Ватник - Юрий Мори

успел деться. Заложенный на обочине фугас снёс ему правую гусеницу, внутри тоже должно тряхануть неслабо. Техника старая, ни активной брони, ни хрена.

Взвод начал автоматный огонь. Вразнобой, но уверенно: по передовой машинке словно прошёлся горизонтальный град. Свинцовый горох, от которого осыпались стёкла. Машина осела на простреленных шинах, но наружу никто уже не выбрался.

– РПГ! – заорал Доренко, не отрываясь от автомата. В дыму было плохо видно, куда стрелять, от звона гильз по кирпичам и бетону шумело в ушах, нос щипал запах пороха.

Ударили гранатомёты. Сперва первый номер, потом второй и – из-за кучи брёвен левее блокпоста – третий. В колонну промахнуться было сложно: парадный строй же.

Противник начал съезжать на обочины, потом в поле. С брони танков и БТР посыпались плохо видимые из-за дыма фигурки солдат. Начали стрелять в ответ, сперва автоматчики, потом крупнокалиберный пулемёт: не спеша, солидно клацая короткими очередями. Прилетели ответные гранаты из РПГ, отчего появились первые потери.

Взводный орал что-то, то командуя, то в рацию, вызывая на подмогу летучий отряд. Никто из бойцов взвода даже не слушал, что там: пошла работа. На износ. На вынос тел, своих и чужих.

Прямо по полю, подскакивая на каменистой, выжженной солнцем земле, сбоку прорвался один из БТР, расстреливая блокпост в упор.

Конечно, они проиграли. Сделали, что могли, только смогли не очень-то много.

Доренко так и остался там, под пробитыми крупным калибром досками завала, неловко откинув руку с зажатой в ней рацией. Пластиковая коробка ещё говорила, призывала продержаться, уговаривал и грозила, а он уже лежал, распахнув глаза в родное небо. И что он там видел остановившимся взглядом – один Господь знает. Он с ним сейчас и разговаривал, наверное.

С ним – да ещё с дедом, ни чьей памяти, ни чьих медалей Николай не посрамил.

Выжило из тридцати двух человек четверо, в том числе Ватник. Не прятался, стрелял как все, прорвавшийся БТР закидал гранатами – не в одиночку, понятно, но остальные отойти не смогли. Не повезло.

Вся наша жизнь – такая вот лотерея: повезло, не повезло. На войне только выигрышные билеты из корзины кто-то чёрный забирает, прячет, раздаёт в других благополучных местах, остаются только такие, как «Спринт» в советском еще времени. Упаковано красиво, запечатано, пока разорвёшь, весь изойдёшь в надежде, а внутри маленькая такая бумажка, а на ней лаконично без выигрыша.

Валуево сдали на другой день, да и то потому так не сразу, что противник, озадаченный понесенными потерями, остановился на подъездах и в городок не лез. Второй взвод почти весь лёг в деревне Суетки, летучий отряд тоже повыбило в напрасных попытках помочь двум блокпостам.

А капитан Самораки в последней, безнадёжной попытке задержать врага на порученном рубеже, отправился на переговоры с песмарийцами. Только никто с ним разговаривать не собирался: несмотря на белый флаг, машину расстреляли из орудий. Прямой наводкой, не дав подъехать. Дорогу за сутки они пристреляли отлично, вот и покуражились.

– Фамилия, имя, отчество, воинское звание… позывной есть?

– Разин Дмитрий Васильевич, старший сержант запаса, парашютисты. Позывной Ватник.

Алексеев поднял взгляд, глянул поверх очков, которые делали его старше и солиднее на вид, но были, похоже, с обычными – без диоптрий – стёклами:

– Валуево?

– И Валуево, и транайская трасса, и оборона Славного.

– Ранения, плен?

– Никак нет. – Дмитрий промолчал о контузии от недалеко рванувшего снаряда. Голова побаливала, особенно под вечер, но это же не ранение: дырок и швов нет.

– Есть мнение перевести вас в военную контрразведку Республики. Человек боевой, обстрелянный, но при этом с высшим образованием и… где вы там работали? Ага, в банке. Вообще, отлично. Наше молодое государство нуждается в таких, как вы. В окопах есть кому сейчас лежать, пора готовить кадры для серьёзной работы.

– А в окопах, по-вашему, ерундой занимаются? – психанул Дмитрий. Он за этот месяц даже смерти отвык бояться, что уж говорить про эту тыловую крысу. Да, контрразведка, служба безопасности Каинской Республики, всё нужно, но зачем настолько пренебрежительно об окопах?!

– Очень резко реагируете, плохо… – сделал вид, что расстроился Алексеев. Настоящих его чувств и эмоций вообще никто не знал. Служба такая.

Сделал пометку в личном деле Дмитрия, отложил ручку, снял очки и повертел их в руках, словно обнаружил непонятно откуда взявшийся предмет. Бросил их на стол и снова посмотрел на Ватника:

– Не надо психовать. Вам даны замечательные рекомендации, будем работать. А что человек ершистый… Не самое страшное. С завтрашнего дня в моём распоряжении, подходите сюда же. Приказ Звягин подписал, наше дело подчиняться. И работать, работать… Вы бы знали…

– Можно на «ты», – сказал Дмитрий.

– А? Тем лучше. Ты бы знал, в каком мы оказались положении. Но ничего, будем исправлять. Для начала поступаешь в моё прямое подчинение: охрана, задержания, допросы. Поучишься у меня, дальше будет самостоятельный участок. Свободного офицерского звания в штатке пока нет, но по деньгам не обидим. Свободны, завтра в восемь здесь же.

– Так точно, Казимир Ильич.

Дмитрий встал, козырнул, поскольку руку ему жать никто не собирался, и пошёл домой. Времени на родных мало, последний месяц совсем нет, а дочке столько обещал – и в парк, и на Орловскую лестницу, и к деду заехать. Тот совсем спятил на своём песмарийском патриотизме, с сыном опять не разговаривал, но внучку признавал пока что.

Пока он спускался вниз с четвёртого этажа бывшего Бюро Безопасности, а ныне СБКР, перед глазами у него стояло отступление. Да что там, отступление – бегство из Валуево. Брошенные автобусы – кого в них сейчас везти, почти все погибли.

Лицом в землю, пока над тобой проходят звено за звеном вертолёты.

Безуспешная попытка закрепиться в Славном, где были ещё бои. Где остались ещё ребята.

Тёмное, без электричества, Кавино.

Блокада. Выжить и победить, мужики. Мы сюда не на рыбалку приехали.

7. Своя правда

Кавинская Республика,

начало июня 2019 г.

– Васильич, на месте? – голос Алексеева в трубке был спокоен, а вот за ним творилось что-то: невнятно кричали, раздался шум – то ли мебель ломали, то ли кости.

– Так точно, товарищ полковник.

– Зайди-ка. Я внизу, в подвале. Седьмой блок.

Дмитрий положил на место трубку местного телефона, встал, одернул форменную куртку и привычно запер сейф. Ключи в карман, кобуру, висевшую усталой змеёй на спинке стула, можно не брать. Вниз всё равно с оружием не пускают, инструкция по безопасности контактов с задержанными, сам писал.

На лифте туда тоже не добраться: только по