Геенна огненная - Жорис-Карл Гюисманс

Он принялся искать в справочнике фамилию Мобель, опасаясь, что она может быть вымышленной. «Вряд ли она получает корреспонденцию на свое настоящее имя. Но с ее темпераментом можно ожидать от нее подобной неосторожности. Я мог сталкиваться с ней, но не знать ее имени».

Он обнаружил одного Мобэ и одного Мобэка, но фамилия Мобель отсутствовала. «Ну, это еще ни о чем не говорит», — он пожал плечами и захлопнул книгу. Выйдя из кафе, он бросил письмо в почтовый ящик. «Больше всего меня заботит муж. Ну да ладно, я не собираюсь надолго похищать его жену».

Он хотел было идти домой, но понял, что все равно не сможет работать и, чего доброго, снова погрязнет в своих фантазиях. «Кажется, сегодня де Герми принимает больных у себя, не отправиться ли мне к нему?»

Он ускорил шаг. На улице Мадам он позвонил в знакомую дверь. Ему открыла экономка.

— А, месье Дюрталь, он вышел, но должен с минуты на минуту вернуться. Подождете его?

— А вы уверены, что он отлучился ненадолго?

— Конечно. Я даже удивлена, что его до сих пор нет.

Она удостоверилась, что огонь горит в камине, и вышла.

Дюрталь сел, но вскоре ему стало скучно, и он подошел к книжным полкам и начал перебирать тома, громоздящиеся на них. Книги, как и в кабинете Дюрталя, занимали целую стену.

«Удивительный человек этот де Герми, — хмыкнул он, извлекая какой-то талмуд. — О, вот то, что мне подходит: „Руководство по экзорсизму“. Живи я несколькими веками ранее, я бы этим воспользовался. О, да никак это Плантэн! И чему же учит это пособие, как же следует обращаться с одержимыми? Да здесь целая пропасть заговоров. Против бесноватых, от сглаза… а вот от любовного зелья, от порчи съестных припасов, ого! молитвы, чтобы не стухло масло и чтобы молоко не свернулось!

Во что только не впутывали дьявола! А это что такое?»

Дюрталь держал в руках два небольших томика с темно-красными обрезами, переплетенных в кожу темно-коричневого цвета. Он открыл титульный лист, на котором значилось «Анатомия мессы», сочинение Пьера дю Мулэна. Книги были изданы в Женеве в 1624 году.

«Это, должно быть, интересно. — Он сел поближе к камину и пролистал один из томов. — Гм, любопытно».

Он наткнулся на страницу, где речь шла о духовенстве. Автор утверждал, что сан священника полагается только людям с безупречным здоровьем, ни в коем случае не калекам. На вопрос о том, может ли получить приход кастрат, он отвечает: «Нет. Любое уродство недопустимо, если человек не обладает искусственными заменителями недостающих частей тела».

Это мнение стало всеобщим, хотя кардинал Толе и возражал против этой установки.

Повеселев, Дюрталь стал читать дальше. Дю Мулэн перешел к рассмотрению вопроса о том, случалось ли, что аббаты временно отлучались от церкви за свое сладострастие. Тут он цитировал комментарий, приведенный в Каноне Максимиана: «Обычно считается, что никто не может быть лишен сана за блуд, так как только немногие способны избежать этого греха».

— А, ты здесь, — воскликнул де Герми, войдя в комнату, — что ты читаешь? «Анатомию мессы»? Это скверное сочинение в духе протестантства. Я страшно устал, — он бросил шляпу на стол. — О, дружище, человечество не заслужило ничего, кроме презрения!

Он казался сильно рассерженным и дал волю своим чувствам.

— Только что я присутствовал на консилиуме, где собрались так называемые «светила науки». Битый час я выслушивал самые противоречивые мнения. Наконец все согласились с тем, что мой больной обречен. И что же? Они хором обрекли беднягу на новые истязания, порекомендовав сеанс прижиганий.

Я робко заметил, что гораздо полезнее послать за священником и облегчить страдания умирающего регулярными впрыскиваниями морфия. Если бы ты их видел! Они готовы были надавать мне оплеух!

Да уж, современная наука очень гуманна! То и дело открывают новые болезни или всплывают старые, о которых уже успели забыть. Все трубят о новых методах лечения, изо всех сил усовершенствуют уже известные средства, но никто ничего, в сущности, не знает. Но даже если оставить в стороне повальное невежество, врач совершенно беспомощен, потому что фармацевтика живет по своим правилам, и вряд ли можно рассчитывать, что лекарство будет в точности соответствовать рецепту. Возьмем, к примеру, сироп из белого мака. В прежних фармакопеях он существует под названием диакодион. Так вот, теперь его изготовляют из опиума и сахарного сиропа!

Рецепт выписывается на то или иное лекарство, и нет необходимости больше тщательно дозировать на бумаге составляющие его вещества. Рекламы патентованных средств красуются на четвертой странице всех газет. Медицина на все случаи, применимая к любым недугам, — это находка для болезней. Какая глупость! И какой позор!

Нет уж, старая терапия, исходившая из опыта, куда лучше! Ей было известно, что лекарства в таблетках, гранулах, шариках не очень-то надежны, и она прописывала их только в жидком виде. И потом, теперь каждый врач специализируется в одной области, окулисты заняты глазами и, борясь за зрение, часто отравляют организм пациента. Их дурацкий пилокарпин многим стоил здоровья. Другие лечат кожные заболевания. И сколько стариков, избавившихся от экзем, получают взамен атеросклероз мозга и впадают в маразм! Все разлажено, одно лечится, другое калечится. Мои достопочтенные коллеги плутают во тьме, увлекаются средствами, то одним, то другим, не умея толком применить их на практике. Вот, скажем, антипирин. Это одно из немногих эффективных соединений, полученных химиками за последнее время. Но кому из врачей известно, что компресс из антипирина с добавлением охлажденных йодистых вод из Бондоно помогает при заболевании, которое считается неизлечимым: при раке. Это кажется невероятным, но это так!

— Так ты полагаешь, — спросил Дюрталь, — что раньше терапевты лечили лучше?

— Да, потому что они были уверены в результатах применения снадобий, состав которых был неизменен и не допускал подлогов. Очевидно тем не менее, что тот Парэ, который предписывал лекарственные средства в особых мешочках, наказывая пациентам хранить сухие порошки в небольших сумочках, причем их форма менялась в зависимости от природы заболевания: при головной боли она напоминала чепчик, при желудочных расстройствах — волынку, при недугах, связанных с селезенкой, — язык быка, не мог похвастаться достигнутыми результатами. Он уверял, что излечивает от боли в желудке толчеными лепестками красной розы, кораллами, смолой, полынью, мятой, мускатным орехом и анисом, но в это трудно поверить. И все-таки он часто возвращал людям здоровье, потому что умел лечить травами.

Современная медицина пожимает плечами, когда слышит об Амбруазе Парэ, в свое время она также высмеяла достижения алхимиков, доказывавших, что золото подавляет болезни. Но это не помешало ей со временем использовать золото в разных видах и пропорциях. Оно помогает при хлорозе, хлористое золото применяют при сифилисе, цианистое золото — при аменорее и золотухе, в соединении с хлористым натрием — при застарелых язвах желудка.

Нет, уверяю тебя, ничего не может быть хуже, чем профессия врача. Да будь я трижды доктором наук, проведи я большую часть жизни в больнице, — и все равно мне не дотянуться до травника, отшельника, живущего на природе. Не сомневаюсь, что он превосходит меня своими знаниями!

— А гомеопатия?

— О, в ней есть и хорошие и плохие стороны. Иногда она замедляет развитие болезни, дает временное улучшение состояния, но не устраняет причину недуга. В тяжелых случаях она бессильна, подобно тому, как учение Маттея не может совладать с жестокими кризисами.

Но гомеопатия очень полезна в качестве промежуточного средства, позволяющего оттянуть время, выждать. Ее препараты очищают кровь и лимфу, все эти антизолотушные, противоангинные и противораковые снадобья иногда бывают более эффективными, чем традиционные методы лечения, и влияют на ход даже смертельных заболеваний. Гомеопатия помогает, например, пациенту, изнуренному йодистым калием, продержаться, выиграть время, собраться с силами, чтобы продолжить без опаски пить это соединение.

Скажу еще, что острая боль, не снимающаяся ни хлороформом, ни морфием, может сниматься при помощи электричества. Ты хочешь знать, из чего получают это жидкое электричество? Отвечу прямо: я не знаю. Маттей утверждал, что в его таблетках и специально приготовленной воде содержатся электрические заряды, полученные из разных растений, но он никому не передал своего секрета, позволявшего ему осуществить этот процесс. Кто знает, владел ли он им в действительности. Любопытно, что эта наука, придуманная графом-католиком, распространена пасторами-протестантами, чьи проповеди кишат самыми поразительными глупостями. Вообще же, при зрелом размышлении приходишь к выводу, что все эти теории — ничто. На самом деле терапия всегда несколько авантюрна. Конечно, при некотором опыте и большой доле везения удается не слишком уж опустошать города… Ну вот, а что ты поделываешь?