Подвалы твоего сердца (СИ) - "hazy forest"

— Возьми её и беги… — дрожащим голосом просипел Малфой, слегка приподнимая голову. — Убирайтесь, Теодор! Уходите отсюда!

Голос Драко, сорвавшийся на хрип при последнем крике, мгновенно отрезвил Теодора. Он схватил Пэнси за руку и потащил прочь, хотя и сам плохо держался на ногах. Спотыкаясь и держась друг за друга, они в абсолютном молчании миновали коридоры второго этажа и спустились по лестнице. Пэнси дышала все тяжелее, её шаги замедлялись, но Теодор продолжал упорно тянуть её за собой. Когда они уже почти добрались до входной двери, коленки Паркинсон вдруг подогнулись, и она, издав болезненный стон, рухнула на пол.

— Нет, — прошептал он, оседая на пол вместе с падающей Пэнси. — Нет, нет, черт возьми, нет! — его ладонь опустилась на горячий лоб Пэнси и отвела волосы. Темный взгляд блеснул острой болью, и веки начали постепенно закрываться. — Не засыпай, слышишь? Не закрывай глаза, Пэнс… Открой их, посмотри на меня! — Теодор задыхался, его пальцы дрожали.

Девушка слабо приоткрыла веки и печально улыбнулась, устремляя взгляд куда-то в потолок.

— Зачем ты сделала это? — Нотт сжал зубы, чувствуя, как к глазам подступают гневные слезы. Он не желал принимать того факта, что Пэнси уже не спастись, но переставал верить. Ведь сам сказал ей, что вера — сильнее волшебства. Но Пэнси даже не вспомнила об этом теперь. Перед глазами все плыло, и в темноте старинных сводов, казалось, начали поблескивать звезды. Это была не смерть — лишь сон. Сон, в котором она будет очень счастлива.

— Теодор, — слабо прошелестела она, все еще не отрывая глаз от потолка. Все было так, как когда-то мечталось: звездное небо и руки, надежно сжимающие её до боли в ребрах.

— Да? — склонился к самому её лицу, чтобы расслышать почти неразличимые из-за слабости голоса слова.

— Как думаешь… — Пэнси с трудом преодолела прилив слабости и все же зажмурилась. — Если бы у нас было немного больше времени… — она хрипло вдохнула, зажмурившись от боли, и смогла продолжить, лишь когда резь в легких отступила. — Ты бы мог полюбить меня?

— Ну конечно, — поспешно ответил он, проведя пальцами, а потом нашел ладонь девушки и сжал её в своей. — Так и будет, — он оставил порывистый поцелуй на запястье и ладони. — Только не закрывай глаза. Ладно? Еще немного, совсем немного…

Пэнси улыбнулась и покачала головой.

— Я бы тоже… — произнесла она, но на большее испепеляемого проклятьем организма не хватило. Сделав задыхающийся хриплый вдох, Пэнси чуть выгнулась, а потом обмякла, откидывая голову назад.

Теодор кричал до боли в связках. Он даже не думал подниматься и пытаться покинуть особняк — чувство вины и нестерпимой боли затопило его с головой. Разве не он обещал Пэнси защитить? Разве не он поклялся ей? Не смог. Не уберег. Предал.

Голос давно сел, но он все еще продолжал кричать, хоть и совсем беззвучно. «Чертов лжец», — обреченно и злобно думал он, — «Надежда сильнее волшебства? Нет… Не сильнее проклятья — уж точно…»

Двери с оглушительным грохотом распахнулись, в глаза ударил яркий свет иллюминационных чар. Фигуры в черных плащах стремительно просочились в дверной проем, окружая пару, расположившуюся на полу в нескольких метрах от выхода. Короткие выкрики команд остались без внимания Теодора. Он продолжал пронзать побледневшее лицо Пэнси отрешенным взглядом.

— … двое пострадавших… колдомедики… — урывками доносилось до слуха. А потом все вокруг задрожало под взглядом, и Теодор провалился в черноту.

***

— Поднимите руки, палочки направьте на Чашу, — нервно командовал Протеус, оглядываясь на Пожирателей. — Она повреждена, придется творить заклятье самим. Просто повторяйте за мной.

Пока все нестройным хором произносили заклинания, неизвестные никому, кроме Протеуса, Драко мучительно думал. Сердце все еще неистово колотилось после того, как Пэнси атаковало проклятье. Он лишь хотел сделать что-то, что было в его силах, но вышло отвратительно. Надеяться на то, что Нотт и Паркинсон покинут поместье, не приходилось — слишком уж легко Протеус отпустил их. Но убиваться по этому поводу не было сил. Драко ощущал болезненную потребность потянуть время, как будто помощь уже спешила. Гермиона подавленно молчала, внимательно наблюдая за тем, как Пожиратели заканчивают творить клятву. Из порезов на их ладонях тянулись к кубку кровавые ленты.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Клянемся, — раздался в зале грузный гомон голосов. Драко испуганно вздрогнул, предчувствуя приближение неотвратимого. Неровное дыхание дало окончательный сбой, и Малфой начал задыхаться от страха и паники. Ища поддержки, он обратил взгляд к Гермионе, но её глаза были полны ужаса. Неукротимое, безрассудное желание защитить вновь завладело рассудком, и Драко дернулся, пытаясь привстать.

— Отпустите её, — скомандовал Протеус, когда закончил с клятвой Пожирателей. — Грязнокровка поможет нашему лорду встать. Пусть смотрит, как он предает её.

Как только грубые пальцы на предплечьях Гермионы разомкнулись, она ринулась вперед и рухнула на колени перед Малфоем. Смутившись своей слабости, он снова попытался встать, но ничего не вышло.

— Я рядом, — дрожащим голосом произнесла она. — Я рядом, Драко.

— Прекрати, — простонал он, с помощью Гермионы постепенно принимая сидячее положение. — Лучше ненавидь меня. Пожалуйста, лучше просто ненавидь.

Внезапный, и оттого еще более пронзительный визг стекла разрушил зрительный контакт, полный боли и невысказанных чувств. На всех присутствующих хлынул холодный ночной воздух, тут же взметая черные мантии и срывая с голов капюшоны. Гермиона запечатлела осколки, раскинувшиеся на полу, а потом, подняв взгляд, увидела фигуры в оконном проеме. Темные плащи авроров развевались от шквалистых порывов ветра, но массивные метлы надежно зависли в воздухе. Все это казалось застывшим снимком в маггловском альбоме, но миновало лишь мгновение — и этот снимок зашипел, закричал, исполнился жаром, а потом вдруг вспыхнул. Горячий воздух полоснул спину, почти обжигая, и когда Гермиона открыла глаза в следующий раз, все вокруг полыхало. Огонь оборачивал пространство вокруг кубка четким бушующим кольцом. Пламя ревело неистовой магией и стонало голосами Пожирателей, попавших в его чудовищные объятия.

Малфой инстинктивно привлек к себе Гермиону, пальцами жестко впиваясь в её талию. Страх перед огнем, окружившим их стеной, сменился на недоумение, и Драко быстро нашел взглядом Протеуса. Тот удерживал в руках палочку Малфоя и восхищенно смотрел на Адское Пламя. В глазах Нотта не было ни раскаяния, ни ужаса. Он полностью контролировал ситуацию, и даже смерть десятков сподвижников не могла сбить его с толку.

В замкнутом круге остались лишь трое: Протеус, Драко и Гермиона. Кубок нетерпеливо дрожал, ожидая завершения Клятвы.

Когда Нотт все же смог оторвать взгляд от своего детища, он посмотрел на Драко и, искривив губы, приказал:

— Поднимайся.

Гермиона тут же потянула Малфоя вверх, хотя едва держалась на ногах. Тело захватила в плен дрожь паники и отчаяния. Авроры были так близко! Казалось, что для спасения нужно было сделать еще два шага и протянуть руку, но Протеус сумел отреагировать быстрее. От обиды хотелось рвать на себе волосы и кричать что есть мочи.

— Ты принесешь клятву, но для этого потребуется палочка, — Протеус подошел к чаше. Не разжимая древка, из которого лились потоки Адского Пламени, другой рукой он скользнул во внутренний карман мантии и извлек оттуда короткую неказистую палочку. — В ней чуть больше магии, чем в сквибе, — он усмехнулся, но тут же посерьезнел. — Поклянешься и опустишь её в чашу. Не пытайся что-то провернуть, — Протеус, немного подумав и оценивающе посмотрев на Малфоя, протянул палочку вперед. — Этим «оружием» вряд ли получится сотворить даже простейшие чары. Но если какая-нибудь дурная мысль все же зародится в твоей голове, знай: сейчас именно я управляю заклятьем. Попытаешься что-нибудь провернуть, и Адское Пламя выйдет из-под контроля, а ты и твоя грязнокровная подружка сгорите заживо, — Протеус оскалился, ожидая ответа.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})