я здорово смахивал на Мела Гибсона, – последнее лесник произнес не без гордости.

– Это кто? Актер какой-нибудь?

– Не видел?

– Не-а.

– Оно и к лучшему. Каждому времени – свои герои.

– Вас помнят, – сказал Игорь. – Про Охотников сейчас целые исследования пишут.

– Н-да? – Мэкс глянул на Игоря недоверчиво, и тот вдруг ощутил легкое покалывание в области переносицы. Сомнений у него не осталось – рядом стоял настоящий сенс. – И что же там пишут? А впрочем, ну его… Не так уж много вы знаете. Все ведь с моих слов, ха-ха…

– Больше никого не осталось? – спросил Игорь осторожно.

– Ну почему же… Человек тридцать есть. Но их не было с нами во время штурма Техцентра. Группа Фо, учебная, сидела в Школе. Они все были молодые, ничего толком не понимали, и Мастер приказал их не брать. А мои ребята отдыхали. Из нашей «трёшки» на штурм пошли только двое – я сам и Серега Лысенко, мой аналитик. Около пятидесяти человек нас было. И собачки. А выжил только я один.

Вестгейт отвернулся и пошел к машине за сигаретами. Опять начиналась китайская грамота, которой он не понимал и понимать не желал. Или скорее не хотел принимать. Лесник рассказывал о штурме Объекта – самовольной операции команды Охотников, положившей конец психотеррору и самому факту существования психотронного оружия. Во время самоубийственного штурма погибли тридцать с лишним человек, а остальные умерли в течение следующей недели. Но их подвиг – а иначе этот поступок никто и не называл – инспирировал расследование, начатое спецслужбами буквально на следующий день. И прямо из сердца государственного аппарата был выкорчеван чудовищный Проект, имевший своей целью тотальное порабощение умов – сначала россиян, а потом и всего человечества.

Вестгейт читал об этом в самолете и сейчас мог почти дословно процитировать соответствующие главы. Все в этой истории сплелось в единый клубок. Фашистская идея «упорядочения поведенческих реакций населения методами психотронного контроля», рожденная еще большевиками. Попытка возродить идею в новом – терапевтическом – качестве уже в постсоветские годы. Побочный эффект работы Объектов – психотронных установок – открывшаяся вдруг дыра в иное измерение, из которой полезли кровожадные монстры. И Охотники – люди с собаками и ружьями, вставшие стеной на пути вторжения тварей.

И где-то в сердце этой неразберихи таилась история форсированного экстрасенса Игоря Волкова, последнего человека на Земле, способного видеть невидимое и совершать невероятное… Вестгейт открыл дверцу машины и устало повалился на сиденье, нащупывая в «бардачке» сигареты. Он вымотался, и ему было нехорошо.